с ее ресницами. Соне на секунду показалось, что мир лопнул и разлетелся живописными лоскутами, поэтому так тихо и ничего не происходит, она распахнула глаза и напоролась на взгляд Марка.
Он поднял её подбородок и замер. Соня знала, что произойдет, и это знание опьяняло похлеще самого поцелуя. И Марк это знал, поэтому не торопился. В этот раз в глазах Сони не было страха, только нетерпеливое ожидание и предвкушение. Второго первого поцелуя уже не будет.
Она едва заметно потянулась ему навстречу, этого было достаточно. Марк закрыл глаза и коснулся её губ. Они одновременно выдохнули и смешали дыхание за секунду до того, как случился сам поцелуй. Сначала целовал только Марк, а Соня никак не могла побороть опьяняющее изумление от того, что это вообще с ней происходит. Она сосредоточилась на том, чтобы не провалиться в ряды вешалок, держалась за шею Марка и неосознанно тянула его на себя.
Для грубияна и насильника он целовал слишком робко и осторожно, скорее изучающе. Руки не опустил и не пытался обнять, касался лица, шеи, щек, отстраняясь, трогал её припухшие губы, будто не мог поверить, что только что их целовал, проверял их реальность.
Соня сама потянула его обратно и заставила продолжить поцелуй. Теперь уже включилась и она. Её нежность довольно быстро переплавилась в лихорадочное возбуждение, она притиснулась к Марку вплотную, обхватила руками за плечи и замерла, ощутив животом, насколько сильно врут слухи про «столбик рублевых монет». Смущённо и нервно усмехнулась, Марк почувствовал движение губ и улыбнулся в ответ.
Он отстранился первым. Несколько секунд стоял, упираясь лбом в лоб Сони, и пытался сфокусировать взгляд. Снова коснулся влажных нацелованных губ, словно поставил точку, и с видимым усилием отступил.
Соня вздрогнула, с опозданием осознав, что натворила. Это же выпендрёжник Абросимов! А у нее, между прочим, есть Сергей, подаривший букет, сотню валентинок и ожидающий её вечером в кафе. Что за непростительное легкомыслие? Она не просто целовалась с Абросимовым, она сама его целовала!
Марк протянул руку, но Соня увернулась, схватила найденную куртку и ринулась к выходу.
– Соня…
Она не ответила, выбежала из гардеробной, натягивая на ходу рукава. Марк не стал ее останавливать, сам еще не отошел от шока, еще проживал событие планетарного масштаба – поцелуй с Соней.
Этот поцелуй преследовал ее фантомными ощущениями. Губы горели, уши пылали, ее лихорадило и шатало, как пьяную. Даже в кафе с Сергеем Соня то и дело уплывала мыслями в гардеробную. Сергей шутил, очень натурально и забавно пародировал Марка, Соня искренне смеялась, но иногда выключалась на середине предложения и снова задумчиво ощупывала языком нёбо и внутреннюю поверхность зубов.
Сергей постоянно говорил про весенние соревнования по лёгкой атлетике, после проигрыша на городском кроссе он намеревался взять реванш. Марк готовился к многоборью, показывал стабильно высокие результаты по всем видам, но в отдельных, в первую очередь спринтерских дистанциях, Сергей вполне мог побороться за место на пьедестале.
Он знал, что Соня занимается в том же спорткомплексе, что и Абросимов, сначала даже немного сердился на нее, теперь же нашел в этом плюсы: выпытывал подробности о тренировках соперника.
– Ты же видела, как он тренируется? Правда, что ли, он такой, как физрук говорит? Типа чемпион будущий?
Соня нервно пожала плечами.
– У нас разные тренеры, к тому же он каждый день занимается, а я только три раза в неделю по вечерам, не всегда его вижу. Но вроде слышала, что спринт не его сильное место. Зато в метаниях и прыжках он составит конкуренцию даже одиночникам.
Сергей недовольно поджал губы.
– Блин, хотел еще на прыжки в длину заявиться.
Соня заскучала, Сергей заметил это и снова принялся хохмить. На какое-то время она забыла о своем гардеробном грехопадении, но когда Сергей проводил её к дому и поцеловал, на мгновенье увидела другое лицо, другие губы и совсем другие глаза.
Соня ждала утра и трусила идти в школу. Боялась столкнуться с Марком и ненароком выдать свою растерянность. Всю ночь проворочалась без сна, даже, составив бабушке компанию, немного побродила по дому. Под утро решила считать поцелуй временным помутнением рассудка. У неё есть Сергей. Наконец-то все складывается хорошо, ее жизнь снова вошла в привычное русло. Абросимов временно ей не соперник, выбит с дистанции за лидерство позорными слухами, потерял Олесю, а вместе с ней и место в школьной элите.
И всё же она жутко волновалась и боялась встречи с Марком. А случилось это неожиданно. Она стояла с Сергеем у окна в коридоре, он приобнял ее и поцеловал в губы, а когда отстранился, Соня увидела всего в метре от них Марка. Он не двигался, как загипнотизированный, смотрел на руку Сергея, по-хозяйски лежащую на талии Сони. Вздрогнув, медленно отклонился, будто его качнуло ветром, и молча пошёл дальше.
Сергей ухмыльнулся.
– Эй, Абросимов, ты че не здороваешься? Это ты с Олеськой расстался, а не со мной. Я тебя по-прежнему люблю.
Марк оглянулся, но ничего не сказал.
Холодная война между ним и Соней перешла в третью стадию – саркастично-едкую. Почти все дискуссии на литературе плавно переходили на личности и выливались в завуалированные оскорбления. Несмотря на все заслуги, ворох пятерок, успехи по всем предметам и фото на доске почета, место Марка в иерархии класса не сильно отличалось от места Бублика. Грубого и эгоистичного Абросимова с «корнишоном» записали в изгои. Он и раньше отличался молчаливостью, так что теперь почти не заметил разницу.
Уставшие от бесконечной подготовки к ЕГЭ и замученные затяжной весной с жуткими перепадами температуры, ученики выпросили у Маруськи Игоревны поездку. Она обрадовалась, наивно посчитала это замечательной возможностью сплотить класс и наконец-то с ними подружиться. На деле же поездка в Анапский дельфинарий обернулась для нее катастрофой.
Поначалу все складывалось почти благоприятно. Деньги сдали дружно и без проблем, никто не опоздал, и выехали вовремя. Маруська Игоревна, воодушевленная и радостная, схватила микрофон для проведения экскурсий и принялась рассказывать, что их ждет в Анапе и по пути. Её никто слушал, все шумели, переговаривались, громко смеялись или надели наушники, как Марк или Соня. Учительница не сдавалась, но после вылетевшей из салона реплики: «Когда ты уже заткнёшься», – опустила микрофон и отвернулась к окну. До самой Анапы просидела молча, таращась на пробегающие мимо деревья и дома.
В дельфинарии старшеклассники на время забыли, что они взрослые и колючие, неожиданно увлеклись представлением. Для Сони, выросшей в Анапе, подобное развлечение не было диковинкой, но номер с белухой поразил и ее. Она даже