Господин Чандар встал и вышел на балкон. Тропический ливень неожиданно обрушился на землю безудержным вселенским потопом. Его жемчужно-желтая пелена скрыла от взора океанские дали.
– Я предвидел это, – сказал он, стоя на пороге балкона. – И тем не менее поступил именно так, а не иначе. Я знал, что Тина полюбит вас, и очень этого боялся. Последнее время я привязался к Тине.
Ян пришел в замешательство. Он почти никогда не думал о Тине и порой даже не замечал ее присутствия. Сейчас же, вспомнив кое-что, понял, что господин Чандар прав.
…Однажды он возвращался с террасы, где они засиделись допоздна с Сандхьей, намеренно избрав самый дальний путь. Тропинки сада, похожего на тропический лес, вывели Яна к пруду с лотосами. Он обошел его вокруг – светила полная луна, и пруд казался ожившей картинкой из индийской легенды.
Лестница, ведущая в его комнату, вся была в густой тени от зарослей гвоздичных деревьев и молодых пальм. Едва он поставил ногу на ступеньку, как услышал какой-то шорох. Обернувшись, он успел заметить, как кто-то скрылся в зарослях. Сверкнула преломленная лунным светом грань драгоценного камня. Ян понял: то была женщина и блеснула ее серьга.
На следующий день за обедом он случайно обратил внимание, что Тина сняла свои бриллиантовые серьги. Никогда раньше он не видел ее без серег. Они были ее единственным украшением… Ян встретился с ней взглядом. Она не отвела своих глаз.
Вы ни в чем не виноваты, – продолжал господин Чандар. – Я вам очень благодарен за Сандхью… – Господин Чандар вернулся в кабинет и подошел к Яну. – Вы помните, я обещал выяснить, как вас зовут на самом деле? Вас на самом деле зовут не Ян. Только не спрашивайте, каким образом я это узнал. Ваше настоящее имя мне пока неизвестно. Надеюсь, со временем мы его узнаем, и тогда многое прояснится. Вы ведь хотите узнать, каким именем вас нарекли при рождении?
– Да – ответил Ян, чувствуя странное смятение. – Но пока я его не знаю, я… буду, наверное, чувствовать себя Яном. Я уже привык к этому имени.
Господин Чандар помолчал, потом улыбнулся Яну.
– Думаю, мне придется пойти на небольшой обман, чтобы удержать Тину в моем доме. Я отправлю Сандхью в свое поместье на Большой Никобар, а Тине мы скажем, что она уехала в Калькутту. Вас же я пошлю по делам… предположим, в Южную Африку или Америку. Вы присоединитесь к Сандхье через неделю. Выдержите неделю друг без друга?
У Яна вспыхнули щеки.
– Но Тина очень умна, к тому же, как всякая влюбленная женщина, хитра и подозрительна. А Сандхья не захочет притворяться. Поговорите с ней. Я больше не имею на нее влияния. – Господин Чандар вздохнул. – Да помогут вам наши добрые боги.
Дни без Сандхьи тянулись нескончаемо долго. Ян то и дело ловил себя на том, что делает все механически: пишет письма под диктовку господина Чандара, отвечает на телефонные звонки… С отъездом Сандхьи, казалось, умер сад, не распускались лотосы на пруду.
Однажды вернувшись к себе в комнату после ужина наедине с господином Чандаром, Ян, не зажигая света, залез под сетку-полог своей кровати и натянул до самого подбородка простыню.
«Еще два дня, – думал он. – Два дня и три ночи…»
Он не спал, думая о Сандхье, их встрече, представляя их жизнь в поместье. Сандхья пообещала отцу, что будет заниматься с учителями по программе колледжа, она решила изучать тибетскую медицину. Вечера, думал сейчас Ян, будут всецело принадлежать им, только им. Господин Чандар дал им полную свободу. Это такая ответственность, когда тебе дают полную, ничем не ограниченную свободу…
Вдруг он услышал, как по лестнице кто-то поднимается, стараясь ступать как можно тише. Откинулся дверной полог, и в полосе лунного света появилась чья-то фигура.
Это была Тина.
Она приблизилась к его кровати и опустилась на колени, потом села на пятки.
– Ты не спишь. Ты знаешь, что я здесь, – заговорила она. – Я пришла, чтоб отдать тебе мое тело. Ты мужчина, и тебе необходимо женское тело. Мужское тело чахнет без женского – ведь оно питается его соками. Мне трудно было решиться, но я пришла. Пусти меня под свой полог. Я не верю, что тебе не нужна женщина. Сандхья далеко, Сандхья ничего не узнает. Когда Сандхья подрастет и станет твоей женой, я сама не позволю тебе заниматься со мной любовью. Я люблю Сандхью как родную дочь. Я не принесу ей зла. Я решила стать твоей наложницей, иначе вы с Сандхьей займетесь взрослой любовью. А она еще ребенок. Пожалей ее, Манматха, займись любовью со мной…
Ян сжался в комок, не в силах вымолвить ни слова. Последнее время он часто испытывал желание. Общение с Сандхьей раскрепостило некогда им самим закрепощенную плоть. Но Сандхья на самом деле была ребенком.
– Это не измена, – шептала Тина. – Многие индийские мужья имеют наложниц, и жены знают об этом. Существует даже поверие, что если у мужа есть наложница, его жена проживет долго и в добром здравии. Я хочу Сандхье добра. И тебе, Манматха, тоже.
Тина поднялась с пяток и, встав на колени, положила голову на край его подушки. Теперь их разделяла лишь тонкая сетка от москитов. Ян ощущал пьянящий запах женского тела.
Ее руки уже поднимали полог.
– Не сопротивляйся, – шептали склоненные над ним губы. – Мое лоно оросит тебя влагой. Твое тело напоминает бесплодную пустыню с потрескавшейся от засухи землей…
Он вдруг очнулся от оцепенения, оттолкнул от себя женщину и вскочил с постели. Тина лежала, уткнувшись лицом в подушку и тихо плакала.
– Ты ответишь мне за это! – вдруг донесся до него ее злобный шепот. – Вы все ответите! Все мужчины – жалкие трусы!..
Ян ни словом не обмолвился господину Чандару о ночном происшествии. Однако тот, вглядевшись за обедом в его бледное поникшее лицо сказал:
– На вас, мистер Ковальски, очень плохо действуют дожди. Не подхватили бы лихорадку. – Он бросил быстрый взгляд на сидевшую напротив Тину. – Я думаю, в Иоганнесбурге сейчас ясно и сухо. Тем более там есть кое-какие дела. Мистер Ковальски, даю вам на сборы полтора часа. До Порта Блэр вас доставит вертолет. Если не возражаете, я составлю вам компанию в этом перелете. – Он добавил, обращаясь уже к Тине: – Вернусь завтра после полудня. Если позвонит из Калькутты Сандхья, скажи ей, что мистер Ковальски обязательно напишет ей из Иоганнесбурга письмо.
– Я хочу, чтобы было землетрясение, – говорила Сандхья Яну. – Я уже пережила землетрясение, когда была маленькая. Взрослые так перепугались! Слуги попрятались под деревьями и в постройках. А я стояла на лужайке перед домом. Меня качало, как на волнах. Вдруг я увидела, что ко мне подбирается трещина, и стала от нее убегать. Она меня так и не догнала. Это была глубокая трещина. Я заглянула в нее потом и не увидела дна. Манматха, а ты боишься землетрясения?