Читать интересную книгу Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг. - Николай Платошкин

2 августа 1936 года был образован новый Генералидад под руководством Хуана Касановаса (Компанис, опустив руки, на время отстранился от политики, став президентом Каталонии — пост скорее церемониальный). Однако анархисты, опять угрожая оружием, потребовали удаления из Генералидада двух представителей ОСПК, что и было сделано.

Август-сентябрь 1936 года стали пиком засилья анархистов в Каталонии. 17 августа была образована так называемая «юридическая канцелярия», своего рода суд, решавший спорные гражданские дела за деньги. Можно было избежать ареста или крупного штрафа, заплатив почти легальную мзду. По Барселоне прокатилась волна арестов и обысков.

27 сентября 1936 года анархисты все же согласились с роспуском Центрального комитета милиции и вошли в состав нового Генералидада, сохранив в нем контроль над экономикой. Такой вынужденный шаг НКТ-ФАИ сделали потому, что бредом оказались их широковещательные заявления июля-августа 1936 года о быстром захвате «доблестными» анархистскими колоннами Арагона и его столицы Сарагосы. На самом деле в течение целого года (до середины 1937 года) Арагонский фронт был самым спокойным на войне. У франкистов там не было ни авиации, ни танков, ни элитных частей. Противостоявшие им колонны милиции (в основном из НКТ и ПОУМ) особенно не досаждали мятежникам своей боевой активностью. Известный английский писатель Дж. Оруэлл, воевавший в рядах колонны ПОУМ, признавал, что в течение недель не было не то что боев, а даже перестрелок. В то время, как Мадрид истекал кровью, Каталония послала на все участки фронта не более 20 тысяч бойцов. Практически бездействовала промышленность провинции, в т. ч. и военная. Одновременно анархисты обвиняли центральное правительство в том, что оно не дает Арагонскому фронту оружие и боеприпасы. «Имей мы 2 миллиона патронов, — говорили лидеры НКТ, — Сарагоса уже давно была бы нашей». Когда защитники Мадрида попросили прислать медь для прожекторов ПВО, лидеры каталонских анархистов, контролировавшие промышленность провинции, заявили, что не сделают этого до тех пор, пока советские корабли с оружием не станут разгружаться только в каталонских портах.

Конечно, Арагонский фронт получал гораздо меньше оружия, чем Мадридский, но ведь именно под столицей решалась судьба всей республики. К тому же анархисты явно лукавили, говоря о своей безоружности. Позднее на подпольных складах НКТ были обнаружены даже танки. Да и колонна Дуррути прибыла в Мадрид с Арагонского фронта вооруженная до зубов. Анархисты просто приберегали оружие для «второго раунда» борьбы против КПИ и ИСРП после разгрома мятежа.

Рассмотрим теперь положение в сельском хозяйстве республиканской зоны.

10 августа 1936 года еще правительством Хираля был принят закон, по которому любой, покинувший свою собственность, землевладелец должен был примириться с тем, что в случае его отсутствия в течение 8 дней с момента опубликования указанного закона земля переходит под контроль муниципальных властей. Этим декретом фактически был лишь легализован охвативший всю деревню процесс захвата земель крупных помещиков, перешедших на сторону мятежников.

Самой настоящей аграрной революцией, которую Испания пыталась осуществить 100 лет, стал декрет от 7 октября 1936 года, разработанный министром земледелия коммунистом Винсенте Урибе. По этому декрету безвозмездно отчуждались в пользу государства все угодья и основной капитал (т. е. постройки и т. д.) лиц, замешанных в мятеже, т. е. практически всех крупных землевладельцев. Социалисты предлагали национализацию земли, но коммунисты настояли на ее передаче в бессрочное и бесплатное пользование бывшим арендаторам, батракам и малоземельным крестьянам. Передаваемые наделы не должны были превышать 30 га сухих, 5 га орошаемых земель и 3 га садов и огородов. Была возрождена и практика древней Римской республики: право на землю получали бойцы армии и милиции, демобилизованные по ранению или потомки убитых на войне.

Коммунисты настояли, чтобы крестьяне сами решали, вести ли им частное хозяйство или объединяться в коллективы (левые социалисты и анархисты хотели форсировать коллективизацию).

С октября 1936 года до весны 1938 года между крестьянами было распределено 4 млн га земли (в 1935 году во всей Испании под посевами было занято 20 млн га). Причем возрожденный из забытья Институт аграрной реформы предоставлял крестьянским хозяйствам кредиты (200 млн песет в 1936–1937 гг.), бесплатно выделял семена и удобрения (в т. ч. закупаемые в СССР). Была создана система агротехнического образования.

Результаты не замедлили сказаться. В 1937 году был собран богатый урожай: 11 698 тыс. центнеров пшеницы (в 1936 году — 10 118 тыс. центнеров), 8 670 тыс. центнеров ячменя (в 1936 году — 7 554 тыс. центнеров). Это было особенно важно, если учесть, что основные районы возделывания зерновых культур (а это основа всей системы снабжения продовольствием) попали в руки мятежников.

Однако результаты аграрной реформы могли бы быть еще более впечатляющими, если бы не многочисленные анархистские эксперименты с «массовой коллективизацией».

После захвата в августе 1936 года части Арагона колоннами милиции НКТ-ФАИ, 12–13 августа в местечке Бинефокра была созвана конференция, избравшая так называемый Комитет нового социального переустройства Арагона, Риохи и Наварры. Этот самозванный орган приступил к насильственному насаждению в деревнях Арагона «либертарного коммунизма».

Проходило это примерно так. В присутствии вооруженных анархистов в деревне созывалось собрание, на котором провозглашались коллективизация, отмена денег и налогов. Голосование не допускалось («Голосование — это эгоизм», — говорили анархисты). На первых порах многие крестьяне с радостью принимали «новый мир», но действительность их вскоре разочаровала. Коллективизировались не только сельхозугодья, но средства производства и мастерские. Во главе коммун стояли комитеты НКТ, члены которых не работали. Крестьяне получали за свой труд уравнительную плату по числу едоков. Причем выдавалась она не деньгами (их торжественно отменяли, а иногда и публично сжигали), а бонами, выпускавшимися каждым коллективом. Местных торговцев в лавках под страхом расстрела заставляли принимать за проданный товар эти бумажки. В «коллективированных» деревнях кончались медикаменты, а покупать новые анархисты не разрешали. Когда в одной из деревень врач попросил привезти из города справочник по медицине, ему ответили, что напечатают книгу сами.

Сами же комитеты ловко продавали сельхозпродукцию по завышенным ценам (особенно в прифронтовые районы и крупные города), причем, естественно, за нормальные деньги, предпочитая золотые и серебряные монеты. На территории же самих коллективов свободная торговля была запрещена. Крестьяне обязаны были сдавать всю продукцию различным самозванным комитетам (вроде «комитета рабочего контроля за торговлей яйцами» в Барселоне).

Естественно, что вскоре начались крестьянские волнения. Но недовольных судили «за контрреволюцию» и либо расстреливали, либо заставляли работать бесплатно. Дело доходило до того, что некоторые крестьяне целыми деревнями переходили к мятежникам. А в январе 1937 года вся Испания была потрясена событиями в селе Фатарелья, где крестьяне попытались оказать сопротивление боевикам НКТ-ФАИ, и те в отместку зверски убили 30 человек. Там, где анархистам все же не удавалось насадить свои «коллективы», они взимали с крестьян арендную плату за землю, заменив помещиков.

Всего анархисты создали в Испании 1000–1200 «коллективов», в которых работало до 1,5 млн человек (в т. ч. 450 «коллективов» с 453 тыс. работающих в Арагоне). Прежде всего «коллективизация» охватила Арагон и Каталонию (только в нескольких районах последней, где была сильна ОСПК, удалось предотвратить «свободный коммунизм»).

Результаты «коллективизации» были плачевными. Посевные площади в Каталонии и Арагоне сократились на 20–30 %. Поля зарастали сорняками, в негодность приходил сельхозинвентарь.

Уже через две недели после введения «свободного коммунизма» в Арагоне там закончились товарные запасы и возникли серьезные проблемы со снабжением. Естественно, что промышленные предприятия той же Каталонии отказывались признавать в качестве оплаты за свои товары какие-то бумажки, пусть и гордо именуемые бонами. В отместку Арагонский комитет (потом был переименован в Совет Арагона) пригрозил захватить и даже взорвать электростанции и лишить города Каталонии электроэнергии. Лидерам НКТ пришлось отдать приказ командующему Арагонским фронтом о расстреле лидеров комитета, если они попытаются привести в действие свои угрозы.

В Леванте (средиземноморское побережье к югу от Каталонии) преобладали мелкие крестьянские хозяйства, специализировавшиеся на выращивании овощей и фруктов, прежде всего апельсинов. Здесь анархисты попытались взять под контроль сбыт цитрусовых через так называемые кооперативы. Крестьян заставляли сдавать в эти кооперативы апельсины по низким ценам (а иногда продукция просто «реквизировалась»), а затем кооперативы с огромной прибылью продавали их за границу, не платя, естественно, никаких пошлин и налогов. Интересно, что в этом районе анархистов поддерживали и сторонники Кабальеро, так же участвовавшие в этом прибыльном бизнесе. Однако из-за потери многих экспортных рынков, наладить вывоз цитрусовых за границу толком не удавалось. Богатый урожай апельсинов гнил, и республика теряла так необходимую ей валюту. Советское полпредство считало проблему экспорта апельсинов одной из самых важных в экономической жизни республики и просило Москву через рабочие партии Европы организовать широкую компанию в пользу закупки испанских апельсинов Великобританией, Францией и Скандинавскими странами.