– Мудрое решение, – заметил Дабз.
– Это оптимальный вариант в нашей ситуации. – Она быстро прикусила язык, ругая себя за многословие. Не стоит вступать с ним в полемику.
Дабз вытащил из папки, на которую Тру не обратила поначалу внимания, какие-то бумаги и продолжил:
– Более того, буду признателен, если ты подпишешь эти документы. Если угодно, можешь ознакомиться. Там все доступно изложено. Это всего лишь контракт, по условиям которого вы, члены семейства Мейбенк, отказываетесь от притязаний на имущество моего отца.
Ух ты, как быстро они стали чужими людьми.
Тру почувствовала дурноту.
– Ты, наверное, шутишь?
– Нет. – Он пожал плечами. – Просто защищаю интересы семьи. Я бы сделал то же самое, даже будь мы женаты, так что прошу воздержаться от категоричных оценок.
– Но от нас-то с Уизи к чему защищаться? Это… это же абсурд!
Он нетерпеливо поджал губы.
– Именно поэтому ты никогда не станешь адвокатом. Это вовсе не абсурд. Кто угодно может отсудить у нас часть отцовского состояния.
– Но мы не «кто угодно». Мы всегда были добрыми соседями и друзьями. И нам не нужны ваши деньги.
– Да неужели? – Он цинично вскинул подбородок. – Когда мы обручились, ты была не прочь воспользоваться ими, чтобы отремонтировать Мейбенк-холл.
Тру покраснела.
– То было совсем другое дело. Мы жили здесь вместе, помнишь?
Слишком поздно. Слово не воробей. Дабз обвинил ее в том, что она некогда позарилась на его деньги.
– Я не охотница за богатенькими маменькиными сыночками, если ты это имеешь в виду. Ведь именно я отменила помолвку, если помнишь. – Тру резко встала из-за стола. – Я не стану унижаться, подписывая эти бумаги, придется тебе поверить мне на слово. Мы никогда не посягнем на капиталы твоего отца. Давай жить в мире, Дабз, – город у нас маленький.
Поднявшись вслед за ней, Дабз гневно швырнув бумаги на стол.
– Не заставляй меня прибегать к крайним мерам. У тебя десять минут на то, чтобы их просмотреть и подписать. В противном случае я выйду во двор и скажу Уизи правду.
Тру почувствовала, как кровь прилила к лицу, в висках застучало.
– Ты перегибаешь палку. Это жестоко. Если я решу с ней поговорить, то выберу подходящий момент. И глядя на тебя сейчас, я отнюдь не уверена в том, что ей нужно знать о вашем родстве.
– Девять минут, – сухо объявил Дабз.
– Будь по-твоему. – Трясущимися руками Тру взяла бумаги и села за стол. – Не верится, что ты до этого дошел.
– Вот ручка.
Тру начала читать. Пестрящая терминами юридическая околесица. Осталось только надеяться, что за пафосными фразами не кроется какой-то подвох.
– Откуда мне знать, что ты не станешь меня шантажировать?
– Мне от тебя ничего не надо. Чарлстонские красотки проходу не дают. – Дабз сделал короткую паузу. – И в Нью-Йорке, кстати, тоже.
Тру словно перекрыли кислород.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Теперь тебе только и остается, что гадать, да? – Он окинул ее самодовольным взглядом.
Ублюдок. Вся эта работа по ночам, на которую он жаловался в эсэмэсках… Долгое молчание во время телефонных разговоров… Тру списывала это на его любовь к спортивным трансляциям.
– Что ж, в кои-то веки я совершила разумный поступок. Ты все-таки оказался прав: яблочко от яблони недалеко падает.
– Туше! – Дабз взглянул на свои элегантные часы и спокойно напомнил: – Шесть минут.
Еле сдерживая слезы, Тру принялась лихорадочно дочитывать документ.
– Прекрати, сестра! – раздался из коридора сердитый голос Уизи. – Пусть подавится своими бумагами.
Мгновением позже Тру заметила Уизи, стоявшую в дверях с бледным, перекошенным от гнева лицом. Она, верно, обогнула дом, оставила корзину с яйцами в сарае и зашла через главный вход.
– Проклятье! – процедил Дабз сквозь зубы.
– Уизи, солнышко… – начала Тру.
Но ту было уже не остановить. Указав на заднюю дверь, она выкрикнула:
– Убирайся из моего дома, Дабз Уэринг. Мне плевать, что в наших жилах течет одна кровь. Ты подонок и лицемер. Ты воспользовался моей сестрой в минуту горя и слабости. Катись отсюда и не вздумай больше к нам соваться.
Видимо, проникнувшись ее речью, собаки дружно залаяли.
– Остынь, Уизи! – Дабз оттолкнул слюнявые морды Джорджа и Эда. Но это только спровоцировало Страйкера, Бу и Скитера, которые тут же облаяли его с новой силой. – Я попросту хотел избежать суда…
– Закрой свою пасть, – крикнула Уизи. – Заткнись и уходи, пока я не рассвирепела!
– О господи, Тру! – Его щеки побагровели, а губы уродливо скривились. – Урезонишь ты ее или нет?
– Уходи немедленно! Ты пришел лишь для того, чтобы опять взбаламутить воду. Если будешь вести себя прилично, я, возможно, тебя и прощу. Когда-нибудь. Но сегодня ты меня огорчил не на шутку.
– Истерички.
Встав около сестры, Уизи взяла в руку два яйца.
– Будь другом, покинь дом черным ходом, собаки тебя проводят. – Тру рассчитывала сполна насладиться этой сценой. – Может, и петух Фред присоединится к вашей компании. Он сегодня в особо мерзком настроении, вот мы и выгнали его из курятника, чтоб выпустил пар. Так что будь начеку – он страсть как любит клюнуть, да все в глаз норовит.
Дабз прищурился.
– Теперь вы, слава богу, не моя забота.
Уизи переложила яйца из руки в руку, будто собиралась бросить, и он поспешил ретироваться.
Вслед ему раздался дружный хохот сестер.
Отсмеявшись, они вернулись на кухню, положили яйца в корзину, и вдруг Уизи жалобно всхлипнула:
– Значит, папочка мне не родной?
– Ну что ты. – Тру крепко обняла сестру. – Он тебя очень любил и считал своей дочкой.
Уизи залилась слезами, а Тру всеми силами пыталась ее утешить:
– Кто каждый день брал тебя на колени? Кто подарил тебе красный велосипед, о котором ты мечтала?
– Но у мамы был другой мужчина…
– Папа все знал. – Тру погладила ее по голове. – И простил ее. Ты была его любимой дочкой. Он очень дорожил всеми нами, и ничто не в силах изменить это.
Взяв кухонное полотенце, она утерла Уизи слезы.
Та наконец притихла, впервые за несколько минут, немного успоилась и, судорожно вздыхая, проговорила:
– Секрет, оказывается, был во мне. Страшная тайна…
– Поразительно, да? – Тру ласково улыбнулась ей. – А ты все выпытывала секреты у окружающих.
Уизи вновь разревелась.
– Я хотела тебе рассказать, попозже. Сначала нужно было все обдумать.
Уизи промокнула глаза полотенцем.
– Я рада, что теперь мне все известно.
– Все нормально, сестричка? – Тру смахнула волосы с ее лица. – Такая новость кого угодно выведет из равновесия.
Помолчав, Уизи спросила:
– И давно ты в курсе?