Читать интересную книгу Плетеный человек (СИ) - "Cyberdawn"

Ну и по мере накопления душевности — уже задерживаться и гробить джиньё. Как-то так выходит, пришёл я к окончательным выводам и закончил доклад.

— Кащей, ты… отдохни, а? — посмотрела на меня с жалостью Ленка.

— Я так и собирался, — улыбнулся я левой половиной лица.

И недоумевал, если честно. Жуть стрёмная, полрожи — череп металлический, плетеный, со светящейся пустой глазницей. Мне не стрёмно, когда представляю, но мне стрематься и не положено.

А девчонка на эту жуть с жалостью смотрит. Женщины, блин, непонятные создания.

Развалился я рядом с палаткой, Ленка костёрчик развела и какую-то вкусняшку приготовила. Вкусно, блин, хоть и жрать неохота. И приятно, ну чуток, себя больным и несчастным почувствовать. О котором заботятся и вообще. Злоупотреблять не стоит, но с таким связистом-кашеваром я, похоже, не свихнусь. Наверное.

И подмигнул гоблинше левой половиной рожи, где эта рожа сохранилась. А она чуть нахмурилась и язычину показала. Фактурная язычина, добротная такая, оценил я, большой палец показывая.

И посидели мы у костерка, я гоблиншу теребил на тему “сетка и с чем её едят”. Она меня “за жизнь” — но тут я отшучивался, охренительно остроумно, да. Хорошо посидели, к полуночи я зевающую Ленку намылил спать.

Подождал, встряхнулся, да и двинул, в ночи глухой, в разведывательный рейд. Злодейств творить не стоило, а вот всякое джиннство и прочую пакость промониторить — самое то.

Так что Орду я обогнул краем, лесами. Несколько фигея — они, сволочи такие, занимали площади, не то что на полляма, но на поллярда годящиеся. Хотя, там какие-то лютые звери с небывальщиной. Может поэтому, сам себе напомнил я.

И провёл, по “флангам” и “с тылу” несколько бросков. Ну так, слегка, в умеренной форме позлодействовал, наполшишечки.

Но главное — джиннов дохера. В основном — в условном “центре”, где какие-то монструозного размера кибитки, типа “дворец самодура”. Тоже кстати, помимо зверья, может быть причина “расчистки”.

А главное, что я понял — меня не воспринимали как врага! Ну, в плане? которого надо со страшной силой догонять и убивать. То есть, вот я черканул этакой кровавой газонокосилкой часть орды по дуге. Какое-то джиньё меня явно почувствовало, лениво двинулось — и вернулось назад, когда я драпанул.

Это замечательно, потёр я чистые и сухие тросы, которые заменяли мне руки. Очевидно, меня за слегка прохудившегося крышей джинна воспринимают. Связи и центрального командования особо нет: Орда и есть Орда.

Ну и, не менее очевидно, определённый ущерб ордынскому мясу ущербом толстым джиннам не видится. Ну резвится йопнутый сородич, да и хер бы с ним.

А марид на меня накинулся то ли из злобности, то ли из-за пропажи уже ощутимой — магов. Почувствовать он меня до “прибытия” не мог, я далековато был. А после “лениво не драться” было, судя по всему.

И это реально здорово, поскольку в душегубском деле, похоже, препятствий особо не будет. Вот только крыша… я же реально тысячи и десятки тысяч изведу… Хотя и так собирался. И это весело. Наполшишечки, наполшишечки оскалился я тросами.

И начал “работать” не с фронта, а по флангам и с тыла. И доработал до рассвета, когда уже подташнивало, если начистоту.

Вернулся к Ленке, слопал вкусняшку, вздохнул — и по новой.

И… всё же поехал крышей от конвейера. Не до конца — скорее замкнулся в кокон, посильнее, чем… Неважно. В кокон спрятался. И за музыку — раскаты тяжёлого рока и металла сопровождали меня всё… хрен знает сколько времени. И разводы красной крови на снегу, чертовски красивые. И сгорающие в пламени огненного клинка джинны, ифриты, мариды и прочая пакость. И Боль, покалывающая в висках, как старая подруга.

Как-то… ну в общем, в себя я пришёл довольно иронично. От крови, что, учитывая, сколько её пролил — сарказм высшего пошиба. Только кровь эта была гоблинской.

А Ленка, со смешной мордашкой, в меховом капюшоне, посасывала поцарапанный о тросы моего лица палец. И выдала:

— Стань, пожалуйста, человеком, Кащей.

А я огляделся. Снег, серое небо, деревья без листьев. Палатка рядом стоит ленкина и байк рядом, инструменталку мурлычет. А я сижу, в позе лотоса, как дурак, да и на костёр пырюсь. Полностью из тросов, весь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Кхм, — лязгнул я. — Это мы сейчас попробуем.

И попробовал. У меня тросы на башке дыбом стали! От куска человека не осталось… Да нет, показалось. Нормальный я! Нор-маль-ный! Покоцанный только. А вот “тросовая часть” стала ОГРОМНОЙ. Натурально огромной, я в первый миг перепугался, по-настоящему, что меня человека совсем не осталось.

И стал становиться человеком. Ну раз уж Ленка попросила, да. И знатно меня покоцало, отметил я лютые дырищи, которые оставались тросами. Но руки почти восстановились, отметил я. И рожа, только челюсть стальная наполовину. Даже стильно, да.

— Ты в порядке? — с тревогой взглянула гоблинша мне в глаза.

— Наполшишечки, — честно ответил я. — Ты меня в “порядке” — не знала. И я себя таким забыл.

— Значит, в порядке, — довольно кивнула Ленка. — А то ты говорить перестал неделю назад. А это очень плохо!

— Так, погоди, Лен. Мне надо… подумать немного. Мысли в порядок привести, — изящно выразился я. — А то меня слегка накрыло…

— Я ЗАМЕТИЛА, — настолько иронично выдала Ленка, что я чуть не захлопал.

Научилась, мелочь зелёная, умница такая! Ну да ладно, головушка моя бедовая, приступил я к разбору полётов, что я так роскошно назлодействовал-то?

И выходила такая петрушка, что я фактически с самого начала “Ордорубки” перешёл в состояния “боя”. Не как с тросами, а… ну в общем, большую часть того, что было — я хрен вспомню. Что и хорошо, мне крыша совсем уехавшая не нужна. Она мне не совсем поехавшая нужна, а месячная, а скорее больше, ежедневная людорубка этому не способствует ни хрена.

Часть моментов помню, но так, размыто. Яркие — эстетизм и удовольствие. Кровавые картины на снегу — красиво, кто бы что ни говорил. И порванные в клочья джинны — это была не бойня, а ПОБЕДА. И Ленкина стряпня. Вкусно она готовит, улыбнулся я. И вообще молодец девчонка.

А ещё я… от Боли-то оттаял. Ну наполшишечки, но всё же. Что тоже неплохо, а девчонка… блин, молодая она совсем. Но нравится, серьёзно, озадаченно оценил я. В общем-то, понятно, она мне и “замороженному” нравилась. Вот только…

— Ленка.

— Что такое, Кащей?

— А ты зачем со мной спала?

— А ты тёплый. Горячий почти! А мне холодно! — надулась и покраснела девчонка.

— Тёплый? — несколько удивился я, потыкав в ледяные тросы, латавшие сейчас дыры в плоти.

— Когда со мной рядом — да! — задрала курносый нос зелёнка.

— Ну и хорошо, — не стал я развивать тему.

Сейчас с Ордой разберёмся, вот и поговорим. Наверное. Только там хоть что-то от неё осталось? Нет, ну я в одно рыло — вряд ли. Но не я же один, а я…

— А ты не знаешь, сколько я, ну примерно, накрошил? — поинтересовался я.

— От восьмидесяти до ста тысяч людей и металюдей. Пятьдесят два джинна различных типов, — развернула терминал Ленка. — Гульябани…

— А это кто? — озадачился я.

— Это такие, с шерстью, чёрные…

— Понял.

— Гульябани и гулоидов различных видов от пяти до десяти тысяч. Сложно фиксировать, потому и неточность. И порядка трёх тысяч метазверей…

— Спасибо, деталей хватит. Это я отжёг, — задумчиво оценил я, на что Ленка покивала.

И не с ужасом каким — с почти сочувствием, блин!

— Ладно, что у нас осталось от Орды?

— Порядка двух сотен тысяч нечистиков, как их ты называешь. Эфирных…

— Правильно я называю.

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Порядка двух сотен тысяч эфирных созданий, — показала зелёнка язык. — Полсотни тысяч метазверей различных типов. И не больше десяти тысяч разумных — людей и металюдей.

— Это мы все отожгли некисло. Конец октября сейчас?

— Это тебя настолько… хотя и к лучшему, — чему-то кивнула Ленка. — Двадцать третье ноября Кащей. И из штаба…