дает трещины. Она не могла вспомнить, чтобы Ле Бри во время предыдущих посещений когда-нибудь упоминал о трудностях с мотором.
Эта колымага старая, как царь Ирод. Просто надо постараться еще…
Она повернула ключ зажигания более резко, придя к выводу, что это транспортное средство нужно подгонять, чтобы оно заработало.
Прошу тебя, трогайся же с места, трогайся…
Снова тот же самый кашляющий чахлый звук. То же дрожание мотора, который все никак не мог собраться с силами.
Матильда сделала передышку. Из того немногого, что она знала: нельзя упорствовать, иначе можно посадить батарею. Она вытащила ключ, покрутила его в пальцах, покрытых латексом, как если бы это движение непостижимым образом могло как-то повлиять на мотор, а затем снова вставила его в замок.
Глубокий вдох…
Удача не может сейчас тебя покинуть, это невозможно.
Мотор наконец заработал — с трудом, но не заглох, как в предыдущие разы. Она поспешила ослабить ручной тормоз, чтобы грузовик снова не остановился.
По аллее Матильда спустилась без проблем. Правда, машина немного тряслась, не считая странного шума, который примешивался к работе мотора. Но в целом управлять ею оказалось не так трудно, как она опасалась.
Она засомневалась, стоит ли выезжать из дома среди бела дня. Осторожность требовала, чтобы она дождалась ночи, иначе кто-нибудь может увидеть ее за рулем. В этих краях все знают Ле Бри и его красный грузовичок. Но ждать несколько часов казалось ей еще более рискованным. В любом случае нет никаких гарантий, что кто-нибудь не придет с несвоевременным визитом. Кто знает, не стукнет ли этому жандарму в голову снова заявиться и начать что-то вынюхивать в окрестностях?
Ферма Ле Бри находилась относительно недалеко от их владений, даже несмотря на то, что нужно добраться туда, не выезжая на центральное шоссе, чтобы избежать посторонних взглядов.
Выехав на шоссе, грузовичок начал раскачиваться гораздо сильнее. Матильда ощущала вибрацию, которая доходила у нее до позвоночника. Насколько могла, она избегала глубоких луж, которые в изобилии встречались на дороге, из опасения увязнуть в грязи или попасть в выбоину.
Наконец Матильда выехала на центральное шоссе. На ходу она откинула противосолнечный козырек, чтобы как можно больше скрыть лицо.
Затем она ехала, судорожно стиснув руль. Ее латексные перчатки, розовые, будто жевательная резинка, настолько нелепые сейчас, вызывали у нее нервный смех. При виде первых машин, с которыми ей пришлось разминуться, ее мысли начали омрачаться. Она и подумать не могла, что эта дорога пользуется такой популярностью. Много раз она поднимала голову, делая вид, будто смотрит в маленькое зеркало.
Матильда смотрела только на встречную полосу, по другую сторону белых линий. Окружающий пейзаж превратился для нее в смутную декорацию, большое расплывчатое пятно, которое ничем не притягивает взгляд.
Какой-то силуэт в зеркале заднего вида…
Горящие фары…
Не успела она об этом подумать, как большой темно-серый внедорожник приблизился к ней и принялся настойчиво подавать сигналы фарами.
Холодная дрожь пробежала у нее по рукам и ногам. При ее затуманенном состоянии рассудка Матильде понадобилось несколько секунд, чтобы заметить, что одна из створок кузова полуоткрыта и со скрипом раскачивается.
Замедлив ход, Матильда включила указатель поворота, чтобы съехать на обочину. Она опасалась, как бы внедорожник не остановился рядом с ней, но он, не сбавляя скорости, обогнал ее и исчез вдалеке.
Матильда по-прежнему сидела, вцепившись в руль, не в силах пошевелить даже мизинцем. У нее вдруг началось головокружение. В течение нескольких секунд она была бы не в состоянии сказать ни что делает на этой дороге, в чужой машине, ни почему у нее на руках хозяйственные перчатки, а джемпер в пятнах крови.
Затем в голове прояснилось, и Матильда вышла из кабины.
Из предосторожности она старалась держаться за грузовиком. Поднялся холодный ветер, он бил в лицо. На большой скорости с громким гудением мотора проехало две машины. Сунув руку в карман, Матильда ощутила там что-то тяжелое — автоматический пистолет и обойму.
Не задерживаться здесь. Вдруг кто-нибудь подумает, что у нее поломка, и остановится… Особенно если этот «кто-нибудь» живет в этих местах и ему знаком грузовичок Ле Бри.
Заскрипела дверь, которую она резко закрыла на петли, повернув рукоятку несколько раз, чтобы избежать неприятных сюрпризов.
Снова трогаясь с места, желая поднять противосолнечный козырек, она ошиблась кнопкой и включила «дворники», которые принялись с попискиванием возить по грязному стеклу.
Двумя минутами позже Матильда была уже на узкой дороге, которая вела на ферму. У Ле Бри она была всего лишь несколько раз: сразу после того, как они с Франсуа купили этот дом, а потом два-три раза заглядывали на аперитив.
Матильда заметила зеленый трактор, который рычал посреди ячменного поля — слишком далеко, чтобы забеспокоиться, — того самого поля, которое соседствует с лесочком за их собственным садом.
Она направилась к древним воротам фермы. Это было впечатляющее, оштукатуренное каменное строение, украшенное сверху покатой черепичной крышей, которая, казалось, уже давно готова обвалиться в любую секунду. Примерно через две сотни метров она добралась до других ворот — обычных, металлических, скользящих. Они были гораздо меньше, не отличались помпезным видом, но, к счастью, были широко раскрыты.
Матильда остановилась, чтобы убедиться, что внутри никого нет. Все или ничего… Сейчас у нее нет никакой возможности сбежать.
Она проехала в ворота. Слева, за рядом буков, она заметила старую будку охранника — одного из двух домиков, которые Ле Бри сдавал на неделю. Она знала, что они не будут пользоваться спросом раньше июня и сейчас можно не бояться столкнуться с какими-нибудь туристами.
Она проехала вдоль навеса, где были сложены строительные материалы. Огромные серые листы жести покрывали ярко-красную конструкцию, которая, должно быть, была покрашена совсем недавно.
Внезапно она оказалась напротив длинного здания XVIII века, с каменным фасадом, украшенным странными маленькими нишами. Дом переходил в пристройку, где, насколько она помнила, Ле Бри держал свой грузовичок. Но Матильда ни в