Потом мы заговорили о внешнем долге Эквадора. Он достигал в те времена астрономической суммы в 18 миллиардов долларов и вдвое превышал размер национального бюджета. Обслуживание этого гигантского долга вымывало из казны средства, в которых нуждались такие сферы, как здравоохранение, образование, жилищное строительство и прочие социальные и экологические программы[67].
Я сказал, что львиная доля внешних долгов Эквадора — результат неблаговидной деятельности экономических убийц, которая была направлена на обогащение нефтяных и прочих американских компаний, и продажности местных чиновников. Это очередное доказательство того, как политика Всемирного банка и МВФ обслуживает интересы корпоратократии за счет народа Эквадора.
«Сейчас Эквадор может расплатиться со своими внешними долгами только за счет продажи сырой нефти нашим компаниям. А это ведет к уничтожению тропических лесов», — заметил Билл и замолчал, разглядывая огромную, размером с хороший блин, бабочку ярко-синей окраски, которая залетела на просеку. Она покружилась возле его плеча, а потом уселась в пышных зарослях бромелии.
«Так вот, — продолжал Билл, — идея в том, чтобы сыграть на огромной ценности этих лесов, естественно, еще не погубленных вырубкой. Это же ценнейший ресурс! Можно убедить общественность, что стоимость таких лесов куда выше, чем нефти, добываемой в районах их произрастания. Использовать их как объект своп-сделки: внешний долг в обмен на сохранность природного ресурса. Эквадор возьмет на себя обязательство всячески охранять свои тропические леса, которые обладают жизненно важным значением для всего мира, а в обмен потребует списания своего внешнего долга».
«Грандиозная идея, — оценил я, — но это же чертовски огромные деньги».
«Естественно», — Билл расцвел улыбкой знатока, которая, как я уже знал, означала, что он как никогда серьезен. Способностью масштабно мыслить Билл был обязан блестящему образованию (он окончил Стэнфордский университет) и внушительному опыту работы в сфере управленческого консалтинга, в компании, занимающейся долгосрочной арендой оборудования, и в сфере финансовых услуг.
Тот разговор состоялся у нас в 2001 году. В последующие несколько лет Билл посвятил всю свою недюжинную энергию реализации этой идеи. В августе 2006 года представители TPA подписали соглашение с двумя эквадорскими министерствами — природной среды, а также экономики и финансов об анализе экономической целесообразности проекта «Green Plan» («Зеленый план»), который мы намечали осуществить в Амазонии.
Соглашение предусматривало финансирование экологически рационального развития региона произрастания тропических лесов, в том числе проведение анализа негативных последствий их эксплуатации нефтяными компаниями и переоценки ценности лесов, а также оценки потенциальных выгод от научных достижений, которые могли бы увеличить спрос на многие виды местных растений и организмов. Полученная таким образом совокупная ценность лесных ресурсов Эквадора позволит всерьез говорить о предложении по их сбережению. Так, если какой-либо массив леса будет оценен в миллиард долларов, то Эквадор может взять на себя обязательства по его сохранению, включая выдачу разрешений на рациональное использование учеными-медиками и представителями других областей науки — в обмен на списание одного миллиарда долларов своего внешнего долга. Будет предусмотрена также система сдержек и противовесов, в том числе обязательства кредиторов и организаций экологического мониторинга не допускать сюда нефтяные компании и прочие субъекты, деятельность которых будет признана разрушающей.
Как член правления TPA я был свидетелем того, как росла и крепла эта организация — со времени первой неформальной беседы за завтраком в 1994 году она превратилась в общественную силу, способную на равных вести переговоры с эквадорским правительством и нефтяными гигантами. А недавно Билл мне сказал: «“Зеленый план” — это только первый шаг в разработке новых подходов к решению проблемы внешней задолженности. Надеемся, нам удастся разработать модель, которую и другие страны смогут использовать в интересах защиты своих земель от эксплуатации иностранными компаниями. Мы считаем, что это инновационный подход к финансированию устойчивого и равноправного развития».
Помимо всего этого TPA подготовила около трех сотен пропагандистов-организаторов семинаров «Пробудись к мечте» в пяти странах мира. Их задача — вдохновить людей на изменение нашего мира к лучшему путем каждодневного выбора альтернатив и действий. Вообще же конечная цель TPA — довести число организаторов-пропагандистов до нескольких тысяч, чтобы уже в ближайшие годы они начали воздействовать на миллионы людей по всему миру. Это часть концепции, предложенной Линн Твист. Вот что она мне сказала: «Мы хотим излечить такие симптомы, как истребление тропических лесов и несправедливость внешнего долга, но при этом понимаем, что главное — вылечить болезнь, проявляющуюся в наших близоруких материалистических взглядах на мир».
Вообще-то мы втроем — Линн, Билл и я — частенько говорили между собой, что необходимо устранить глубинные причины кризиса, который разворачивается на наших глазах. А для этого следует ответить на третий из моих четырех важных вопросов, сформулированных в начале этой части: как, по каким принципам оценивать эффективность наших действий?
У наших предков, первых колонистов, был универсальный принцип, или главная цель: побороть тиранию и завоевать свободу и независимость. И в наше время этот принцип не утратил актуальности. Но учитывая, что в разных частях мира в эти понятия вкладывается подчас совершенно разный смысл, нам нужно нечто более универсальное. В самом деле, такие слова, как тирания, свобода, независимость, можно трактовать по-разному. Как мы уже видели на этих страницах, многим людям в Африке Соединенные Штаты представляются тираном; жители стран Латинской Америки, Азии и Ближнего Востока в массе своей уверены, что США поддерживают политические режимы, подавляющие их свободу и независимость. Так как же ответить на третий вопрос? Как нам убедить общественность, что мы никому не хотим навязывать своих нравственных, религиозных или философских воззрений, а намереваемся создать нечто, обладающее непреходящей ценностью для всех?
62
Пять элементов общности
Летом 2006 года я выступал перед студенческой аудиторией Колорадского университета. Следующее утро выдалось солнечным и ясным, чему я порадовался, потому что мне предстояла поездка отсюда, из Боулдера, в Денвер. Двое студентов, Сара Маккан и Джозеф Пеха, который взялись организовать мое выступление в Денверском университете, заехали за мной. Сара изучала международные отношения и политические науки и успела уже побывать в Латинской Америке, Африке и Южной Азии. Джозеф тоже специализировался на международных отношениях, а также на изучении испанского языка и искусства. Он провел шесть месяцев в Аргентине, на стажировке в университете Куйо в г. Мендоса.
В машине я сел впереди рядом с Джозефом и стал устраиваться поудобнее, предвкушая удовольствие от комфортного переезда на фоне пейзажей Скалистых гор. Однако Сара и Джозеф совсем иначе представляли себе наше путешествие. С первых минут пути они обрушили на меня град вопросов, в основном о моей работе в качестве экономического убийцы, а также о том, как сейчас я смотрю на то, что делал тогда. Улучшив момент, я поинтересовался, какие у них впечатления о том мире, который мы оставили в наследство их поколению.
«Мрачные предчувствия, — отвечала Сара, — страх. Сейчас самое время нашего становления. Как говорят люди вашего возраста, то, кем мы становимся в 20 лет, определяет всю последующую жизнь. Для нас это звучит ужасно. Мы все думаем, что же будет дальше».
«Это не означает, что мы не желаем строить нашу жизнь или боимся повзрослеть, — включился в дискуссию Джозеф, — просто не хочется участвовать в этой мышиной возне и тратить следующие 40 лет жизни на то, чтобы карабкаться вверх по карьерной лестнице в какой-нибудь корпорации, а потом впасть в кризис среднего возраста».
Вечером того дня мы сидели в одном денверском ресторане в компании с другими студентами. К нам присоединился и профессор Роберт Принс, старший преподаватель Денверского университета, подобно мне, в 1960-х годах служивший волонтером Корпуса мира. Студенты уважали его не только как вдохновенного педагога, но и как человека, поступающего в соответствии со своими убеждениями, видя в нем достойный образец для подражания.
«Замечательные ребята, — сказал мне профессор Принс. — Они понимают, что происходит в мире, и полны желания изменить его. Боюсь, что наша образовательная система старается постричь всех под одну гребенку, нивелировать, превратить в серую массу. Такие люди, как мы с вами, призваны вдохновить их, подсказать, как направить юношескую энергию на благие дела. Это же кладезь блестящих талантов, только надо придать им должный импульс».