Умная девушка, подумал он. Ему приходилось смотреть в ту сторону, где она стояла, чтобы повторять маневры ведущей субмарины, «Гордости Лауссана». Теперь он не мог спрятать глаза, используя мужскую сдержанность как предлог. Круглое лицо Петри было немного широким, как и ее глаза. Ямочка на подбородке, классическая для лауссанцев, была едва заметна, а вот мутантный локон светлых волос отражался позади нее в полированной поверхности корпуса лодки. Ее свадебный наряд, гладкий и облегающий, убедительно показывал, что ее тело способно родить и выкормить… и еще немного больше. Иона подумал: Когда я получу от нее знак того, что ее ко мне тянет? Подскажет ли она мне? Если он кинется на нее слишком рано, то может показаться невеждой, нуждающимся в коротком поводке. Запоздалое или слишком слабое чувство с его стороны может оскорбить невесту.
А едкие насмешки могут сделать меня импотентом. Он успокоился и с удовольствием посмотрел на нее. Она ждала его… он знал, чего она хочет.
– Так что за проект? Что-то с грузовиками? – предположил он. – Что-то запрещенное матерями? Это связано с… э-э…
Он оглянулся через плечо на открытый люк, ведущий в соседний отсек, заваленный подарками, его приданым, багажом лауссанской знати, с комфортом ехавшей на борту более просторной ведущей лодки. У них же на грудах вещей сидели пассажиры пониже рангом – несколько молодых двоюродных братьев Петри и семья эвакуированных из обреченной колонии Садул, перевозимых из Тайри в нагрузку, в соответствии с одним из пунктов брачного договора. Возможно, лучше было бы оставить этот разговор до той поры, когда рядом будет меньше ушей, способных уловить обрывки их разговора. Отложить обсуждение до брачной постели – это было единственное место в колонии, где у человека возможна личная жизнь. Он снова посмотрел вперед, вздернув бровь, и Петри явно уловила смысл того, что он недоговорил. Тем не менее, перейдя на шепот, она закончила его фразу:
– Это для отчаянных, да. Правду сказать, твоя репутация парня, вечно надоедающего всем вопросами, помогла мне неплохо сторговаться. Ты же собираешься продолжать в том же духе, я полагаю. Для тебя удача – найти такую, как я, потому что я ценю такие качества. Если это действительно так, умник.
Иона решил промолчать, позволив Петри продолжать считать его хитрецом, коим он никогда не был. Через минуту она с улыбкой пожала плечами и продолжала едва слышным шепотом:
– Наша группа заговорщиков и вольнодумцев была вдохновлена другим отчаянным парнем. Тот, кого мы должны всегда помнить, человек по имени… Мелвил.
Иона собирался было спросить про это загадочное «мы», но упоминание этого имени остановило его. Он моргнул раз, другой, не в силах пошевелиться. Не сразу он решился задать следующий вопрос, с трудом подбирая слова.
– Ты говоришь о… каньоне Теодоры?
Это было легендарное место. И в глазах Петри сейчас промелькнуло очень многое. Одобрение его догадливости… и перекрывающая все опасность их цели. Готовность и даже стремление к риску, необходимость действия в суровые времена, желание искать путь вперед, даже если он казался мифическим. Все это он увидел в ее глазах в одно мгновение.
– Я слышал… все об этом слышали… Мелвил нашел карту, на которой был обозначен другой каньон, в котором были Дары Венеры – гигантские пузыри, такие же, как те, что Основатели обнаружили тут, в каньоне Клеопатры. Но матери запретили даже говорить об этом, не то что пытаться добраться туда, и… – Иона помедлил, – и после того, как Мелвил избежал наказания, его карта была спрятана…
– Он обещал мне копию, – призналась Петри, оценив его реакцию. – Когда мы будем готовы двинуться в путь.
У Ионы голова шла кругом. Он снова оглянулся на соседний отсек, где ребятишки прыгали вверх-вниз по багажным полкам, чуть не опрокинув ящик с кузнечными инструментами Паналины, отправленные ею в колонию Голланц. За вторым люком в последнем отсеке, где обычно сидели мокрые от пота гребцы, сейчас лежали мешки экспортируемого колонией Тайри риса. Семья беженцев и кузены Петри вели праздные разговоры, развалившись на груде вещей, заглушаемые криками играющих детей.
Иона посмотрел на невесту.
– Ты шутишь! Значит, парень по имени Мелвил действительно был? Он украл подлодку и…
– …И исчез ровно на месяц, неделю, день и час, – завершила за него Петри. – Он вернулся с рассказами о далеком каньоне, полном блестящих пузырей всех размеров, это огромная пена из полых вулканических шаров, оставшаяся от создания мира, все это не тронуто человеческой рукой. Пузыри новые, какие находили наши предки, когда пришли в новорожденный океан, ища убежища от ядовитого неба.
Она цитировала Катехизис Основателей, почти дословно, теми же фразами. Было забавно слышать, как она наизусть цитирует писание и при этом восхищается печально известным бунтарем. Иона не мог понять, когда она говорит серьезно. Но он всегда избегал поэзии, тем более ироничной, и надо было указать на этот его недостаток прямо сейчас.
– Итак… речь идет о… поиске нового убежища?
– Если ситуация тут будет продолжать ухудшаться, разве у нас есть варианты? О, мы преподнесем это как экспедицию по сбору новых пузырей, любых размеров, которые встретятся поблизости, от водолазных шлемов и кухонных котелков до колбочек. Но мы также проверим и крупные. Может быть, в каньоне Теодоры они надежнее, чем тут. Тем более что их размеры становятся… – Петри печально покачала головой. Она покачала головой и отвела взгляд, с ее лица исчезла маска жесткости и непреклонности, уступив место обычной тревоге.
Она что-то знает. То, что матери не говорят обычным людям. И она боится.
Как ни странно, эта минутная слабость тронула Иону, как будто между ними растаял невидимый лед. Ему захотелось подойти к ней… быть ближе. Не в сексуальном смысле, а просто чтобы успокоить, поддержать…
И в этот момент раздался грохот – сильнее, чем Иона когда-либо слышал.
На полпути до колонии маленькую подлодку тряхнуло так, что зазвенели пузыри, из которых она состояла. Петри швырнуло прямо на него, тросы управления вырвались из рук, и они оба полетели назад сквозь открытый люк в соседнее отделение. Подлодку тряхнуло еще раз, и их бросило на нос.
Иона успел подумать, что сейчас две подлодки, связанные буксирным тросом, столкнутся. Но субмарина Лауссана подскакивала и вертелась на некотором расстоянии впереди, а ближайшие купола колоний были в двухстах метрах. Иона успел разглядеть это за долю секунды, когда их швырнуло на нос. На этот раз, когда «Птица» снова качнулась, он успел вцепиться в поручень, другой рукой крепко схватив девушку за талию. Она хрипло дышала, на лице застыло выражение ужаса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});