приемную.
Ухмыльнувшись, Александр понял, что секретарша куда лучшая актриса, чем он.
Когда он вернулся в кабинет шефа, ни Сергея, ни Усольцева, ни полиграфолога там не было.
– Ну что, выпустил рыбку в море? – задумчиво поинтересовался Антон.
– В том-то и дело, что в море, – проворчал Гончаренко, совершенно не разделяя оптимизма друга. – Море-то, оно большое.
– Не переживай, Саня, – успокоил его шеф. – На эту рыбку такие сети поставят, что ей останется разве что в акулью пасть броситься. После ответа Алексея Геннадиевича с нее глаз не спустят.
– Да, с хорошим человеком нас Усольцев познакомил. У него в наш лживый век большое будущее, – грустно вздохнул Гончаренко. – Уверен, мы с ним подружимся.
Выпив очередную порцию кофе, друзья молча устроились в креслах. Каждый думал о своем. Тишину нарушила мелодия телефона, зазвеневшая в кармане Александра.
– Сашуля, как у вас дела? – послышался ласковый голос Катюши.
– Все идет по плану, моя хорошая. Не волнуйся. Ложитесь с Ванюшей спать, мы с Антоном останемся здесь.
– Тогда до завтра, – грустно вздохнув, ответила Катя, не задавая лишних вопросов.
Поднявшись, шеф начал нервно расхаживать по кабинету.
– Саня, ты оставайся здесь, будь на пульсе. А я схожу в цех, проверю, как грузят машину на Умань.
Пока шеф занимался организационными вопросами, Гончаренко готовил документы и мучительно обдумывал каждую деталь их операции «У». Кинув Аллочке в качестве наживки ложную информацию о предстоящей отправке продукции в Умань, они сразу же занялись подготовкой к рейсу-ловушке. Они хотели во что бы то ни стало убедиться в системности дорожных грабежей, надеясь, что именно оборотни в погонах смогут вывести их на рейдеров. Поэтому подставлять людей ради собственных шкурных интересов они не имели права. Ехать в рейс должны были только они сами, своей командой.
Когда вернулся Антон, было уже почти десять вечера.
– Как дела? Есть новости? – взволнованно поинтересовался он, зайдя в кабинет. Усольцев запретил им звонить кому бы то ни было. Звонки разрешались только в экстренном случае.
– Тихо, Антик, – задумчиво ответил Гончаренко. – Фуру загрузили?
– Да, только два крайних ряда, кто не знает, точно решит, что в машине полная загрузка.
– Я уверен, что теперь они будут осторожничать. Нас наверняка сначала проверит полиция, причем настоящая. Так, подбросят ей через свои каналы информацию о нашем, например, перегрузе. С их стороны было бы очень глупо лезть напролом. А может, они действительно вместе с полицией и работают? Мы же не знаем. Хотя я о новых патрульных такого не слышал. Это же не ГАИ, – тяжело вздохнул Александр.
– Санек, надо все предусмотреть, нельзя недооценивать врага. А как у тебя с документами на Умань, все подготовил?
– Все сделал. А если не клюнут, если в этот раз пропустят?
– Если бы да кабы! – засмеялся Антон. – Перестань, братишка. Идем в разведку.
– Похоже, это будет разведка боем.
– Испугался?
– Я этих гнид голыми руками готов задушить, – зло процедил Александр.
– С твоими-то ручищами можно. Но без стволов на дикого зверя идти нельзя.
– Ну, это понятно. Думаю, что все это время ты не зря меня в тир таскал. Я бы с удовольствием кому-то из них уши прострелил.
Ухмыльнувшись, Стойко открыл бар и бросил на стол несколько пачек чипсов, большие батончики «Марс» и непонятно откуда взявшуюся большую вакуумную упаковку с нарезанной бастурмой.
– Жуй, нельзя терять боевой дух! – грозно буркнул он и запустил руку в пачку от чипсов.
Перекусив, они попытались немного отвлечься от проблем, пустившись в веселую болтовню о детях. Но даже за улыбками, появившимися на их суровых лицах, в глазах не угасало пламя нарастающей тревоги. Шло время, однако никто из ребят не звонил и не возвращался.
– Чувствую, что-то неладно, может, у мужиков проблемы, может, им помощь нужна, – первым пробормотал Антон то, о чем уже больше часа размышлял Гончаренко.
– Ждем еще полчаса, если они не выйдут на связь, звоним на мобильник, который у Серого в ботинке вмонтирован, – предложил Александр.
– Хорошо, дружище, – насупившись, ответил Антон и подошел к окну.
Несколько минут он вглядывался во тьму. Наконец в его руках зазвонил телефон. Нажав кнопку, Стойко радостно воскликнул:
– Да, Серый, говори!
Сжавшись, он молча выслушал рассказ Коваленко и отключил телефон. Закрыв глаза, шеф устало упал на диван. Лицо его приобрело какой-то болезненный, серый оттенок.
– Антон, что случилось? Что-то с ребятами? – обеспокоенно спросил Гончаренко.
– Нет, с ними все в порядке, они уже возвращаются, – открыв глаза, ответил Стойко и отрешенно посмотрел на друга. – Алла убита, ее убийца разбился, больше я ничего не знаю.
От услышанного Александру стало немного не по себе. Только сейчас он по-настоящему понял, в какие игры они играют и кто сейчас противостоит им. Стало понятно, что теперь им волей-неволей придется действовать по правилам неприятелей, иначе просто не выжить. Взяв себя в руки, он тоскливо посмотрел на Антона.
– Братишка, ты о чем думаешь?
– О наших девчонках. Пока все не закончится, мы не имеем права оставлять их одних. Надо будет приставить к ним наших ребят. Слушай, может, я попрошу, чтобы завтра нам подставили плечо хлопцы Резака, так, на всякий случай? Он давно предлагал свою помощь, вот пусть его орлы и поработают с нами в конвое.
– Полностью поддерживаю! Немедленно звони господину Резниченко.
Пока шеф говорил с Резаком, Александр устало смотрел в окно. Наконец на дороге, ведущей к проходной, показались огни автомобильных фар. Облегченно вздохнув, он кивком головы дал понять Антону, что ребята вернулись.
Попрощавшись с Резаком, шеф подбежал к окну. Из машин вышли четверо. Не спеша, все направились в сторону офиса. Последним шел Кубик. Бережно придерживая руку, он немного прихрамывал.
– И что, господин Резниченко поможет?
– Знаешь, Саня, его понимание и поддержка меня иногда даже удивляют. Порой мне кажется, что их бандитские понятия списаны с морального кодекса строителя коммунизма. Помнишь еще о таком?
– Смутно, – ухмыльнулся Гончаренко.
– А они помнят, и не только, – задумчиво произнес Антон и добавил: – Завтра в шесть будет машина с тремя бойцами. Сказал, что подберет лучших парней.
– Нам лучшие ох как нужны, – приподняв брови, заметил Александр и поспешил открыть дверь ребятам.
Молча зайдя в кабинет, все, как подкошенные, упали на диван. Их серые от усталости лица выглядели каменными и угрюмыми, в потухших глазах застыли злость и разочарование. Только Усольцев выглядел относительно бодро. Казалось, происходящее было для него интересной игрой. Лицо Кубика было разбито и окровавлено, рукав кожаной куртки порезан лезвием ножа. Опустив голову, Никита потупил глаза и с силой зажал губы. Подойдя к окну, Коваленко открыл створку и, ничего не говоря, глубоко затянулся. Половина его