Мелочно злобная мстительность, заметим, — отличительная черта и самого Адольфа Гитлера. Тут достаточно упомянуть хотя бы знаменитый железнодорожный вагон в Компьенском лесу, в котором подписывались перемирия и в 1918, и в 1940 годах! Там Гитлер основательно поиздевался в 1940 году над поверженными французами!..
Друг автора этих строк Валентин Вербиц, некогда физик с университетским образованием, а в последние десятилетия — высококлассный профессиональный переводчик политического профиля, ознакомившись с первым вариантом рукописи данной книги, заметил, что такая трактовка роли Гитлера в данном эпизоде чересчур вульгарна и примитивна: Гитлер поступил в 1940 году так, как этого ожидали от него миллионы немцев.
Согласившись с этим, вносим уточнение: мелочно злобная мстительность — отличительная черта Гитлера и его родственников, как и многих других немцев.
Кроме того, надо полагать, Алоиз, вполне лояльно и дружелюбно относясь лично к ребенку, насильно изъятому из родного дома, мог постараться обзавестись источником информации, дополняющей и уточняющей картину, положенную в основу его планов: ведь непосредственно о Шпитале в предшествующие годы у Алоиза не было практически никаких сведений, за исключением тех, что доходили от его родственников в Штронесе. Знать кто, чем, когда и где именно занимался в Шпитале в последние годы — это было весьма небесполезно для его дальнейших расчетов: ведь утряска отношений, происходившая теперь, как он полагал, целиком согласно его воле, еще далеко не была доведена до окончательного рубежа.
Клара, таким образом, оказывалась прямо-таки в роли двойного агента!
К чему же привели эти первые туры игры в шпионские страсти?
Фиаско Иоганна Непомука на этом поприще должно было оказаться достаточно полным.
Алоиз действительно пребывал на гораздо более высокой стадии развития цивилизации, нежели его деревенские родственники. Несомненно, что Алоиз просто не должен был хранить дома в каких-то тайниках важнейшие секретные документы, подвергая их опасности кражи, а в результате и самого себя — угрозе смерти.
Деревенские жители того времени были также продвинуты достаточно далеко по стопам цивилизации: «Сиротская касса», как мы помним, существовала еще в 1821 году, а нотариус в Вайтре, как будет следовать из дальнейшего, был к их услугам уже по крайней мере в 1876 году. Но в распоряжении Алоиза находились гораздо более солидные нотариальные и адвокатские конторы, а также банки, имеющие индивидуальные сейфовские ячейки, позволяющие хранить и нелегальные средства, и секретные документы. Да и у себя на службе Алоиз мог прятать какие-то бумаги, недоступные для других.
Словом, тщательнейшие обыски, которым могла подвергнуть дом Алоиза юная разведчица, были обречены на негативные результаты — секретные документы оказались заведомо вне ее досягаемости.
Таким образом, Иоганн Непомук не смог извлечь никакой пользы от засылки шпионки, а жизнь Алоиза оказывалась обеспечена от немедленной угрозы.
Ситуация зашла в определенный тупик, как это случилось и в 1842 году.
Обе стороны никак не могли быть этим полностью удовлетворены.
Алоиз, несомненно, был заинтересован в увеличении суммы вымогаемых средств и в повышении темпов их получения, но, как оказалось, пока не мог ускорить решение этой проблемы: заверения в отсутствии денег парировать было нечем, как это имело место и в 1842–1847 годах.
В результате его жизненные планы оказались определенным образом сорваны: Алоиз не мог форсировать разрыв с женой, опасаясь ее неизбежной мести и крушения собственной карьеры, отказываться от которой в подобной ситуации он не имел возможности. Пришлось поступать совсем наоборот: разрывать с любовницей — упомянутой Шмидт, о которой мы не знаем ничего, кроме того, что она родила от него дочь Терезу. Расстройство этого союза, заметим, оказалось еще одним роковым шагом, приводящим к последующему рождению Адольфа Гитлера.
Иоганн Непомук и вовсе не мог радоваться дальнейшему продолжению непроизводительной и незапланированной растраты средств, которые он уже давно привык считать своими собственными. Но что же он мог предпринять в ответ? Прекращать все это также было неразумно и невозможно — угроза разоблачения, выдвинутая Алоизом, сохраняла свое значение.
Так продолжалось более двух лет, пока новые, заранее непредвиденные обстоятельства не вмешались в планы обоих.
Обратимся попутно к интереснейшему вопросу: а что же должно было бы состояться, если бы Клара все-таки добралась бы до искомых документов, выяснив, что сможет завладеть ими сразу после смерти Алоиза?
Тогда бы, несомненно, чисто логически вытекала бы неизбежность именно этой смерти. Но каким именно образом это могло осуществиться?
Поскольку ничего не известно относительно последующих посещений Алоизом Шпиталя в течение ближайшей пары лет (да и зачем ему было бы там появляться?), то задача сводилась бы к тому, чтобы подослать к нему убийц непосредственно в пункты его службы и проживания — а это уже было бы совсем не легко для лидера шпитальской мафии: времена повсеместной и почти ничем не пресекаемой деятельности разбойников и тайных убийц из-за угла давно и безвозвратно миновали — и организовывать такое дело на совершенно чужой территории деревенским мафиози было очень не просто!
Но зато в непосредственной близости от жертвы, обреченной на заклание, оказывался не кто-нибудь, а именно Клара!
И такое убийство вполне было бы естественно поручить именно ей — и это было бы значительно вернее и надежнее, чем, допустим, кому-либо из ее родителей, регулярно ее навещавших.
Причем орудием убийства должен был, вполне естественно, стать яд — только это давало возможность осуществить убийство незаметно, избегая последующего возмездия со стороны властей, а постоянное отравление малыми дозами мышьяка и обеспечивало постепенное угасание жертвы, не вызывающее особых подозрений. Насколько такое убийство действительно оказывалось незаметным и безнаказанным — это будет обсуждено чуть ниже.
До сих пор мы рассуждали об использовании ядов предками Гитлера как о сугубо гипотетической возможности. Однако дальнейшие события 1870-х годов позволяют придать этой гипотезе вполне уверенную основу.
Зададимся, однако, предварительно еще несколькими дополнительными вопросами гипотетического характера.
Мог ли юный Алоиз быть хоть как-то информирован до 1853 года о том, что его предки в принципе использовали яды?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});