Теперь Палестинскому обществу приходится считаться и с этой ревностью и со многими препятствиями и в самой Палестине, и в официальных сферах, дома, в России. В Палестине требует крайней осмотрительности и мудрости змеиной отношение к патриарху и к грекам, ненавидящим все то, что идет мимо их кармана. Всякая новая арабская школа, новый приют, новая русская церковь — возбуждают со стороны греков сплетни, клеветы, жалобы, пререкания о власти и компетенции местного греческого духовенства. К сожалению, эта греческая интрига находит себе опору в России, в лице некоторых лживых ревнителей восточной греческой церкви; таков, напр., г. Филиппов, ядовитый ревнитель какой-то греческой автономии, готовый на обвинения русской церкви перед греками. Вел. князю известно, сколько из-за него было вначале недоразумений и сплетен с патриархом, и как, наконец, Филиппов, уличенный вел. князем в явной клевете, должен был оставить Палестинское общество; с тех пор не перестает тайно ему противодействовать. Этот эпизод с Филипповым случился именно по поводу учителя Кезмы, представляемого ныне к награде, о чем, если угодно Вашему Величеству, изволите спросить у великого князя. Теперь Филиппов, соединившись с кн. Мещерским, открыл в «Гражданине» арену для возвеличения патриарха и для клевет на русских деятелей в Иерусалиме.
Но довольно об этом предмете. Пользуюсь этим случаем, чтобы прибавить еще несколько слов о здешних местах. С одной стороны, не могу выразить, какое наслаждение доставляют здесь восхитительные красоты природы, посреди чудных гор и зелени, и на ярком солнце, и под облачным небом. С другой стороны, не могу выразить, до чего омерзительна здесь та масса клеветы и лжи, и ненависти, которая обрушивается на Россию и на русский народ в здешних газетах, — а здесь все читают газеты с утра до ночи. Газеты вообще — царство лжи, но австрийские и венгерские в особенности, и к ним, действительно, можно приложить слово Спасителя иудеям: «Вы отца вашего диавола и похоти его творите, он — ложь и отец лжи». — Кстати же и газеты почти все жидовские. Но и независимо от газет поразительно, как здесь и государственные люди, и дипломаты, не зная России, боятся ее и ненавидят инстинктивно. Дай Бог нам пережить это время и, будучи в мире со всеми, никому из них не верить. Все одинаково стремятся теперь задавить повсюду русский элемент — и ложью, и обманом, и, если можно, насилием… К киевскому празднику, казалось бы, не за что привязаться, но он не дает им покою: изо всех сил хотят доказать, что это было политическое фиаско. Слава Богу, что и на обеде политических речей не было: за последним кушаньем митрополит встал, и все за ним ушли; осталось небольшое собрание охотников до вечера, и тут, вероятно, в тесном кружке, много было речей. Теперь жидовские газеты стараются тут именно изускрасить политическую агитацию графа Игнатьева и, так наз., панславистов.
Но киевский праздник оставил и тяжкие воспоминания. Кончину Дрентельна не скоро забудешь, и кто его заменит? И меня лично постигло великое горе. Через 3 дня после праздника скончался там же человек незаменимый, правая рука моя, Крыжановский — чистая душа, горячее русское сердце, ум образованный. Он у меня вел главным образом и балтийские дела, и униатские, и чешские. С весны я послал его на Волынь — к чехам, и он там делал великое дело; его полюбили, ему верили… Сам он старый киевлянин, уже больной, работал изо всех сил для праздника, дождался его, радовался и не вынес. Кем заменить его, трудно и придумать!
Простите за длинное писание. Бог да хранит и да благословит все пути Вашего Величества, и да пошлет Вам людей разумных, честных, способных, с горячим русским сердцем, — о Боже, как они нужны!
Вашего Императорского Величества
вернопреданный
Константин Победоносцев
Зальцбург. 4 августа 1888.
76
Во Владикавказе — епископ Иосиф, человек старый и ума небольшого, но давно в этом краю и с самого начала управлял делами осетинской миссии. Он знает хорошо осетинский язык; издал словарь осетинского языка, единственный существующий, и значительное число переводов богослужебных и назидательных книг с русского языка на осетинский.
Осетинские приходы и школы нуждаются в священниках и учителях. Этой потребности не могли удовлетворять воспитанники наших семинарий; они не могли подходить к простому, полудикому и бедному быту осетинских селений.
Итак, для этой потребности устроено года 2 тому назад особливое училище в Ардонском селении, близ Владикавказа. С простым курсом, приноровленным к местной потребности, оно имеет целью приготовлять к служению детей осетин, не отрывая их от сельского быта. На первый раз дело это начато удачно; смотрителем училища св. синод назначил прекрасного молодого монаха, скромного и усердного. До сих пор все известия, получаемые с места и от духовного, и от гражданского начальства, весьма утешительны. Живущий в Ардоне начальник местных войск, быв в Петербурге, говорил мне об училище этом с большой похвалою.
В Новом Афоне будет, конечно, ожидать приезда Их Величеств епископ сухумский Геннадий, — первый епископ вновь учрежденной епархии, едва ли не беднейшей изо всех епархий. О плачевном состоянии тамошних церквей я уже имел случаи представить особую записку. Бедное абхазское население не может устроить себе церкви; есть там и русские поселения без церквей. Потребность великая, а средств нет.
В такую епархию надо было искать епископа не из ученых, а простого, но усердного и хозяйственного. После долгих исканий выбрали опытного иеромонаха Троице-Сергиевской лавры, управлявшего там 28 лет хозяйством. Положение его трудное. Он не имеет еще покуда и постоянной резиденции, и устроенного дома; не имеет и своей церкви, потому что в Сухуме одна маленькая церковь, где и священнику тесно служить. На первый раз главным ему пристанищем служит Ново-Афонский монастырь, откуда он объезжает свою епархию.
Ново-Афонский монастырь — замечательное учреждение, благодательнейшее для целого края и в религиозном и в культурном отношении. Это — точно улей пчел, неутомимо работающих. Он составляет колонию Пантелеймоновского монастыря на Афоне и состоит в зависимости от него. Игумен Иерон, симпатичнейший старец, конечно, обратит на себя внимание Его Величества. Все, что возведено и воздвигнуто трудами монахов, в высшей степени замечательно. Помещение для Их Величеств будет устроено, конечно, в старой генуэзской башне, у монастырских ворот. Местность необыкновенно живописна, и воздух приятен очень. Если будет погода, и время позволит, как хорошо было бы, если б довелось Их Величествам подняться по устроенной монахами удобной дороге на высокую гору над монастырем, где наверху интересные развалины старого собора и следы целого города из первых веков христианства. Подняться туда верхом стоит небольшого труда, но кому это удавалось, тот не забудет своих впечатлений по редкой грандиозности видов, отсюда открывающихся.
Примечателен в монастыре казначей Иннокентий, из казаков, когда-то бывший удалым наездником. Примечателен старичок Захария, страстный любитель растений, собравший в маленьком садике своей кельи редкие экземпляры местной растительности.
В монастыре устроена школа для абхазских мальчиков, единственная в своем роде. Они и поют в церкви некоторые молитвы на своем языке, похожем на птичье щебетанье. При мне пели они «Отче наш».
По другую сторону Сухума есть другой монастырек, Драндский, составившийся отчасти тоже из афонцев; но он только что начинает устраиваться в порядке.
В прелестном Батуме, кроме многого другого, заслуживает внимания городское начальное училище, состоящее под ведением смотрителя Богданова и сестры его. Я видел там с величайшим интересом множество мальчиков и девочек 11-ти национальностей, собранных вместе и обучающихся по-русски письму и чтению. В связи с ним ремесленные мастерские. Двор стережет старый турок, очень симпатичный, большой любитель детей. Года два тому назад дом училища сгорел по несчастью; теперь, вероятно, оно в новом помещении.
В Тифлисе много учебных заведений, и все стоят внимания, особливо 1-я гимназия (возле дворца), женская гимназия, учительская семинария. По внешности судя, они в большом порядке.
Но есть там малое и скромное женское епархиальное училище, на которое желательно было бы обратить внимание Государыни Императрицы. Как бы они были счастливы, если б Ее Величеству благоугодно было посетить их. Училище ведется прекрасно, скромно и стоит внимания. Девочки почти все бедные, большею частью голые сироты, но многие из них за воспитание и красоту оказываются бесприданницами: женихи являются сами. В прошлом году начальница сказывала, что из 17-ти выпущенных — все сироты — 8 оказались невестами при самом выпуске.