– Ты еще об этом пожалеешь! А кое-кто начал жалеть еще вчера!
Нехорошие предчувствия опять навалились на Кремона с новой силой. Противно забилось сердце и засосало под ложечкой. В следующее мгновение он тоже бросился к выходу. В приемных покоях его ожидали все три телохранителя, и Бабу подскочил первым:
– Что случилось? Только что перед тобой вылетела принцесса с таким видом, что вся прислуга разбежалась.
– Будем надеяться, что ничего страшного. Но мы срочно отправляемся к одному дому, и если там не окажется известной вам девушки, то придется ее разыскивать. Как бы с ней чего не случилось…
Уже на ходу сбоку пристроилась Мирта Шиловски и, тяжело вздохнув, прошептала:
– Ну вот, я же тебя предупреждала…
Быстро добраться к дому племянницы асдижона им не удалось. В столице творилось страшное столпотворение из-за отъезда сразу двух королевских дворов, и прорваться сквозь скопление народа даже верхом на лошади было проблематично. Потому что хоть взрослые и старались уступать дорогу, но расшалившиеся дети так и норовили выпасть из бурлящего потока прямо под копыта.
Когда на тревожный стук дверь открыла женщина, все сразу узнали в ней сестру Брига Лазана, уж слишком они были похожи. Да и красотой женщина продолжала блистать не меньше, чем ее дочь. Видимо, она тоже узнала Кремона по описаниям и вместо ответа лишь пристально рассматривала взволнованного молодого колдуна. Судя по всему, осмотром она осталась довольна, поскольку мило и поощрительно улыбнулась:
– К сожалению, моя дочь уехала.
– Как? Почему? Куда? – посыпались от Невменяемого вопросы.
– Возможно, вы не знали, – улыбка женщины подернулась налетом грусти, – что Сильвия уже давно занимает при дворе место кандидатки в младшие фрейлины. А сегодня утром ее официально ввели в королевскую свиту. Так что теперь она обязана сопровождать ее величество во всех поездках.
От злости и бессилия Кремон заскрипел зубами. Теперь он прекрасно понял угрозу принцессы о том, что кто-то уже пожалел о его самовольстве. Теперь бедная Сильвия будет обязана почти три недели таскаться за королевским двором, а Кремон будет лишен все это время ее ласк, нежного тела и чувственного тепла. Молодой колдун уже готов был мчаться следом за королевским двором и требовать, умолять королеву сжалиться и оставить девушку в столице, но тут же представил себе, как безнадежно глупо это будет выглядеть. К тому же Дарина Вторая в свете последних разногласий вряд ли пойдет ему на уступки. Да и доченька ее наверняка постаралась убедить мамочку не поддаваться ни на какие уговоры.
С другой стороны, Кремон почувствовал явное облегчение. Зная Элизу Майве, можно было опасаться худшего. С нее бы сталось выдумать кое-что пострашнее для удовлетворения собственного тщеславия. Так что путешествие молодой красавицы в свите королевы – всего-навсего продолжительная ссылка подальше от столицы. Увы, слишком продолжительная!
Невменяемый тяжело вздохнул и с мукой в сердце признался смотревшей на него с пониманием женщине:
– Мадам, ваша дочь – самая прекрасная и чудесная девушка в мире! Мне будет очень трудно перенести эту неожиданную разлуку. Но я буду ждать…
Затем он поцеловал матери Сильвии руку и поспешил к своему Торнадо. Передавая другу поводья, Алехандро, прекрасно слышавший разговор на крыльце, тихо признался:
– Могло быть и хуже.
– Да и так все прескверно, – пробормотал Кремон, трогая своего скакуна с места. Он прекрасно понимал, что разлука эта, скорее всего, навсегда. Ведь начало экспедиции в недра Каррангарр назначено именно на день возвращения королевы от озера Слез. Что им с Сильвией предстоит? Короткая встреча, а потом еще большая по продолжительности разлука. А потом, несмотря на любой результат похода, его наверняка отзовут в Энормию. Причем надо учитывать, что и из глубин горных хребтов не так легко будет выбраться.
Невменяемый поднял голову от дороги, с раздражением осмотрел нависающие над столицей Каррангарры и сплюнул со злостью:
– Чтоб эти горы провалились!
– Это будет конец света, – тут же отозвалась Мирта, – Чем они тебе мешают?
– Сколько людей уже там погибло! Как у нас дела пойдут, тоже неизвестно…
– О-о! Наш герой стал сомневаться в своей удачливости? – постаралась смехом ободрить его баронетта. – Не переживай, с твоими талантами мы не пропадем! А уж если и сами будем стараться, то вообще за неделю справимся.
– Не смеши, нам ведь столько времени предстоит добираться к нужному месту предстоящего пролома, а потом еще и обратно.
– Само собой! Но я ведь имела в виду одну неделю внутри найденных тобой пещер. И готова спорить на каждый лишний день.
– Да ты что? – оживился Бабу. – А если хоть на один день больше?
– Значит, это уже будет оправданная задержка. Смысл спора в том, что я утверждаю: основной цели похода мы достигнем за первую неделю.
Вообще-то гигант никогда не был замечен в подобных спорах, но тут он завелся и с азартом воскликнул:
– Готов с тобой спорить!
– На что?
– На что бы ты хотела?
– Если проиграешь, то с того дня начинаешь обращаться ко мне не иначе как «госпожа командир» и не оспаривать моих приказаний.
– Ну-у, – возмутился Бабу, – чего захотела!
– Боишься проиграть? – стала давить на него Мирта.
– Нисколько не боюсь. Но где такое видано, чтобы подчиненные менялись местами со своими командирами?
– Не поняла, – с угрозой прищурила глаза красавица, и Бабу тут же выпалил:
– Тогда и я хочу в случае твоего проигрыша, чтобы ты ко мне обращалась точно так же. Вернее, чуточку по-другому, ведь командир у нас только один. А в моем случае, когда я тебе буду отдавать приказы, ты будешь становиться по стойке «смирно» и преданно выкрикивать: «Слушаюсь, господин сержант!» – а в обычной обстановке обращаться проще: «Уважаемый господин Бабу».
– Издеваешься?! – тут же вскипела Мирта, привставая в стременах и хватаясь за рукоятку меча.
– Боишься проиграть? – совершенно спокойно спросил гигант, чем заставил рассмеяться Кремона и Алехандро.
Этот смех сразу вернул Мирте надменную невозмутимость. Она с минуту поразмышляла, а потом съязвила:
– Ведь ты все равно проиграешь!
– Значит, спорим?
Видно было, как в баронетте борются самые противоречивые чувства. Делая такое спорное заявление, она хотела просто поддержать и ободрить Кремона, а тут влез этот сельский увалень и все испортил. Ведь это станет сущим кошмаром, если придется так к нему обращаться. Но и отступать бравая красавица не привыкла.
– Ладно, спорим…
Два свидетеля этого спора уже буквально покатывались от хохота при виде ее капризно вытянутых губок. Лишь один Бабу оставался серьезным и невозмутимым, хотя и в его глазах плясали бесенята.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});