Читать интересную книгу Красное Зеркало. Легенда вулкана - Денис Ватутин

Я шумно выдохнул.

– Пани Аида, – позвал я.

– Да, пан инспектор! – с готовностью откликнулась полька.

– Вы тут проследите за обстановкой, а я сейчас вернусь, – сказал я деловито.

– Я прослежу, пан инспектор!

Я поморщился.

– Ты надолго? – спросила Ирина с досадой.

– С нашим «зэка» пообщаюсь и приду, – ответил я, вставая.

– Приходи скорее. – Ирина поглядела на меня с мученическим выражением лица.

– Конечно, милая…

– Не переживай, Ирыся! – горячо сказала Дронова. – Он скоро будет: наверное, преступник хочет признаться!

Ирина тяжело вздохнула, а Дронова ободряюще стиснула ее локоть.

Мы с рыжим пошли, раскачиваясь на колеблющемся полу вагона, к хозблоку, рядом с купе убиенного Дарби.

Рыжий достал пистолет на изготовку и сказал через дверь:

– Слышь! Идет к тебе твой Странный! Ты это… без ерунды давай, а то шлепну, понял?

– Да понял я, понял… – послышался глухой голос Кадыка за дверью.

Рыжий вынул ключ и, повернув его в замке, отодвинул дверь.

В узком, забитом разным хламом отсеке на перевернутом ведре восседал Кадык, который, завидев нас, нервно сплюнул на пыльный стальной пол.

– Я только с ним разговаривать хочу, – гордо заявил он, словно хвастался какими-то глубокими моральными принципами.

Рыжий какое-то время буравил его взглядом, потом хлюпнул носом и, повернувшись ко мне, сказал:

– Я это, за дверью буду…

– Тока жало к дырке не щеми! – с пафосом произнес Кадык.

– Ты хлебало-то, это, прикрой, – вновь шмыгнул носом рыжий и вышел за дверь, с треском ее захлопнув.

Некоторое время Кадык смотрел на меня с некой горечью, будто я чем-то его обидел.

– Гляжу, в начальниках ты ходишь? – сощурясь, спросил он, наклонив голову набок.

– Да ладно, – ухмыльнулся я, скрестив руки на груди. – На Хмурого шестерю. А вообще у Охотников нет начальства, кроме главы клана: у нас, ты знаешь, все по понятиям живут…

– Ну да… ну да… – закивал он часто. – Ты мужик-то нормальный, как я погляжу… Ты скажи мне… что тут творится за хрень? Я с «Востока» потек, а тут – раз, и налип, прям сразу… Ты… Я про тебя слышал… Ты вроде как… это…

Он замялся, напомнив мне рыжего.

– Подгоняю запары? – помог ему я.

Он вскинул на меня дикий взгляд, сверкающий в забористой с проседью щетине.

– Скажи мне, как мужик: из-за тебя эта запара?

Он судорожно сглотнул, и я понял, почему его прозвали Кадыком.

– Не совсем, – ответил я, – но меня тоже задело. И интереса моего тут нет…

– Я просто хочу понять, что говорить, а что – лишком…

– Говори все, – посоветовал я.

Тот горько ухмыльнулся:

– Все скажешь – под грунт ляжешь… – Он опять сплюнул.

– Слушай, Кадык, уважаемый, – я не выдержал, – я к тебе хорошо, ты ко мне хорошо – чего ты очкуешь? Сдавать я тебя не сдавал и не сдам: знаю, что не фраер ты. Ты меня звал говорить? Говори… У меня без тебя проблем хватает…

Он недоверчиво поглядел мне в глаза.

– Ладно… – вздохнул он, глядя куда-то в пол. – Поможешь мне?

– Чем смогу, – кивнул я.

– Сможешь! – убежденно сказал тот. – Я тебе расскажу кой-чего, а ты уж постарайся, чтобы Кадыка не обмакнули…

– По-ста-ра-юсь, – по слогам сказал я, чувствуя, что желваки на лице напрягаются.

Кадык опять выдержал театральную паузу.

– В общем, так, – вздохнул он, – меня могут грохнуть… От тебя зависит…

– Слушай, хорош уже. – Я махнул рукой.

– Вошел я в поезд, – решительно начал Кадык, – схоронился в трансформаторе… Поспал, съел, что припас… А бабка? Что с нее взять? Мало ей было моих девайсов… В общем, я-то ходок тот еще. Жрать приспичило, я думал, она меня накормит, а она, жаба, ни в какую! Дескать, щас охрану позову, мы не договаривались, я тебя провела – вон иди у землюка проси… Ну я что? Я на крышу – жрать-то охота, а где вы, я не знаю… вот… пополз я к пищеблоку… ползу по крыше буфета…

– То есть на последнюю крышу ты не лазил?

– А на фиг? – удивился Кадык. – Чем меньше народу тебя видит…

– Дальше, – попросил я.

– Ну… ядрены пассатижи… Решил в задний тамбур лезть – хоть там и охрана рядом, да в переднем люди чаще курят, да и не возвращаться же? Цапанулся и поглядел…

– Как цапанулся? – поинтересовался я.

– А так! – Кадык расстегнул свой серый замызганный комбез, и я увидел на его голой груди что-то вроде портупеи.

Он снял с липучки закрепленный на ней моток какой-то ленты.

– Нанки! – сказал он.

– Что? – переспросил я.

– Ну подтяжки с нанониткой, – снисходительно пояснил он. – За вытяжку на вагоне цепляешь – глядишь в тамбур, а потом через эту вытяжку и достаешь: удобно…

Тут у меня в голове сверкнула бледная тень мысли.

– Ага, понял, – кивнул я.

– Ну так вот, – продолжил Кадык, – цепляю я нанки, ветер в морду, свешиваюсь к окошку… а там…

– Что? – спросил я, стиснув зубы, пытаясь не выказать волнения.

– Что… – повторил Кадык, – мужик мужика душит… да еще так жутко… двумя пальцами… тот дергается и на меня… прям мне в глаза… выпучил, блин, вот лопнут… – представь, как я очканул?!!

Он сам тяжело дышал, вспоминая кошмарные впечатления.

– В общем, кто душил, я не видел, – продолжил он глухо, – но вот того разглядел… лучше бы не смотрел я… Усы торчком… рожа… что твоя сигарета – красная, жуткая… Концы отдавал… Ну я от мокрухи стараюсь подальше лежать… Напугался от неожиданности я, понимаешь? Рванул нанки кверху… да за поребрик сапогом зацепился… грохнул немного. Вот, думаю, слышал он, мокрушник, значит, что кто-то по крыше шарится… А дальше сплоховал – полез к последнему вагону, где турель, думал, там схоронюсь на время… а тут… зарница сверкнула – вижу: сидит кто-то… в темноте не разобрл… На шухере, наверно, в другом вагоне кто-то был… тут уж я совсем переконил, чуть не побежал назад, к локомотиву… Вот… Есть перехотелось… А пока бежал, дверь в последнем тамбуре буфетного вагона лязгнула – видать, жмура выкинули… А мож, еще чего… Так я топал, что в трансформаторе меня и замели обратно… Вот…

– А кто душил, ты не видел? – спросил я, стараясь быть спокойным.

– Не… – покачал тот головой, – мужик какой-то или баба, но крупная… приземистая…

– А ножа в зубах у тебя не было? – вдруг спросил я.

– Какого ножа?! – Кадык вытаращил глаза. – Я с притыкой не дружу! Понял? Я – вор…

– Ладно, – успокоил я его, – понятно… А с чего ты решил, что тебя грохнут-то, если ты убийцу не видел?

– Так эти… – Кадык досадливо крякнул. – Машинисты, итить их в душу, через весь состав меня с браслетами провели – уж то-то мокрушник заметил, небось смекнул, что я по крыше лазил-то. Ну… А откуда он знает, что я его аватарку не срисовал?

– Да… – протянул я… – Волосы длинные были у убийцы? Почему про бабу подумал?

– Я ж секунды смотрел… силуэт покатый… такой… Ну не знаю – на улице ночь, а в тамбуре тусклый свет, я тени только видал, просто этот… ну… кого решали… К стеклу лицом привалился… тому через плечо…

– А тот, кого душили, как выглядел? – спросил я.

– Ну… – кивнул Кадык, – ворот комбеза серый, с нашивками, типа машинистский, в усах еще… щекастый такой…

– А время можешь сказать? – спросил я.

– Ну… – протянул Кадык… – я только потом глянул – четыре было примерно…

– На последний вагон точно не лазил?

– Зачем! – Он выпучил глаза. – Я от таких джипегов здорово очканул – и назад, в трансформатор… Дык я что толкую-то… – Он как-то сник, опустив плечи. – Замочить меня могут, боюсь…

Я вспомнил Дронову, которая тоже опасалась за свою жизнь.

– Не переживай, Кадык, – сказал я, усмехнувшись. – Там, в турели, сидела наша туристка, которая сама тебя до смерти перепугалась, а убийца тебя не видел, разве что догадался, да и то – вряд ли…

В дверь деликатно постучали.

– Да! – громко сказал я.

Дверь отъехала вбок, и на пороге появился Хмурый, рыжий и доктор, который осматривал труп.

Рядом топтался неопределенного возраста мужчина с розовыми веками и лихорадочным блеском желтых глаз. Волосы на голове его напоминали картину неизвестного художника «Взрыв на макаронной фабрике».

– Ну что? – с порога гаркнул Хмурый. – Признался наш сирота? Он тут шухер устроил?

– Все нормально, – сказал я, – пока помогает человек.

– Да! – крикнул Кадык. – Ворье не мочит!

– Тихо ты! – хлюпнул носом рыжий.

– Пошептаться бы, Странный, – сказал Хмурый на полтона ниже.

– Пошли…

– Значится, так, – сказал Хмурый, когда мы уселись в купе покойных (именно «покойных», так как я уже отчетливо понимал, что бригадир поезда Джеймс убит, и даже свидетель этого есть), – Серый, – он кивнул на доктора, – со жмурами мало дела имел, но мужик он башковитый оказался…

Серый благодарно кивнул:

– Я просто подумал, узнав про газовую гранату…

Хмурый остановил его жестом.

– Так вот, – продолжил Хмурый, – он, то есть Серый, время убийства определил примерно – от двух с небольшим до трех…