Читать интересную книгу Немецкий детектив (сборник) - Манфред Абель

После этого каждый из них забился в свой угол, и в полном молчании Эндриан привел машину к резиденции их прокурора.

Гансик Баух выскочил из-за своего стола и, переваливаясь с боку на бок, заковылял навстречу криминалистам.

— Майзель, слава Богу! Садитесь и рассказывайте. Пожалуйста, господа, рассаживайтесь. Не угодно ли кофе?

Кофе было не угодно. Майзель отрицательно покачал головой. Кройцц, увидев это, также покачал головой, правда менее энергично, а Борнеман вообще не пошевелился. Адольф Эндриан остался в машине, поэтому не мог выказать своего отношения к предложению прокурора.

Иоганнес Майзель не стал затягивать увертюру.

— Начну первым, — сказал он, — но и вы, господин прокурор, в свою очередь должны будете кое-что сообщить, не так ли?

Серьезно, почти грозно смотрел Майзель в сторону письменного стола. Гансик улыбнулся несколько задумчиво и несколько печально, потупив взор.

— Итак, начинайте! Каких результатов вы добились в Гамбурге?

Главный комиссар принял свою официальную позу: спина прямая, как портновский аршин, тонкая шея вытянута, голубые глаза устремлены на собеседников, преимущественно на доктора Бауха.

— Предваряя главное, скажу: мы по-прежнему не знаем, кто убил Эрику Гроллер. Однако у нас имеются отправные точки для определения мотива. Они, правда, допускают несколько вариантов. Кроме того, мы выявили побочные линии, которые в значительной степени сумели прояснить.

У меня нет оснований для пессимизма. Если мы логично выстроим нашу главную линию, а факторов, свидетельствующих против этого, нет, — последовал грозный взгляд на доктора Бауха, — то мы близки к раскрытию дела. Особенно много я ожидаю от завтрашнего дня.

Майзель сделал паузу и достал из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги.

— Как я уже сообщал вам по телефону, вчера в Гамбурге мы получили дополнительный материал. Мы располагаем обширными показаниями, из которых можно составить почти непрерывную причинно-следственную цепочку поступков. Признания Мориса Лёкеля, доктора Кайльбэра, доктора Лупинуса, Ирэны Бинц, а также заявления Фолькера Лупинуса и Аннет Блумэ не противоречат, а дополняют друг друга. Естественно, не все они давали показания свободно и были до конца откровенны — пришлось надавить кое на кого, особенно на фрейлейн Бинц, но, как мне кажется, главное они сказали. Если к этому прибавить информацию о Клаусе Герике и его собственные признания, то мы можем довольно точно реконструировать предысторию и события той ночи восемнадцатого мая.

Несмотря на это, я все же повторю то, с чего начал: нам неизвестно… Простите! Мы не можем пока доказать, кто убил Эрику Гроллер.

Чтобы не наскучить вам длинными речами, я последовательно перечислю известные нам факты, некоторые прокомментирую или сделаю по ним замечания. Итак, вы позволите приступить к изложению?

Майзель выждал несколько секунд, но никаких возражений не последовало. Слушатели выжидательно смотрели на главного комиссара, и Гансик Баух подбодрил его кивком.

— Итак, первое: Эрика Гроллер была убита из-за медальона, которым она владела со времени свадьбы и который незадолго до смерти она депонировала в сейфе Берлинского торгового банка. За медальоном скрывается какая-то тайна. Возможно, позднее господин прокурор даст нам по этому поводу некоторые пояснения.

Второе: интерес к медальону Эрики Гроллер проявляют два француза по имени Конданссо. Они шантажировали доктора Лупинуса, чтобы он забрал этот медальон у своей жены. По чьему поручению действуют французы — неизвестно.

Третье: хотя французы и держали Лупинуса в руках, но не смогли заполучить медальон. На его письменные просьбы жена отвечала отказом. Поэтому в ночь на восемнадцатое мая он сам поехал к ней, тайком проник в дом через кухонное окно, чтобы разыскать украшение прежде, чем состоится встреча с женой. Лупинус не нашел его, он просто не смог бы его найти, поскольку медальон находился в банковском сейфе. Обнаружив, что Эрика мертва, доктор забрал все компрометирующие его письма. Поэтому мы не нашли в переписке фрау Гроллер никаких намеков на украшение.

Четвертое: тот факт, что… — Майзель прервался, пристально взглянул на доктора Бауха и, немного поколебавшись, спросил: — Господин прокурор, медальон Эрики Гроллер все еще лежит в банковском сейфе?

— Я думаю, да. Когда мы там были позавчера, он еще лежал.

— Позавчера он еще там лежал. Хорошо. Очень хорошо. Итак, тот факт, что Эрика Гроллер была убита из-за медальона, а французы или убийца по-прежнему не владеют им, позволяет серьезно заподозрить доктора Лупинуса: в случае смерти жены он наследует медальон и передаст его французам через их посредника доктора Кайльбэра.

Пятое: разговор между Лупинусом и братьями Конданссо был подслушан любовницей врача Ирэной Бинц. Она сумела вытащить из доктора остальные сведения и решила самостоятельно провернуть сделку. Ирэна Бинц послала своего приятеля Мориса Лёкеля в Берлин с заданием похитить медальон у Лупинуса, как только тот заберет его у жены. Лёкель, правда, утверждает, что никогда не имел такого намерения, однако доказать этого не может, ведь дело все равно не было сделано. Ибо вместо доктора Лупинуса на веранде дома появилась какая-то женщина. У нее на шее висел медальон. В темноте Лёкель принял ее за Эрику Гроллер. Далее последовали известные вам события: Лёкель сбил женщину с ног, сорвал с нее медальон и бежал обратно в Гамбург, где и спрятался у вдовы Купфергольд.

Шестое: известное вам происшествие в Гамбурге. Лёкель передал похищенное украшение Ирэне Бинц, та связалась с Кайльбэром (естественно, втайне от своего любовника), и адвокат вызвал французов в Германию. Произошел обмен медальона на шестьдесят тысяч марок. Лёкель, заранее узнавший об этой сделке, решил действовать в одиночку. Безуспешно. Он лежит в клинике, а двое французов скрылись с медальоном. Но когда по завершении сделки они обследовали украшение, то пришли в бешенство. Тут мы подошли к узловой точке этой загадочной истории. У вас есть вопросы или я могу продолжать?

Гансик Баух нервно потер нос.

— Естественно, у нас есть вопросы, — буркнул он, — но они, вероятно, касаются того, что вы назвали узловой точкой. Разрубите узел, Майзель, и вы прославитесь.

— Ударом меча здесь, пожалуй, дела не решишь. Нам следует пустить в ход пальцы и кропотливо распутывать узел. Между пунктом четыре, с одной стороны, и пунктами пять и шесть, с другой, наблюдается некое противоречие: медальон Эрики Гроллер находится в банковском сейфе и в то же самое время Ирэна Бинц передает его через доктора Кайльбэра французам. Однако еще Аристотель учил: «а» не может быть равно «б», что должно означать: либо медальон уже не находится в банковском сейфе, либо его нет у Конданссо. Первый вариант, согласно утверждению господина прокурора, является невероятным. Остается второй: Морис Лёкель похитил, а Ирэна Бинц продала какой-то другой медальон. Французы заметили это, но слишком поздно, и пришли в бешенство.

Давайте теперь вернемся к началу, но пойдем другим путем. Какой там у нас следующий номер, Кройцц?

— Седьмой, господин главный комиссар.

— Итак, седьмое: как известно, доктор Лупинус подарил Эрике Гроллер к свадьбе два медальона, ранее принадлежавшие его первой жене, которая ушла из жизни при довольно трагических обстоятельствах. Один медальон Эрика Гроллер отдала своему пасынку Фолькеру, когда тот отправлялся на учебу в Париж. Во время полного штиля в бумажнике Фолькер заложил его у одного ростовщика. Он забрал его назад, когда к нему заявилась американка, некая миссис Диксон, и, представившись подругой его мачехи, пожелала купить украшение. Но сделка не состоялась, и Фолькер отнес свой медальон обратно к ростовщику. С тех пор этот экземпляр исчез — ни Лупинус-младший, ни его приятельница Аннет Блумэ не смогли вернуть медальон.

Восьмое: прежде чем перейти к событиям в Париже, мне хотелось бы сделать небольшое отступление. Из факта, что я впервые упомянул миссис Диксон только в пункте семь, вам не следует делать вывод, будто эта дама — какая-то незначительная фигура в деле Гроллер. Я мог бы назвать ее имя еще в пункте пять, когда говорил о Гамбурге, поскольку она останавливалась и находится сейчас там вовсе не как праздная туристка, а ради чрезвычайно напряженной работы. Я упомянул миссис Диксон только теперь, так как здесь появляется одно очень интересное сравнение. Вам ясна связь, господа?

Стефан Кройцц с трудом сдержался. Опять это типичное для старика неуважительное отношение к людям. Он всегда задавал этот вопрос в неподходящем месте, поскольку никому не было ясно, какую связь, собственно говоря, Майзель имел в виду. Кройцц не решился кивнуть, он искоса взглянул на доктора Бауха — не кивнет ли тот, но прокурор с вызывающей основательностью ковырял в носу. Борнеман также не кивнул — сегодня он уже достаточно напрягся.