Читать интересную книгу Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - Джаред Даймонд

Малочисленные народности пытаются справиться с такой непредсказуемой нехваткой пищи несколькими способами: они переносят стоянку, запасают еду в собственных телах, заключают союзы с другими местными группами, обрабатывают разбросанные участки земли ради производства продовольствия. Простейшим решением для кочующих охотников-собирателей, не привязанных к огородам и столкнувшихся с малым количеством пищи в данной местности, является переселение в другую местность, где пищи больше. Что касается откармливания когда только возможно: если проблема заключается в том, что продовольствие гниет или набеги врагов мешают сохранить запасы, пищу можно по крайней мере сохранить в виде жира в собственном теле — так она не испортится и не будет украдена. В главе 11 я приведу примеры того, как представители малочисленных сообществ объедаются, когда еды в избытке, до степени, которую жителям западного мира (за исключением тех из нас, кто участвует в конкурсах по поеданию хот-догов) трудно себе представить. Таким способом люди откармливают себя, чтобы лучше переносить времена скудости пищи.

Если обжорство в момент изобилия может помочь перенести несколько недель последующей нехватки продовольствия, то оно не защитит от голода, длящегося год. Долговременным решением является заключение соглашений с соседними группами о взаимном снабжении пищей, когда территория обитания одной группы богата едой, а территория другой — нет. Уровень продуктивности любой местности меняется со временем, однако если участки, принадлежащие группам, достаточно удалены друг от друга, то есть шанс, что такие колебания не совпадут по времени. Это дает возможность вашей группе достичь взаимовыгодного соглашения с другой группой: вас пустят на свою землю или снабдят едой, когда ее много у ваших соседей, а у вас — мало, а вы окажете аналогичную услугу, когда у ваших соседей наступят тяжелые времена.

Например, в пустыне Калахари, где живут !кунг, количество выпавших осадков в одном и том же месяце на разных участках может различаться в десятки раз. В результате, по словам Ричарда Ли, “пустыня может цвести в одном месте, а в другом в нескольких часах пути все еще быть иссушенной”. Ли сравнивал ежемесячный уровень осадков на пяти участках района Ганзи в течение года — с июля 1966 года по июнь 1967-го. Суммарное выпадение осадков за год между участками различалось меньше чем вдвое, но количество осадков за месяц менялось от их полного отсутствия до 10 дюймов. Местность Куме имела наивысший годичный уровень осадков, но тем не менее была самой засушливой из пяти в мае 1967 года и на втором месте по засушливости в ноябре 1966 и феврале 1967 годов. Напротив, Калкфонтейн имел самое низкое количество осадков за год, но был на втором месте по их обилию в марте и в мае 1967-го. Таким образом, группа !кунг, живущая на любом из этих участков и им ограниченная, наверняка в определенные месяцы страдала от засухи и нехватки пищи, но обычно имела возможность найти другую группу, участок которой был достаточно увлажнен и процветал, если эти две группы согласились помогать друг другу в случае нужды. Такая взаимность в целом необходима для того, чтобы !кунг могли выжить в непредсказуемых условиях жизни в пустыне.

Взаимопомощь (перемежаемая периодической враждебностью) широко распространена в традиционных сообществах. Деревни на Тробрианских островах распределяют еду, чтобы выровнять местные нехватки. Среди инуитов Аляски принято, чтобы голодающие семьи перебирались жить к родственникам или партнерам в другой район. Самым важным источником пропитания южноамериканских индейцев яномамо являются персиковые пальмы и бананы, урожай которых (особенно последних) бывает более обильным, чем может потребить одна только местная группа. Созревшие плоды быстро портятся и не могут храниться, так что их нужно сразу же съедать. Когда местная группа яномамо сталкивается с излишками, она приглашает соседей на пир и ожидает, что соседи поступят так же, когда излишки окажутся у них.

Разбросай свои участки 

Другим общепринятым стратегическим ответом на непредсказуемую локальную нехватку продовольствия является разброс земельных участков. Я столкнулся с этим феноменом на Новой Гвинее, когда однажды, наблюдая за птицами, наткнулся на огород своего друга-новогвинейца посреди леса, в миле к северо-востоку от его деревни и в нескольких милях от других его огородов, разбросанных к югу и к западу от деревни. Что он мог иметь в виду, спросил я себя, выбирая это уединенное место для нового огорода? Казалось таким расточительством тратить значительное время на дорогу, а изолированность делала трудной защиту от мародеров — свиней и воров. Однако новогвинейцы умелые и опытные огородники; если вы видите, что они делают что-то, чего вы не понимаете с первого взгляда, обычно оказывается, что у них есть для этого причина. Так каков же был мотив моего друга?

Другие западные ученые и специалисты по развитию также были озадачены подобными случаями разброса полей, встречающимися по всему миру. Чаще всего обсуждается практика средневековых английских крестьян, возделывавших дюжины крошечных удаленных друг от друга участков земли. Для современных историков экономики было “очевидно”, что это плохая идея из-за потери времени и сил на перемещение и появления неизбежных необработанных полос между полями. Сходный современный случай разброса полей у андских крестьян в окрестностях озера Титикака, описанный Кэрол Голанд, вызвал изумление у специалистов по развитию:

Поразительна совокупная сельскохозяйственная эффективность крестьян. Можно только изумляться, как они вообще выживают, поскольку традиции наследования и браков ведут к постоянному дроблению угодий между многочисленными деревнями, и крестьянин в среднем тратит три четверти дня на перемещение между полями, которые иногда имеют площадь всего в несколько квадратных футов.

Эксперты предложили крестьянам обменяться землей, чтобы объединить владения. Однако количественные данные исследования Голанд в перуанских Андах показали, что в столь явном безумии все же наличествует метод. В районе Куйо-Куйо крестьяне, изучавшиеся Голанд, выращивают картофель и другие культуры в среднем на 17 полях (максимум на 26) на одного крестьянина; каждое поле в среднем имеет размеры всего 50х50 футов. Поскольку крестьяне периодически арендуют или покупают землю, им было бы вполне возможно объединить свои владения, но они этого не делают. Почему?

Как заметила Голанд, ключом к ответу являются различия в урожайности от поля к полю и от года к году. Подобные различия лишь в очень незначительной части предсказуемы на основании таких факторов окружающей среды, как высота местности, крутизна склона, освещенность, и трудозатрат крестьянина, которые он может контролировать и распределять (внесение удобрений, прополка, густота посева, время посадки). Большая же часть различий непредсказуема и не поддается контролю, она связана со временем и количеством осадков в данном году, заморозками, заболеваниями растений, нашествиями вредителей и воровством. Каждый год существуют большие колебания в урожае с разных полей, и крестьянин не может предвидеть, какое именно поле даст хороший урожай.

Крестьянская семья из Куйо-Куйо любой ценой должна избежать суммарно низкого урожая — это заставило бы ее голодать. В этом регионе в хороший год крестьяне не могут произвести достаточно излишков продовольствия, которые можно было бы хранить, чтобы продержаться следующий — плохой — год. Поэтому целью крестьянина является не повышение средней урожайности в пересчете на несколько лет. Если ваш урожай необыкновенно высок в течение девяти благоприятных лет, но на десятый год случится неурожай, вы все равно умрете от голода, хоть и будете поздравлять себя с прекрасным урожаем в среднем. Поэтому цель крестьянина — каждый год обеспечивать урожай, позволяющий не голодать, пусть даже при этом среднегодовой урожай в пересчете на несколько лет окажется не таким уж высоким. Поэтому-то и есть смысл в разбросе полей. Если у вас есть всего одно большое поле, независимо от того, насколько оно плодородно в среднем, вы будете голодать, когда придет неизбежный неурожайный год. Однако если у вас много различных полей, на которых колебания происходят независимо друг от друга, тогда каждый год какие-то из них дадут хороший урожай, даже если другие — нет.

Для проверки этой гипотезы Голанд измерила урожай со всех полей, собранный 20 семьями, — всего с 488 полей — за два года подряд. Потом она подсчитала, каков бы был урожай, собранный одной семьей, если бы все ее участки были объединены вместе в той же местности или если бы общая площадь земель была разделена на 2, 3, 4 и т.д. до 14 разбросанных полей. Как выяснилось, чем более многочисленными были поля, тем ниже оказывался среднегодовой урожай, но одновременно снижался и риск того, что в какой-то год продовольствия не хватит для выживания. Например, семья, обозначенная Голанд как семья Q, состоявшая из взрослых супругов и их пятнадцатилетней дочери, по оценке Голанд, должна была собирать 1,35 тонны картофеля с акра в год, чтобы не голодать. Для этой семьи возделывание объединенного поля в каждый данный год означало бы высокий (37%!) риск голода, и тем, кто умирал в неурожайный год (случающийся в среднем один раз в три года), слабым утешением послужило бы то, что они получали самый высокий усредненный по времени урожай в 3-4 тонны, более чем вдвое превышающий необходимый для выживания уровень. Наличие шести и менее участков также не избавляло семью от угрозы периодического голода. Только если эта семья обрабатывала семь или более полей, риск снижался до нуля. Конечно, средний урожай при этом снижался до 1,9 тонны с акра, но никогда не бывал ниже 1,5 тонны, так что семья никогда не голодала.