Поэтому, когда Дженни начинает стонать и метаться во сне, Грег просыпается за несколько секунд, потому что знает, что это ненормальное поведение.
С его сестрой что-то не так.
Сначала он решил, что это реакция на укусы ос, яд, попавший в сердце или легкие, какая-то аллергия, которая проявилась не сразу. Но чем сильнее она бьется, задыхается и стонет, тем больше он думает, что дело в чем-то другом, чем-то не физическом.
Садясь, Грег начинает бормотать имя сестры. Его разум пытается выкрикнуть: «Дженни!», но рот не слушается – язык зацепился за что-то внутри рта, что-то скользкое и колючее движется к его горлу. Мужские глаза расширяются, а одна рука сжимает шею, прежде чем он давится и рефлекторно щелкает зубами по препятствию, прокусывая незваного гостя и расчленяя его внутренности, как вишню в шоколаде, между щекой и коренными зубами.
– Аааа! – Он давится и выкашливает все, что может, силясь не глотать и выплевывая всю горькую, липкую массу на пол.– Господи Иисусе! – кричит Грег, а глаза слезятся, когда он набирает побольше слюны и снова сплевывает.
Джим, который сидел наверху лестницы, чтобы следить за дверью Генри и входом в дом, сбегает вниз, грохоча тяжелыми ботинками.
– Что такое, чувак?
Грег, стоя на четвереньках, поднимает палец, как бы говоря «дай мне секунду», рыгает, отворачивается от своей корчащейся сестры, и его рвет в угол.
Джим подходит, на его лице маска отвращения и замешательства, когда он смотрит на Дженни в тусклом свете. Она ворочается, словно борется с кем-то во сне, и ужасно стонет. От этого у него по спине пробегает холодок.
– Грег! Что происходит? Что с Дженни?
Грег, пошатываясь, встает и вытирает рот.
– Дай мне фонарь.
Джим поворачивается и замечает один в другом конце комнаты. Он подбегает, хватает его и включает на всю мощность.
– Неси,– просит Грег, жестом прося Джима посветить на пол.
Джим подносит фонарь поближе и смотрит вниз, не понимая, что видит.
– Это что, рвота? Я не хочу смотреть…
– Это сраный таракан,– говорит Грег.– Или то, что от него осталось. Ублюдок был у меня во рту. Я чуть не проглотил эту хренову штуку.
– Похоже, ты пытался его съесть,– говорит Джим, изучая пол. На краю размытого круга света еще один таракан несется прямо к его ботинку. Он небрежно поднимает ногу и опускает ее на насекомое; слышится хруст ломающейся скорлупы.
– Да, случайно,– говорит Грег.– Слушай, я хочу разбудить Дженни, у нее кошмар или…
– ААААААА!
Крик Пита разрывает тишину комнаты, как звук бензопилы. Джим ставит фонарь и подбегает к нему.
– Пит! Чувак, очнись! – Джим падает на колени, трясет Пита и кричит на него.
Грег тем временем снова обращает внимание на свою сестру, которая теперь плачет во сне, лицо залито слезами. Пока он беспомощно наблюдает, она хватается за горло, словно задыхаясь.
– Дженни! – зовет Грег, опускаясь рядом на колени.– Проснись, детка! Проснись, черт подери!
– Грег, помоги мне! – орет Джим, Грег оборачивается и видит Джима с поднятыми в воздух руками в жесте типа «что мне делать?» Перед ним Пит бьется в конвульсиях, его тело выгнуто дугой и сотрясается в спазмах. Из уголка его рта вытекает струйка белой пенистой слюны.– Кажется, он подавился языком,– продолжает Джим, и Грег наблюдает, как тот засовывает два мясистых пальца в рот Пита. Свободной рукой Джим роется в потертой спортивной сумке Пита и достает пузырек. Клонопин. Он заливает один в булькающий рот Пита, не переставая его проклинать.
– Я… – начинает говорить Грег.
Лиам отчаянно, бессвязно кричит с другого конца комнаты.
– НЕТ! Я не… о нет… о боже мой, нет-нет-нет-НЕТ-НЕТ– НЕТ… – Его руки взлетают в воздух, и он издает ужасный, раздирающий грудь крик, какой Грег еще никогда не слышал. Крик незамутненной, невыразимой боли.
Грег кладет дрожащие руки на бедра своей сестры, его взгляд перебегает с Лиама на Пита и Джима, а затем обратно на сестру.
Джим полуобернулся к Лиаму, одна рука скользкая от пенистой слюны, но Пит, кажется, начинает дышать. Джим встает, делает неуверенный шаг, затем останавливается, будто его тянут в разных направлениях – словно он заблудился или застрял, не зная, куда идти, что делать. Его широко раскрытые глаза встречаются с Грегом, и Грег знает, что видит, но не может в это поверить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Страх. И если бы Грег не знал его, то поспорил бы с кем угодно на сотню долларов, что Джим Кэди – самый отпетый мерзавец – был просто в ужасе.
– Грег,– говорит Джим почти шепотом.– Что нам делать, чувак? Что делать? Твою-то мать, скажи, что, черт возьми, здесь происходит!
Грег качает головой, скорее измученный, чем испуганный, но в то же время уверенный в следующем шаге. За последние девяносто безумных секунд Грег точно решил, что ему надо сделать до рассвета. Сначала он разбудит сестру и убедится, что с ней все в порядке. Затем придумает способ завладеть пистолетом Лиама. А потом они с сестрой уберутся подальше от этого дома.
И если Джим или кто-то еще встанет у него на пути, он убьет их.
– Я не знаю, Джим,– говорит Грег.– Я правда не знаю.
7
Человека звали Шоу. Он был старикашкой, и еще несколько месяцев назад они с Лиамом были близкими друзьями. Деловыми партнерами. Или, точнее, соучастниками.
Они выполняли множество случайных заданий – в основном грабежи. Их специальностью были ломбарды, и вместе с любой командой, которую удалось набрать, они неплохо зарабатывали на ограблениях по всему Квинсленду.
Их отношения испортила особая партия украденных драгоценностей, на планирование которой они потратили месяцы. Лиам сам пошел в магазин, чтобы их забрать, а Шоу и еще один человек – преступник по имени Маркус с тяжелым ПТСР и зудящим пальцем на спусковом крючке – вырубили камеры, исключили из уравнения двух ночных охранников и подготовили все для побега.
Лиам все еще был внутри, когда услышал вой сирен и понял, что один из охранников – не такой уж бессознательный, как ему казалось,– включил сигнализацию. Теперь Лиаму нужно забрать драгоценности и убраться – и то, что должно было длиться пять минут, превратилось в шестьдесят секунд. Он двигался так быстро, как только мог, сосредоточившись на скорости и точности.
Он как раз высыпал последний поднос с бриллиантовыми кольцами, ожерельями и другими украшениями в черный мешок, когда услышал выстрелы.
За все годы работы они всегда носили оружие только в целях угрозы и точно никогда не стреляли. Но теперь звучало так, словно снаружи происходила хренова перестрелка, а он застрял в здании, как пойманная крыса. Лиам смог выглянуть в окно через железные решетки, которые никак не препятствовали ограблению, зато прекрасно демонстрировали, как будет выглядеть его комната, если его схватят.
Он в ужасе наблюдал, как Маркусу выстрелили в шею и грудь, и тот тяжело упал на тротуар. Шоу убрался в «Монаро», которым так гордился (теперь его блестящий черный край был усеян дырами от пуль), и рванул с места, визжа дымящимися шинами.
К чести Лиама, он был осторожным и умным. У него всегда был запасной путь к отступлению; резервный выход для него одного, если дела шли наперекосяк. Этот раз ничем не отличался, поэтому Лиам, не теряя времени, приступил к выполнению плана Б в попытке спастись от приближающейся – и враждебно настроенной – полиции.
Потолок в задней части магазина скрывал старый люк, который когда-то был лестницей, ведущей на крышу. Несколько лет назад, вероятно, по соображениям безопасности, владелец магазина закрыл входную дверь на крыше на засов и подключил сигнализацию, лестницу убрали, а панели на потолке разместили ниже, чем раньше. Три ночи назад Лиам пришел сюда, взобрался по дренажной трубе на крышу с внешней стороны соседнего магазина, захватив с собой болторезы, и аккуратно срезал выступающие головки с концов болтов, чтобы (как он надеялся) использовать входную дверь, толкнув снизу вверх, если возникнут трудности. Ведь если ситуация требует плана Б, то все не просто плохо, все охренеть как погано.