Читать интересную книгу Адмирал Нельсон - Владимир Шигин

Возмущенное письмо Нельсон отправил и первому лорду Адмиралтейства. Фанни же написал, чтобы она присмотрела хороший дом в Лондоне.

Разумеется, это был шантаж. Прекрасно понимая, что никто в столь трудное для страны время не посмеет отправить в отставку героя Абукира и любимца всего народа, Нельсон просто вынуждал Адмиралтейство наказать своевольного Смита. Интересно, вспоминал ли Нельсон в это время свое назначение командиром отдельной эскадры, когда граф Сент-Винсент также обидел ради него двух заслуженных адмиралов?

Как отличается этот Нельсон от того, который еще несколько лет назад обивал пороги Адмиралтейства, прося дать ему под команду хоть какое-нибудь судно! Трудно понять поведение Нельсона, который ведет себя как избалованный и капризный ребенок, и просто невозможно объяснить его требование, чтобы в разгар боевых действий Адмиралтейство предоставило для его любовницы и ее мужа линейный корабль!

Естественно, в отставку Нельсона не отпустили. Вскоре он получил бумагу, в которой его успокаивали, что капитан Смит не имеет никакого права командовать контр-адмиралом Нельсоном и его кораблями.

Единственным человеком, кто воспринял шантаж Нельсона всерьез, оказалась его жена. Фанни была в восторге, что ее запропавший муж наконец-то решил вернуться домой. Когда же Нельсон написал, что остается на Средиземном море, верная Фанни решила сама ехать к нему. В этом не было для того времени ничего особенного. Многие жены морских офицеров перебирались тогда поближе к местам базирования судов своих мужей, а наиболее храбрые даже участвовали с ними в боевых походах. Фанни имела все основания приехать к мужу: ведь на Средиземном море воевал и ее сын, который нуждался в постоянной опеке. И она предложила Нельсону два варианта. В первом случае она была готова приехать к нему прямо в Палермо, а во втором — перебраться поближе, хотя бы в Лиссабон. Нельсон отклонил оба варианта и велел жене оставаться дома. Он заявил, что ей нельзя переезжать в Лиссабон, потому что это самый грязный город в Европе, да еще с частыми туманами. Относительно Палермо аргументировать отказ было гораздо сложнее, и поэтому Нельсон просто написал жене, что если она посмеет появиться там, то ему придется спустить свой флаг на "Вэнгарде" и отплыть с ней в Англию. Причиной упорного нежелания видеть рядом с собой жену конечно же была леди Гамильтон. Окажись Фанни в Палермо, она бы разрушила идиллический мир двух влюбленных, а этого Нельсон и Эмма позволить никак не могли.

Отчаявшаяся Фанни обращается за поддержкой к другу семьи Александру Дэвисону, полагая, что его советы произведут на мужа большее впечатление. Дэвисон ей не отказал. В письме Нельсону он пишет: "Я должен еще раз повторить мое искреннее сожаление в связи с тем, что Вы все еще остаетесь в Средиземном море. В то же время я был глубоко огорчен, если бы Вы оказались вынужденным покинуть этот район и это хотя бы в малейшей степени задело Ваши чувства. Вы сами, конечно, являетесь наилучшим судьей в этом вопросе. И все же Вам следовало бы позволить Вашим лучшим друзьям выразить их озабоченность… Ваша драгоценная лучшая половина пишет Вам. Она находится в добром здравии, но очень встревожена и озабочена, чему не следует удивляться. Завтра она отправляется в Бат с добрым стариком (отцом Нельсона. — В. Ж)… Леди Нельсон сейчас у нас и беседует с моей женой. Она просит меня сообщить, что, если Вы не возвратитесь домой в течение ближайших месяцев, она приедет к вам в Неаполь. Извините нежные чувства женщины; они слишком обострены, чтобы их можно было выразить".

Письмо старого друга Нельсон оставил без ответа. В то же время его собственные письма полны жалоб и недовольства буквально всем: от начальства до самого себя. Его раздражают приказы, ему кажется, что его обходят должностями, он недоволен даже своим вчерашним кумиром — графом Сент-Винсентом. Почти в каждом письме Нельсон пишет, что устал от кораблей, от войны и даже от жизни.

Помимо безусловной вины, которую Нельсон испытывал, понимая, что рано или поздно ему придется делать выбор между Фанни и Эммой, у него было явное нервное перенапряжение, сказывались и прежние раны, и абукирское ранение головы.

Как считают биографы Нельсона, именно в палаццо Палагония Нельсон и леди Гамильтон приняли решение открыто жить вместе. Все внешние приличия в их отношениях, которые любовники до той поры еще соблюдали, были теперь преданы забвению. Письма Нельсона к Фанни с этого момента становятся редкими и лаконичными, из них исчезает всякая сердечность. Что касается сэра Гамильтона, то он молча уступил свое брачное ложе молодому и более именитому сопернику, оставшись при любовниках на положении "друга". Король Фердинанд и королева Мария Каролина только приветствовали решение Нельсона и Эммы жить вместе, так как это гарантировало дальнейшую защиту Сицилии от возможного вторжения французов.

В море, как и прежде, Нельсон не торопился, а все время проводил в прогулках с Эммой и визитах к королевской чете. За любовниками всюду следовал сэр Гамильтон, отвергнутый и безропотный.

Эмму Гамильтон современники совсем не зря именовали самой испорченной женщиной своего времени. Едва завоевав сердце Нельсона, она сочла, что ей этого мало, и тут же завела роман с одним из его капитанов. Самое удивительное, что об этом романе Нельсон был прекрасно осведомлен, но это его нисколько не смущало. Наоборот, он гордился тем, что обладает столь красивой женщиной и что она нравится всем без исключения мужчинам.

Из письма Нельсона одному из друзей: "Светское общество не в силах сказать о доброте леди Гамильтон всего того, что она заслуживает. Мы хорошо знаем эту доброту, и нам следует рассказать о ней всем, до кого это может дойти, устно и письменно, потому что ни у кого нет более чистого, благородного и преданного сердца, чем у нее".

Влюбленные всегда склонны идеализировать предмет своей любви, и Нельсон не был в том исключением.

Весьма откровенные отношения отчима с леди Гамильтон конечно же не укрылись от глаз Джосаи. Для юноши, который боготворил Нельсона, это был настоящий удар. И до этого времени не бывший примером образцового поведения, Джосая буквально начинает спиваться. Причем напивался он всегда прилюдно и вызывающе — во время официальных приемов на глазах сотен гостей, чем ставил Нельсона в очень неловкое положение. Отныне для юноши уже не существовало никаких авторитетов. На фрегате, где он служил, его вообще не видели трезвым.

Из письма капитана фрегата "Бон Ситоен" Нельсону: "Когда я указал ему на его неблагодарность по отношению к Вам, странное и оскорбительное отношение ко мне — и все это публично, — он пропустил это мимо ушей. Единственный ответ, которого я добился, был таков: он знал, что так и будет, что Вашей Светлости не следовало брать его в море и что он Вам много раз об этом говорил. Получалось, что во всем виноваты Вы. Я снова, очень выразительно, повторил ему, что говорить так может только неблагодарный человек. Но никакие доводы не смогли его убедить. У меня нет других мер воздействия на него. Я убежден, что он попал в плохое окружение, поэтому беру на себя смелость убедительно просить Вас не позволять ему иметь друзей из нижних чинов".

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});