Вообще-то Паркинсон ещё собиралась поделиться своими знаниями о том, как по специальным шнурам иктричество перемещается в розетки от теплиц особенных мощных растений[45]. Но не будучи уверенной в том, что сможет правильно произнести слово «иктричество», решила не давать Поттеру шанса отыграться.
- Не твоё дело!
- А что тебя так этот камень заинтересовал? - решила сменить тему хаффлпаффка.
- Ты что, не слышала? С его помощью готовят эликсир жизни! Который выпьешь - и становишься бессмертным!
- Строго говоря - нет. Во-первых, Эликсиром правильнее называть субстанцию, которая описана в книге, а вовсе не зелье…
- Ты себя считаешь умнее Фламеля? Ты ещё и первый курс не закончила!
Эрин почувствовала, что краснеет. От злости.
- Первым алхимиком, описавшим эту субстанцию был Гибер! И он сделал это за семь веков до Фламеля! Детально описал процесс изготовления и эффекты. И он назвал её Эликсиром. Это потом в Европе перепутали.
Она замолчала, наслаждаясь видом Поттера, ошарашенного её напором, после чего добавила:
- И кстати, профессор Кэдомедд об этом рассказывал.
- Извини, - буркнул мальчик. - И ты сказала - во-первых. А - во-вторых?
- Во-вторых зелье даёт ограниченный эффект, семь-восемь месяцев. Так что для достижения бессмертия пить его придётся постоянно, например раз в полгода. А сам процесс, по Гиберу, занимает около пяти недель, так что жить вечно с помощью Эликсира смогут, самое большее, четверо.
- То есть, недостаточно воспользоваться Кам… Эликсиром один раз? Нужно постоянно иметь его при себе…
- А я думала, ты совсем дурак, - сказала грубая Паркинсон.
- Но ещё Гибер предостерегал от использования Эликсира для создания продлевающего жизнь зелья. Он считал, что участи хуже для алхимика просто не может быть. Бессмертие, достигаемое таким образом сродни проклятью.
- Хуже крови единорогов? - пробормотал Поттер, убиравший пыль с соседнего стола.
- Я надеялась, он с нами больше не разговаривает…
- Ой, Панси, ладно тебе! Глядите, Эликсир - ну, у Фламеля это Философский камень - это универсальный балансир. И зелье, получаемое с его помощью, восстанавливает баланс человека, который его выпил. Вот только, э-э-э… как это сказать-то… блин, у Гибера такая классная формулировка была… В общем, баланс будет восстанавливаться относительно того тела, которое было в тот момент, когда зелье было принято. Поэтому если потом была отрезана рука - действие Эликсира вернёт её, ведь в исходном теле она была на месте. Голову оторвали - то же самое. Более того, Эликсир точно способен восстановить человека даже после Адского Пламени, когда, казалось бы, даже пепла не остаётся. Правда не очень понятно со временем, эффект не должен быть мгновенным.
- А в чём проклятье-то?
- Баланс касается не только тела. Это-то Гибер и выяснил. Или рассчитал. Он никогда не писал о том, что создал Философский камень. Хотя многие современные алхимики говорят, что некоторые тонкости создания, которые Гибер изложил в своих трудах, нельзя было определить теоретическим путём в то время. Так вот, баланс касается и тела, и души, и сознания и вообще всего, что как-то с тобой связано. Фамильяров, я думаю, тоже.
- Как Питер Пэн? Который не взрослел?
Панси сделала мысленную пометку спросить про загадочного Пэна, когда Поттера не будет рядом.
- Хуже. Говорят, у человека есть два вида памяти - краткая и постоянная. И короткая - это мысли, а постоянная - это то, что записано в мозгу человека.
- То есть, если бы Поттер выпил это зелье утром, он бы завтра снова не знал, для чего магглам нужны розетки?
Эрин кивнула.
- Если верить Гиберу - да. Ты никогда не забудешь того, что помнил в момент обретения бессмертия, но не запомнишь ничего, что произошло после.
Некоторое время Паркинсон и Поттер молчали, переваривая услышанное.
- Но если Гибер так точно описал создание Камня, - наконец, нарушил молчание Поттер, - почему его создал только Фламель? Разве никто не захотел проверить утверждения этого… Гебера, да? Проверить самостоятельно? За столько веков?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Потому что Камень может быть только один, - ответила Эрин с такой интонацией, как будто объясняла совсем уж элементарные вещи. - Я доказательства, разумеется, не знаю, но как объясняла тётя Рейчел - это следствие из теоремы о причёсывании ежей[46].
- Какой-какой теоремы? - хором переспросили Панси и Гарри.
- Волшебники что, всегда такие дурацкие названия придумывают?
- Теорема о причёсывании ежей. Это, после СОВ, третий курс Салемского института. То есть, пока существует камень Фламеля, создать новый не получится.
Скрип входной двери сообщил первокурсникам, что мадам Пинс вернулась.
Последние три недели семестра пролетели как один день.
Рейвенкло нанёс Гриффиндору самое эпическое поражение за двести пятьдесят лет, выиграв со счётом четыреста десять против двадцати и вернул себе чемпионский кубок, с восемьдесят пятого года принадлежавший Слизерину. Впрочем, усилия Эрин не пропали втуне - три занятия у Снейпа позволили ей принести Дому Хаффлпафф восемь баллов, а если считать и совместные задания с Лавандой - тринадцать.
И мисс Киттлер была не одинока. Почувствовав реальность победы, все остальные барсуки к удивлению остальных Домов начали демонстрировать чудеса успеваемости. По вечерам в Общей гостиной стоял непрекращающийся гул голосов - ни один непонятный вопрос не оставался без объяснений однокурсников или старших товарищей. Даже седьмой курс, при необходимости, отвлекался от подготовки к ТРИТОНу, чтобы подсказать «малькам» не найденный после долгих мучений ответ. Финальные начисленные баллы оглашались уже на прощальном пиру, и по каждому курсу обычно учитывались результаты экзаменов.
Вечером пятого июня Слизерин, Рейвенкло и Хаффлпафф подошли практически вровень. Первокурсники громогласно обсуждали результаты, тыча пальцами в колбы с драгоценными камнями.
- Слизерин - четыреста шестьдесят один, - объявил Тони. - Хаффлпафф - четыреста шестьдесят четыре. Рейвенкло - четыреста шестьдесят три.
- У Гриффиндора сто семьдесят восемь, - добавила Салли-Энн.
- По слухам, у слизней будет ещё десять, - почти не двигая губами сообщила Клара Дженкинс, проходя мимо них. - По пять от Кеттлбёрна и от Кэдомедда. И ещё пять Кэдомедд даст нам, за выступления Эрин на теории магии.
- Флитвик хотел дать по три балла каждому, кто пройдёт отбор в команду по спортивным дуэлям, но в Департаменте состав пока не утвердили, - Лаванда не могла позволить, чтобы обмен сплетнями прошёл без неё. - Но при этом у Рейвенкло будет целых шесть за прядильного голема по просьбе Неттлов из Глазго...
Староста Трумэн тоже решил пройтись вдоль стола.
- Мы отстаём от Слизерина на два балла. Экзамены решат всё, постарайтесь!
Особыми успехами, кроме как в зельеварении, Эрин похвастаться не могла. А раз так, решила девочка, нечего и пытаться срочно всё выучить. Так что суббота и воскресенье стали для неё самыми обычными выходными.
С понедельника начались экзамены.
Одновременно с ними в Хайленд пришла невероятная жара. Даже огромный кабинет, в котором первый курс писал экзаменационные работы, несмотря на толстые каменные стены, навевал мысли о духовке. Специальные экзаменационные перья, защищённые от всевозможных чар, оказались жутко неудобными, а чернила - единственные, которые оставляли след на выданных пергаментах - так и норовили растечься кляксой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Практические испытания давались Эрин намного легче. Она с лёгкостью заставила ананас танцевать перед профессором Флитвиком (хотя ананас Элли крутился быстрее, а его па были выразительнее) и превратила мышь в табакерку (табакерка Элли, хотя и была без усов и хвоста, но как-то ухитрялась пищать). На зельеварении Снейп со скучающим видом забрал у подруг зелья - и, как успела заметить мисс Киттлер, в свитке зельевара напротив их фамилий уже стояли оценки «Превосходно».