Мамай! Что за дом? – спросил Бермята.
– Посёлок Рамонь. Воронежская область. Дворец Ольденбургских. Архитектор Христофор Нейслер! – наскоро пролистав книгу, Кузькина Мать обновила что-то в памяти. – Ну да… да… Была у нас как-то мыслишка его навестить в рабочем плане, но, откровенно говоря, мы взвесили все риски и отказались. Усадьба существует сразу в двух отражениях – в нашем мире и в верхнем слое Теневого. Как бы две этикетки, наклеенные одна на другую. Разумеется, миры постоянно перемешиваются, и творится нечто невообразимое.
– Это не там Николай Рерих души умерших вызывал? – спросила Настасья.
– Да, – подтвердила Кузькина Мать. – Нашёл, конечно, местечко! Лучше б в Костянку поехал, если жить надоело. Да и вообще усадьба странная. В подвале – громадный зверинец. Слуги боялись туда заходить: говорили, что медведи там разгуливают на свободе и непонятно чем питаются. На территории усадьбы – первая в России конфетная фабрика с паровыми машинами. Её так и называли – Паровая фабрика конфет и шоколада. Грохот, пар, стук машин, громадные чаны с растопленным шоколадом. А однажды ночью фабрика не просто сгорела, но и камни, говорят, расплавились, а шоколад кипел и стонал как живой. Ещё в усадьбе живут три официальных призрака. Один – призрак принцессы Евгении Ольденбургской: женщина, закутанная в плотную чёрную вуаль. Ещё призрак её лекаря и призрак горничной – эти ходят всё время вместе и непрерывно ругаются. Думаю, какая-то давняя романтическая история с ядами и кинжалами.
Настасья разглядывала дворец. Выглядел он изящным и стройным, хотя стены были толстенные. Кузькина Мать продолжала деловито объяснять, что где. Напротив главного дома – башня с воротами и здоровенными часами швейцарской фирмы «Винтер». Рядом флигель. Он же свитский корпус. В нём размещалась свита царственных особ, которые бывали тут с тех пор, как в 1901 году сын Ольденбургских Пётр женился на Ольге, сестре императора Николая II. После революции дом завертело в страшной чехарде. Здесь помещались то школа, то казарма, то больница, то заводоуправление. И с каждым новым пинком судьбы дворец ветшал всё сильнее. В войну же, когда под Магронежем, который в обычном мире – Воронеж, шли страшные бои, дом и вовсе уцелел невероятным чудом.
– А на самом деле не уцелел! – выдержав паузу, звенящим шёпотом добавила Кузькина Мать. – Трёхсоткилограммовая бомба уничтожила верхний дворец, тот, что в нашем мире, и тогда из Теневых миров всплыл тот, другой дворец, что был в самом верхнем слое! Лишь некоторые фрагменты начальных стен уцелели, ведь бомба не уничтожила всё до основания.
– И тогда же дворец был захвачен Фазанолем? – спросила Ева.
– Ну, не тогда же, а после войны, когда с дворцом стали твориться невероятные вещи. Пропадали люди, смещалось пространство. Тогда Фазаноль и взял его на заметку. Дворец стал исключительно удобным убежищем. Во-первых, размещение: частично в нашем мире, частично в Теневых. Всегда можно скрыться от магзелей. Заодно и контролируешь весь Магронеж с областью… Фазаноль – шахматист. А какая первая задача шахматиста? Поставить сильную фигуру на такую клетку, откуда она будет простреливать как можно больше других полей. В Магронеже сохранилось много магических существ первомира. Одних драконов, кажется, видов двести. Болотных, лесных, луговых. Почти все с даром мимикрии. Лежит в лесу огромный камень, а на самом деле – это яйцо дракона. И никогда ты его от камня не отличишь, пока дракон из него не проклюнется.
– Почему именно в Магронеже? – спросила Ева.
Кукоба, объясняя, вскинула руки. В обручах охранных татуировок метнулись навстречу друг другу хищные рыбы.
– Почва, девочка! Почва! – сказала Кукоба. – Магия тесно связана с почвой. В Магронежской области лучшие чернозёмы в мире. Окско-Донская низменность, заливные луга и всё такое прочее. Но настоящее объяснение – магия первотворения. Там её безумно много. Она буквально выплеснулась, пролилась. А где магия первомира – там и множество простейших магических существ. Всяких кошмаридл, червидл, призраков-медуз, паукусов. Вся эта лесная и подземная баламуть. Ведь драконы не рыцарями питаются. Рыцари – это так, консервы на чёрный день.
– Значит, мы сейчас в Рамонь? В Магронеж? – спросила Ева.
Кукоба цокнула языком. Её татуировки – хищные рыбы – на миг застыли, а потом развернулись и поплыли в другую сторону.
– Не стоит задача прилететь в Магронеж. Задача стоит победить Фазаноля и выжить! – поправила она.
Глава 25
Негодяйчик. Версия 2.0
Человек получает силу из растений и животных. Те, в свою очередь, – друг из друга. Тут же воздух и вода – для всех общие. Так человек самым тесным образом очень тесно слит со всем живым и неживым на планете. Он её часть, и вся земля – его плоть.
Записи Павла Звенидрага
До Магронежа добирались магтобусом Тоннельсонов и на «Ровере». Глызя Косорыл с магператором Жоржем увязались за ними на красной магшинке.
– Зачем мы ему уступили? – спросила Ева у Филата.
Тот пожал плечами:
– Он ужасно приставучий. Хочет магтериал снять.
– Паразитирование сильных на слабых? – предположила Ева.
– Ну, не такой уж Глызя и сильный. Скорее господство бодрых над вялыми! Вот это да, соглашусь! – кивнул стожар.
В «Ровере» летели Настасья и Бермята. Им надо было многое сказать друг другу. Настасья поначалу не хотела усаживаться в «Ровер», но потом всё-таки села и даже с вежливой застенчивостью захлопнула дверь перед носом у Тибальда, который тоже собирался сесть вместе с ними.
– О женщина! Коварство имя тебе! Будет выносить Бермяте мозг, чтобы потом его простить! – со знанием дела буркнул Тибальд и отправился в магтобус к Тоннельсонам.
– Она не станет этого делать. Она умная и сложная! – сказала Ева.
– Именно поэтому и станет! – не согласился Тибальд.
Кузькина Мать с ними не полетела, хотя и провожала их некоторое время на своём прыгающем лимузине. Кроме того, карманнички Кузькиной Матери засекли недалеко от особняка Скользуху, о чём Кузькина Мать озабоченно сообщила по вещуну.
– Опять она здесь! Не отвяжешься! – поморщился Филат.
Задора орудовала ботинком на палке, управляя полётными талисманами. Ниська уселась на колени к Кукобе, доверчиво вручив ей свои жёсткие косички. Со стороны Ниська казалась примерным ребёнком, мечтой любой мамочки, если бы не дробовик, который она всё время держала в руках. Но тут уж закон любимой игрушки: что люблю, с тем не расстаюсь.
Тит возился со своими комариками и цокотухами. Ева растапливала бронедевицу Рогнеду. Дров в городе взять было негде, и они залетели на бензоколонку за углём для шашлыка. Когда они улетали, работа колонки была парализована, и вовсе даже не потому, что