- О, Алексиус. – её дыхание замерзало перед нею в холодном воздухе, когда она говорила. – Я так много пропустила тут…
Алексиус не мог сказать много хорошего о Валории, поэтому молчал. Валория была не лучше, чем остальные, и никогда не хотела верить в это. Она хмурилась, когда смертный или бессмертный спорил с нею, и ломала их жизни с большим удовольствием, чем пела. Клейона была другой – легкомысленной, напрасным существом, что думало только о своих забавах.
Неудивительно, что царства, которые они создали, стали лишь призами в игре.
На входе возвышалась статуя Валории, осуждающая всех пришедших. Её руки были подняты вверх, и на ладонях вырезаны символы элементов, которые она представляла, символы земли и воды.
Это место бледнело перед величием Храма Клейоны, что был в шесть раз больше этого, но оно впечатляла. Чистые линии гладких блоков гранита, точные углы и острые кромки не были безвкусны и неуместны. Ничего лишнего, нет ненужного декора. Храм девственен во всех отношениях, и открыд для всех.
Но Миленья чувствовала тут силу – как и в трёх других местах.
Он думал, что пройдут не недели, а месяцы, прежде чем он придёт сюда.
Всё произошло быстрее, чем он мог себе представить.
Внутри, в центре чёрного гранитного пола, ревел огонь. Это было ироничным – ведь Клейона считалась его богиней. Но в Лимеросе это было необходимым, чтобы не замёрзнуть до смерти.
Кострище, как заметил Алексиус, разжигали в центре длинного, прямоугольного углубления, и его регулярно поддерживали одетые в красное служители храма.
Здесь вечером было очень мало людей – наверное, из-за метели и позднего часа. Они с Люцией уже сняли номер в соседней гостинице, не раскрывая личность девушки.
После того, как облака разошлись и яркая луна освещала замороженный пейзаж, почти так же прекрасно, как и солнце, она почти что притащила его сюда, желая показать, какой большой частью её жизни это было до переезда в Оранос.
Он пытался ходить быстро, но, несмотря на то, что рана Ксантоса хорошо зажила, нога всё ещё беспокоила его. Это было суровое напоминание о смертности.
Люция потащила его к проходу к алтарю. Там она сжала его руки своими и посмотрела ему в глаза.
- Тут мы поженимся, - сказала она, и широкая улыбка осветила её небесно-голубые глаза.
- Здесь? – он поднял брови и осмотрелся вокруг. – Не уверен, что тайно сбежавшие принцессы должны жениться в общественных местах, если хотят оставаться в тайне.
- Может быть, я не хочу, чтобы это было тайной. Может быть, я хочу, чтобы все знали… даже отец! – она поцеловала его, обняла и притянула поближе к себе. – Он поймёт.
Он подумал, что король так желал родичей, что согласился бы на этот брак, лишь бы заполучить оных. Но он не был уверен. Последняя встреча прошла хорошо, но король был озабочен и сгорал от нетерпения из-за отсутствия времени и прогресса.
Если б он только знал правду.
- А твой брат? – спросил Алексиус.
- Он может быть более серьёзной проблемой, - её улыбка всё ещё никуда не пропала, когда она отстранилась от него. – Магнусу придётся поверить, что я люблю тебя. Он понимает любовь, несмотря на то, признает ли это. Он увидит в моих глазах, что это правда и ничего уже не изменить. Я всегда хотела быть с тобой.
Его сердце зависло мёртвым грузом в его груди, когда он коснулся её щеки, пытаясь иссушить её образ в своей памяти.
Люция наконец-то нахмурилась.
- Почему ты смотришь так грустно?
Он покачал головой.
- Я не грустен.
- А это что, счастливый взгляд? Должна сказать, меня это беспокоит. Ты не передумал?
Второй, третий, четвёртый… миллионный. Каждое решение, что он сделал, всё было в тайне.
- Нет, это не касается тебя.
- Хорошо. Я понимаю, что мы разные, и я не знаю… не знаю, ты очень долго вообще…
"Я знаю тебя всю жизнь, - подумал он. – Смотрел на тебя. Защищал тебя. Почти семнадцать лет я ждал".
- Но это верно, - продолжала она. – Я никогда ни в чём так не была уверена!
Алексиус взял её за руку, проводя большим пальцем по аметисту в её кольце. Он вспомнил, как видел это кольцо на пальце Эвы. В конце концов, при всей своей власти, оно не спасло первую волшебницу от её злейшего врага.
В первых совместных снах Алексиус сказал, что Эва погибла, потому что полюбила не того. Но это было ложью. Любовь, по крайней мере, любовь самой Эвы, не имела ничего общего с кончиной колдуньи.
Ирония. Теперь он таков.
Люция смотрела на сводчатый потолок и на несколько молящихся на жёстких деревянных скамейках. После она повернулась, чтобы взглянуть на огонь, что дарил посетителям тепло от постоянного холода снаружи.
- Мы можем утвердить кристалл здесь? Теперь? – спросила она.
- Ещё нет.
Она нахмурилась.
- Что значит "ещё нет"? Потому что тут посетители?
- Нет. Это потому, что тут должно случиться что-то. Тут не было магии крови и стихийного бедствия. Это не будет в правильном порядке, но надо сделать… Это место, - он осмотрелся, - якорь. Тут всё должно закончиться. И конец обозначит начало.
Она улыбнулась его загадочной речи.
- Я не понимаю.
- Я хотел бы тебе всё пояснить, но это невозможно, - он потёр грудь. – Но вот мы здесь. Вот где судьба ждала нас все эти века.
Она терпеливо смотрела на него, словно забавляясь этим бредом.
- Что мы должны сделать, чтобы принять эту судьбу?
Она была столь любопытна, столь ненасытна… Он подумал, что было бы, если бы он по-настоящему был её наставником, чтобы помочь с её магией.
- Всё в крови, принцесса. Кровь – магия. Это ключ ко всему – ключ к жизни, ключ к свободе, ключ к лишению свободы.
Она засмеялась, удивляя его, и наклонилась вперёд, чтобы поцеловать его.
- Ты запутался сегодня, не так ли? Не волнуйся, кровь меня не пугает.
Ему хотелось бы чувствовать то же самое. Его грудь болела всё больше с каждым мгновением колебания – невидимые знаки, приковывающие его к Миленье, управляющие им день и ночь.
- Она заставит меня сделать это… Знай, пожалуйста, это не мой выбор.
Её улыбка исчезла, а выражение стало мрачным.
- Ты беспокоишься, да… Я здесь, - она обняла его, обхватив руками плечи, чтобы притянуть к себе поближе. – Мы сделаем это вместе.
Она задохнулась, когда он ударил её кинжалом в живот.
- Мне очень жаль, Люция, - прошептал Алексиус. – Это не я. Что-то более могущественное контролирует меня.
Он вытащил оружие из неё. Она отшатнулась и упала на колени, касаясь раны и шокировано глядя на окровавленные пальцы. Кровь текла из раны, впитывалась в платье и разливалась на полу храма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});