Что мог забыть представитель долгоживущей расы в этой проклятой всеми богами стране? Даже полукровному магу приходилось избегать деревень, чтобы его не постигла прискорбная участь быть заживо сожженным — что тут говорить про эльфа!
— Вс-с-се когда-то могут ошибитьс-с-ся, — снова хмыкнул длинноухий и повернулся к атаману, а Линсахеете с содроганием увидел на его щеке черное клеймо изгоя. Это что же должен был сделать эльф, чтобы ео изгнали?! Массовое убийство детей? Преднамеренный поджог Леса?..
— Мой дар никогда не ошибается! — высокомерно вздернул нос красноволосый, стараясь не показывать свою растерянность, возникшую при виде изгоя. — Я уверен, что парень будет один. Ваша задача: оглушить его, связать и доставить мне! За этоя вам заплачу.
— Да, плату ты предложил действительно щедрую, — задумчиво почесал подбородок атаман и повернулся к безучастно взирающему на все происходящее эльфу: — Дирий, что скажешь?
Клыкастый сначала задумчиво посмотрел на переминавшегося с ноги на ногу в ожидании ответа мага, затем на атамана и прошелестел:
— Можно попробовать… С-с-скажи, маг: тебе этот парень нужен в целости и сохранности? Или я могу ис-с-спользовать парализующий яд?
— Можно и ядом, — величественно кивнул Линсахеете.
— Хорошо, — прижмурился изгой. — Очень хорошо… Говоришь, измененный с-с-с крыльями… И он с-с-сбежал… А путешествует в компании эльфов. Как интерес-с-сно… И платить ты с-с-собираешься пос-с-сле дела…
* * *
Саилания пристально наблюдала за своим приемным внуком вот уже несколько дней, и увиденное ей очень не нравилось. Раалэс буквально с каждым часом становился все мрачнее и мрачнее, а его глаза, в начале путешествия бывшие почти черными с синими искорками, теперь приобрели стойкий льдисто-голубой оттенок. От шипящего и едва ли не плюющегося ядом, словно пустынный змей, парня даже его собственный фамилиар стал шарахаться! Отчего Раалэс только больше злился. Да и вообще, все, что эльфы пытались сделать для того, чтобы облегчить молодому измененному путешествие, в конечном счете оборачивалось против него же. Взять хотя бы те травы, которые эльфийка собрала специально для своего внука, стараясь оградить его от комаров. Кто же знал, что у Лэсса окажется на них аллергия! А ведь, кроме этого, были и другие случаи…
В итоге, даже Рай и Элли вот уже два дня боялись приближаться к доведенному до состояния боевого бешенства Раалэсу, держащему себя в руках только на силе воли, не говоря уже об остальных.
— Мам, — тихонько позвал, отвлекая от невеселых размышлений старшую эльфийку подъехавший поближе Элли.
— Да, сынок, — вынырнула она из своих мыслей и бросила косой взгляд на сына. Грустно усмехнулась, увидев, как фамилиар Раалэса блаженно развалился в сложенных лодочкой ладонях мастера-убийцы, подставляя под длинные пальцы круглое пузико, и поинтересовалась: — Что случилось?
Рыжий эльф только открыл рот, чтобы что-то сказать, как ехавший чуть в стороне Раалэс внезапно громко и очень яростно зашипел, отчего все шарахнулись, а некоторые особо нервные кони встали на дыбы, и, с силой пнув бока своего Психа, рванулся вперед.
— Стой, идиот крылатый! Остановись же! — Как и следовало ожидать, подобные крики не принесли никаких результатов. Раалэс вырвался далеко вперед и скрылся за поворотом.
— Надо его догнать, — Элли бережно переложил зверька в капюшон куртки. Миледи (Невероятно! Назвать фамилиара титулом, которые могут носить только человеческие герцогини и королевы! У Лэсса отличное чувство юмора.) повозилась немного и затихла, высунув наружу любопытную мордочку и посверкивая черными глазенками. — У меня очень нехорошее предчувствие….
Эльфийка нахмурилась и пришпорила коня, устремляясь за сыном. Интуиция Элли никогда не обманывала, и если сейчас он говорит, что у него плохое предчувствие, значит, вскоре должно случиться что-то действительно страшное.
К удивлению эльфийки, за ними последовали только Рай, Гэре и Вэнеарилан. Остальные же, судя по их мыслям, не собирались попадаться взбешенному измененному под горячую руку. Что ж, они, конечно, правы, тем более, что Лэсс им, по сути, никто… Но могли бы хотя бы помочь! Тем более, что все оставшиеся принадлежали к простым родам, не приближенным к престолу Князя, и Саилания могла с полным правом приказать им следовать за ней. Вот только зачем обострять отношения? Все равно они вскоре расстанутся. Гэре, например, еще более двухсот лет нельзя возвращаться в родной дом, Вэнеарилан вообще с соседнего материка…
Из размышлений Саилу выдернули звуки ожесточенного боя за поворотом. Снова пришпорив коня, она создала в руке небольшую воздушную сферу… и едва не запустила ее в собственного сына, когда налетела на него, замершего на своей лошади, словно статуя.
— Ты… — Начала она, но Элли мотнул головой и ткнул пальцем вперед. Проследив взглядом по указанному направлению, эльфийка увидела в метрах двадцати от себя Раалэса. Но в каком виде он был! В разодранной рубахе, покрытый с ног до головы кровью — как своей, синеватой, так и чужой — вперемешку с грязью, одно крыло полуоторвано… Юноша, подобно дровосеку, размахивал огромной двулезвийной секирой, словно легкой саблей, угрожающе наступая на пятившегося и судорожно уворачивающегося от ударов эльфа с клеймом изгоя на щеке, по виду — типичного разбойника. А вокруг…
К горлу подкатила тошнота. Саилания не раз участвовала в стычках с порождениями ночи, и ей неоднократно приходилось видеть, что оставалось от ее соратников после нападения особо опасной нежити. Но здесь и сейчас, глядя на кровавое месиво на дороге, в котором невозможно было различить отдельных тел, трудно было поверить, что это натворил небольшой изящный подросток, который в обычном, спокойном состоянии способен убить со злости разве что особо его доставшего комара.
Чуть в стороне было черное выжженное пятно на земле, в котором отчетливо виднелись четыре более светлых силуэта. Что ж, этим повезло — они умерли быстро и не мучились. Остальным разбойникам, так неосмотрительно решившим напасть на ее внука — а как еще можно понять воткнутую в дерево стрелу и раны на теле Раалэса? — пришлось столкнуться с разъяренным до невменяемости измененным. И не похоже, чтобы их смерть была легкой. Скорее, наоборот — казалось, что Лэсс старался убить разбойников как можно мучительнее.
…Вот почему изменение, даже самое незначительное, каралось смертью. Очень часто измененные сходили с ума, превращаясь в существо, живущее лишь убийствами, а в попытках их усмирить погибло слишком много народа. Слишком страшно, слишком опасно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});