Читать интересную книгу Огненный лис - Никита Филатов

Глупый вопрос. А вы как там?

Плохо, - вынужден был признать Виктор. - Брось мне чего-нибудь! Спасательный жилет, или круг. А то я с этими кирпичами за спиной не доплыву.

Куда бросать-то? Не видно ни фига.

Бросай на голос.

Получилось даже лучше, чем можно было ожидать. Спасательный круг плюхнулся в воду у самого берега, Виктор не раздумывая ухватился за него и поплыл к яхте.

Наши где? - Спросил Папич, вытягивая Виктора на борт.

Не знаю, - ответил Виктор, снимая рюкзак со взрывчаткой. - Мы на охрану напоролись.

Я их обратно, к машине отправил - даст Бог, попробуют уйти.

А нам теперь что делать?

Не знаю! Пока на остров пойдем. Будем ждать, как договаривались. Не объявятся, отгоним яхту в море и подорвем. Пусть считают, что сдохли мы, утонули... нет нас! И не было. Ствол ментовский у тебя с собой?

На, - Папич протянул Виктору пистолет.

А "дегтярев" на острове остался?

Там. В траншее припрятан.

Это хорошо.

Да чего уж тут хорошего, - пробурчал Муля Папич, выбирая якорь. - Чего хорошего?

Все коту под хвост.... Сокровища какие-то! Сидел бы я себе дома, со своей...

С берега внезапно ударила автоматная очередь. Папич охнул, схватился за лицо - и тут же упал за борт.

Муля! - Дернулся к нему Виктор. - Муля, братуха!

Вторая очередь распорола обшивку, заставив поминальным звоном отозваться начищенную до блеска рынду. Виктор бросился ничком на палубу, передернул затвор и несколько раз выстрелил в темноту. После третьего или четвертого выстрела он услышал вдали человеческий стон, однако продолжал нажимать на спусковой крючок до тех пор, пока не опустела обойма. Затем Виктор поднялся на ноги и швырнул оружие в сторону берега:

Да чтоб вы все сдохли! Будьте вы прокляты!

... Первое, что сделал Виктор, подойдя к Змеиному острову - подготовил яхту к взрыву. Двенадцати четырехсотграммовых тротиловых шашек вполне хватило бы на то, чтобы от парусно-моторного судна не осталось и следа. Виктор сноровисто прикрепил к каждой шашке детонатор, скрутил провода в тугой узел и подсоединил к выключателю внутреннего освещения. Оставалось только в нужный момент щелкнуть тумблером.

Утром в Черкассы пойдем, - решил Виктор.

С момента гибели Папича он начал разговаривать вслух, сам с собой. Сам себе отдавал распоряжения, сам себя отчитывал за упущения и провинности, сам себе давал советы... Виктор остался один. Без друзей, которые покинули его в самый нужный момент. Папич - навсегда, а Данила и Палец? Может быть, тоже...

Не дай Бог, - прошептал Виктор.

Невидящим взглядом он окинул водную гладь. Прослезился. По телу пробежала мелкая дрожь - нервное напряжение постепенно спадало, душевный огонь, порожденный погоней и боем, угас. Навалилась усталость, измотанный организм требовал отдыха. Виктор вытянулся на рундуке, в который только что запихал взрывчатку, и крепко уснул.

Прошла ночь, наступило утро следующего дня, но Виктор все ещё не шелохнулся. Со стороны могло показаться даже, что он умер, и лишь едва уловимое дыхание опровергало это предположение. Очнулся Виктор так же внезапно, как и погрузился в сон. Непонятная, неосознанная тревога вдруг обдала душу спящего человека февральской стужей: на яхте он был не один!

Открыв глаза, Виктор Левшов увидел прямо перед собой лицо Курьева. Тимур сидел, привалившись спиной к переборке, и спокойно курил сигарету, выпуская, одно за другим, колечки дыма. На коленях у него лежал пулемет Дегтярева, реликвия времен Второй мировой войны.

В траншее, за казармой нашел, - пояснил он, перехватив удивленный взгляд врага.

Ну, что же, стреляй, - равнодушно отвернулся Виктор.

Хорошо, - согласился Тимур. - Только попозже.

А чего тянуть?

Торопишься, - усмехнулся Тимур. - Потерпи. Немного осталось.

Будто в подтверждение его слов откуда-то издалека послышался характерный гул приближающего вертолета. Звук стремительно нарастал похоже, вертолет шел невысоко и на большой скорости.

Ну, вот. Дождались.

Вертолет прошел прямо над яхтой.

Жестянка, "Ми-шесть" - скорчил презрительную гримасу Тимур. Потом, неожиданно для Виктора, вскинул ствол пулемета вверх, в открытый люк. Раздалась длинная, оглушительная очередь, трассирующие пули растаяли в небе.

Не попал, - удивился Тимур.

Вертолет отклонился немного в сторону, описал большой круг над побережьем - и вновь пошел к яхте.

Ну-ка! - Обрадованно покачал головой Тимур. - Давай, милок, поближе... не бойся!

Боковое окно вертолетной кабины открылось, и из него кто-то высунул длинный ствол.

Сквозь гул винтов приближающейся машины послышалась сухая дробь ответной очереди, пули плелиным роем прожужжали над яхтой и ушли в воду чуть в стороне.

Видел? - Окликнул Тимур Виктора. - Уважают. И боятся! Товарищи в погонах... Еще один заход - и продырявят они твою посудину. А может, и нас с тобой заодно.

"Ми - шестой" вновь пошел на разворот, на этот раз по большой дуге.

Этот ты зря, - Тимур встал во весь рост, высунулся из люка, положил ствол на гик и, прицелившись с упреждением на два корпуса, нажал спуск.

Даже со своего места на рундуке Виктор увидел, как от корпуса старенького вертолета в стороны полетели куски обшивки, из двигателей повалил черный дым, полыхнуло - и винтокрылая машина с оглушительным всплеском упала в воду.

Все, - сплюнул Тимур на палубу. - Легко и просто.

За что же ты так "папика"-то своего? Из пулемета... - поинтересовался Виктор.

Папа мой там лежит! - Перебил его Тимур, мухнув рукой в сторону острова.

Документы я нашел. Все сходится, мать моя так и рассказывала.

Выходит, родственник ты мне? - Хмыкнул Виктор. - Вот уж, не ожидал...

Плевать мне на твои ожидания! И на тебя плевать. Ты уже в прошлом остался. Нажму сейчас на курок - и все!

Не нажмешь, - уверенно покачал головой Виктор. - Тебе ведь золото увидеть хочется.

Или нет? Иначе, зачем было столько народу на тот свет отправлять, верно?

Шурэна жаль, - цинично поджал губы Курьев. - Уж больно плакал в темном переулке.

А Гарпушу?

Нет, - удивился Тимур. - Да пес с ними со всеми! Ты о себе подумай. Скажешь, где золотишко - может, и поживешь еще. Не скажешь - буду убивать тебя долго и неприятно.

Хорошо, - не стал спорить Виктор и незаметно для Курьева положил руку на задвижку носового люка. - Здесь оно. На яхте. Почти у тебя под ногами.

Ты чего гонишь? - Не поверил Тимур.

Карту возьми. Под рундуком.

Не вижу, где? Темно.

А ты свет зажги, - посоветовал Виктор.

Сейчас, - кивнул Тимур и потянулся к выключателю...

ЭПИЛОГ

22 августа следующего года в Санкт-Петербурге было свежо, но безветренно. Ближе к полудню отшумел один из последних летних ливней, сбил тугими струями пыль с тротуаров, взъерошил листву, истрепал бесконечные портянки объявлений.

Все, как и много лет назад. Свежо и немного прохладно. Щедро омытый дождями город хитро прищурился наполовину зашторенными окнами и тихо ждет окончания дня.

Ливень закончился. Скоро закончится и этот день.

В ожидании вечера нетерпеливо зааплодировали друг другу разбитые, разношенные двери парадных, выпуская на волю людей. Кого по делам, кого просто вдохнуть так недостающего горожанину свежего воздуха. Люди спешили, все вместе - и, одновременно, порознь, мало знакомые между собой, одинокие, неприветливые...

На улице Тамбасова, неподалеку от крайней парадной многоэтажного дома, врос в землю убогий, давным-давно разграбленный и раздетый местными автомобильными ворами "москвич". А чуть в стороне, в инвалидном кресле, почти неподвижно сидел хозяин машины. Щеку Виктора обезображивал длинный, извилистый шрам, ноги его были парализованы, а вместо левой руки чернел старой перчаткой протез.

В общем, никто так и не понял, как Виктору удалось выжить после взрыва на яхте. То ли ударная волна смилостивилась, то ли вода не приняла. Сам он совершенно не помнил, как оказался сначала на суше, а потом на больничной койке. Не помнил, откуда и как появилась мать с Дарьей, как привезли они его в Петербург... да, впрочем, и не важно это все было! Главное, теперь они здесь - все вместе.

Мать сейчас что-то готовит на кухне. А Дарья, Дашенька... Всего несколько минут назад она выкатила беспомощного мужа из парадной - и поспешила обратно: заботы-хлопоты, пеленки-распашонки... Меньше года назад у них родилась дочь. Красавица. Виктор был счастлив.

Плевать на ноги и на дурацкий протез! Плевать, что память вернулась не вся, а только случайными, странно подобранными обрывками. И совсем уж не важно, что денег в обрез, а у старенького "москвича" больше нет колес.

Зато, у кресла-каталки колеса есть. И одна рука осталась, вполне рабочая. И есть дочь, и есть мать, и есть Дарья... Время от времени, жена выглядывает во дворик и машет ему рукой. Следит, чтобы никто не обидел. Говорит что-то ласковое, доброе, но по губам не разобрать...

Внезапный страх сковал холодом сердце Виктора.