Читать интересную книгу Китайская невеста - Майкл Скотт

— У тебя есть веские основания быть тщеславной, и я уверяю, что одной жены для меня вполне достаточно.

По выражению его лица Молинда поняла, что он страстно желает ее, и она ответит на это желание, но тем не менее она хотела уточнить еще одно обстоятельство.

— Слишком долго меня вынуждали жить в качестве наложницы. Обида переполнит меня, если моему мужу потребуются наложницы.

— В своей жизни я знал лишь наложниц, — серьезно и веско произнес Шан-Вэй. — До сегодняшнего дня я боялся женитьбы. Мне претила сама эта мысль, несмотря на то, что я чертовски устал от этих наложниц. Но ты гораздо привлекательнее, чем мне говорили. Если ты станешь моей женой, будет Очень просто исключить всех других женщин.

Молинда чувствовала, что в его голосе звучала искренность.

— Спасибо.

— Брак для меня — далеко не простое дело, — честно признался он. — Я из Маньчжурского рода, поэтому временами бываю упрям, к тому же, я это тоже знаю, порой становлюсь груб.

— Что ж, — ответила Молинда. — У меня тоже не сладкий характер, когда разозлюсь. Могу даже кричать и сквернословить, а как-то раз в Джакарте разозлилась настолько, что разбила вдребезги свою любимую прекрасную фарфоровую вазу.

— Может быть, нам следует завести в доме специальную комнату, — предложил Шан-Вэй с шутливой торжественностью. — В ней не будет мебели и никаких предметов, которые можно было бы разбить. Мы будем пользоваться ею исключительно при ссорах.

— Отличная мысль, но мне хотелось бы немного подправить ее. — Молинда стала раскованнее. — В этой комнате должен находиться один предмет из мебели — кровать.

Шан-Вэй усмехнулся, затем стал серьезен.

— Конфуций первым сказал, что муж с женой могут уладить все свои разногласия в постели. Мне почему-то кажется, он не мог сделать подобного открытия самостоятельно. Должно быть, он услышал это от жены.

Шан взял Молинду за руку и крепко сжал.

— На какой день запланирована наша свадьба?

— Мне кажется, Ань Мень уже все распланировала. Она скажет Даогуану, а тот в свою очередь объявит нам.

— У нас должна быть пышная свадьба?

— Я не мечтал бы о большем, как жениться в очень узком кругу. Многие годы меня считали позором семьи, и я отлично знаю, что будут шептать у меня за спиной.

— Что ж, а я не знаю ни одной души в Пекине, кроме Джонатана и Чарльза. Касаясь того, что я долгие годы была наложницей, я чувствую, что большая и шумная свадьба — чистый фарс.

На мгновение Шан задумался, затем глаза его блеснули.

— В Запретном городе имеется по меньшей мере пятьдесят храмов. А может быть, и целая сотня. В любой час дня и ночи можно отыскать молящегося священника. Принадлежность к императорскому роду имеет некоторые преимущества. Членам императорской семьи не нужны свидетели, когда они вступают в брак.

Молинда затаила дыхание.

— Вот было бы здорово!

— В таком случае, так и сделаем!

Он встал, помог ей подняться, и они, взявшись за руки, пошли через сад.

Принцесса наблюдала за ними из окна возвышавшейся неподалеку башни. Догадавшись об их намерении, когда увидела их входящими в один из храмов, она едва заметно улыбнулась. Этот союз сложился очень мудро, по их обоюдному согласию и инициативе, и поэтому их будущее сулило стать более ярким, нежели она смела надеяться.

Разумеется, Даогуан придет в ярость, потому что он очень любил предводительствовать на семейных свадьбах, что являлось одной из традиционных прерогатив его высокого ранга. Однако Ань Мень знала, что не составит большого труда убедить его в том, что Шан-Вэй и Молинда проявили уместное чувство такта. Экстравагантная, тем более пышная свадьба отдавала бы дурным тоном, так как пришлась она на время, когда Великобритания вынуждает Срединное Царство подписать мирное соглашение, условия которого вся нация расценивает как унижение.

Ань Мень подумала, что свою роль в сознании этого союза она сыграла. Теперь успех или неудача этого брака целиком зависят от самого Шан-Вэя и его экзотичной и удивительно умной невесты.

После аудиенции у принцессы Молинда не вернулась в гостевой дом, и только вечером Джонатану и Чарльзу сообщили, что она вышла замуж.

— Желаю ей полного счастья, — сказал Джонатан. — Она его вполне заслужила.

Чарльз также вздохнул с облегчением, поскольку теперь он освободился от ответственности за нее.

— Надеюсь, муж не станет вмешиваться в ее работу на нас, — сказал он. — Нам не найти лучшего представителя наших интересов в Кантоне, и к тому же неплохо иметь человека, который знает большую часть деловой кухни Толстого Голландца, который вел большую часть его дел с нами.

На следующее утро после завтрака они обсудили перспективы на будущее с Каем.

— Молинда неплохо разбирается в торговле и судах, — сказал Джонатан. — Но она иностранка в этой стране, поэтому ей нужен поводырь. Сомневаюсь, чтобы им мог стать ее муж. Как член императорской семьи он мало смыслит в деловых вопросах.

Кай спокойно кивнул головой.

— Ты хочешь, чтобы я работал с ними, как работал с Сун Чжао?

— О большем мы не могли бы и мечтать, — ответил Джонатан.

— Мне нелегко будет выслушивать и выполнять приказания женщины, — заявил массивный мажордом. — Кузен Небесного императора также создаст немало проблем, если вздумает взять управление в свои руки. Но ради Лайцзе-лу и ради тебя я пойду на это. Вы — моя единственная семья.

Кузены были ему крайне признательны:

— Но прежде всего, — сказал Кай, — мы должны найти способ, чтобы Джонатан мог покинуть Срединное Царство в полной безопасности. В Южно-Китайском море подтягивается все больше и больше английских военных кораблей. И если они увидят паруса твоего клипера, то несомненно приложат все силы, чтобы захватить или уничтожить Джонатана.

— Что ж, придется испытать судьбу.

Джонатан не сомневался, что, взяв хороший старт, сумеет уйти от преследования, какой бы из кораблей королевского флота ни пустился следом за ним.

Кай покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Нужно найти другой способ.

Он отказался объяснить смысл своего загадочного замечания.

Несмотря на роскошь окружавшей обстановки, время едва текло для Джонатана и Чарльза. Им практически нечем было занять себя. Они были иностранцами, и им не позволили посетить Великую Стену или посмотреть другие пекинские достопримечательности. После очередных сорока восьми часов ожидания Чарльз начал проявлять признаки беспокойства.

— Сколько еще нам торчать здесь? Ты лучше меня знаешь китайский протокол, не могу понять, почему бы не послать императору записку и сообщить, что мы хотели бы поскорее уехать.

— Подобная выходка будет расценена как оскорбление императорского гостеприимства, — пояснил Джонатан. — Уверен, у Ань Мень есть веские основания для этой задержки.

Догадка Джонатана оказалась точной. На следующее утро его пригласили в пагоду в дальнем конце садовой стены, и там он увидел поджидавшую его принцессу.

— Знаю, как не терпится тебе вернуться к жене и своей семье, — сказала она, — но необходимо предпринять специальные приготовления, прежде чем ты сможешь уехать отсюда. Фактически ты сэкономишь много времени.

Джонатан признательно улыбнулся и молча ждал дальнейших пояснений.

— Представитель императора на переговорах в Нанкине уведомил англичан, — сказала она, — что наш кузен Шан-Вэй вскоре проследует со своей невестой в императорской джонке. Английский флот проявит уважение к императорскому дракону, и ни один английский солдат не поднимется на борт корабля. Ты будешь на борту этого корабля, и он благополучно доставит тебя на твой клипер.

План был столь же хитер, сколь и прост. Джонатан рассмеялся от восхищения. Вместо очередного изнурительного и длительного путешествия по суше, он доплывет до места назначения за несколько дней.

Дверь бесшумно раздвинулась, и император Даогуан, усталый и хмурый, вошел в пагоду. Американец отлично знал, как себя вести, поэтому даже не взглянул в его сторону и не проявил никаких признаков того, что заметил его присутствие.

— Ты уже сказала ему?

Тон императора был резок, когда он обратился к сестре.

— Разумеется, нет! — ответила Ань Мень. — Я никогда не вмешиваюсь в твою прерогативу.

Тщедушный человек рассеянно кивнул и вместо того, чтобы сесть в стороне, как в прошлый раз, подошел прямо к гостю и встал напротив него. Удивленный Джонатан поднялся с места, не зная, что от него требуется.

Император снял свой украшенный жемчугами головной убор.

— В такой момент, как сейчас, я должен отказаться от условностей этикета, — сказал он. — Я говорю с тобой не как Божественный Правитель всех Правителей. С тобой говорит Даогуан, человек, не знающий мира, расстилающегося за пределами окружающей его действительности, человек, который обращается к хорошему другу своего народа.