Например, изображение заката солнца, на котором присутствуют все услаждающие взор компоненты: облака, небесная даль, отблески на деревьях, прозрачные лучи, как правило, ассоциируется с прекрасным. Но стоит добавить сюда женский силуэт, как возникает особый эротический эффект данного художественного произведения. То есть, с появлением обнаженного человека на представляемой картине возникает эротическое искусство – знаковое явление сексуальной культуры. Оно очаровывает зрителя, осуществляет врожденное стремление создавать прекрасное и наслаждаться им. Причем в дальнейшем с безудержным ростом эротических фантазий, предложенный сюжет может постепенно перейти от возвышенной «бестелесной» эротики к предельно откровенной «генитальной». При появлении на картине привлекательного женского образа возникают понятные эстетические и эротические переживания, но зритель всегда жаждет большего. Если женщина снимает платье, возникают яркие эротические фантазии, а если обнажилась полностью, эти фантазии естественным образом перерастают в желание. Иными словами, хорошая эротика возбуждает больше, чем порнография, но порнография направляет эти чувства в конкретное русло и побуждает к действию, то есть является следующим этапом развития эротических чувств.
У лиц с высокой возбудимостью даже сдержанная эротика действует как порнография, а у лиц с низкой возбудимостью явная порнография вызывает меньший резонанс, чем эротика у первых. Выходит, что эротика и порнография у человека в голове, а не в кино или журнале. В жизни привлекательная женщина действует гораздо сильнее, чем эротика или порнография, ей даже пытаются сейчас особый антисексуальный дресс-код навязать. Если развивать эти идеи дальше, то логическим венцом окончательной победы над порнографией видится разве что поголовная кастрация всего мужского населения и чадратизация женского.
По мнению У. Мастерса и В. Джонсон, эротика является источником знаний и сравнительной информации о половом поведении. Она часто вызывает сексуальное возбуждение, которое можно продлить или прекратить в зависимости от настроения. Как и сексуальные фантазии, эротика стимулирует воображение и таким образом позволяет вторгаться в запретные или связанные со страхом области, не выходя из-под контроля сознания. Эротика дает возможность «проиграть» в воображении действия, которые вызывают наше любопытство и которые мы хотели бы попробовать совершить сами. А для некоторых является разновидностью приятного времяпрепровождения, не преследующего достижение или реализацию сексуального возбуждения.
Искусство, будь то музыкальное произведение, скульптура, живопись, литература не всегда красиво в утилитарном смысле. Художник, воплотивший в творчестве свою философию, дает обществу возможность потребления его творения. И часто подлинное искусство доставляет зрителям, читателям или слушателям боль, вызывает гнев или слезы, поскольку отражает правду жизни во всей её наготе. Поэтому то, что для одних эротично, для других вульгарно и непристойно.
Вот, к примеру, как оценивали критики в 1865 году произведения А. Островского: «Эротизм доведен был в комедии „Воспитанница“ и драме „Гроза“ до самого циничного выражения. Самое смелое воображение не могло пойти, казалось бы, дальше по пути изображения в искусстве человеческих пороков и страстей». А в советский период целомудрие приказным порядком объявили непререкаемой нормой казенной словесности, после чего даже М. Шолохов опустил некоторые лирические сцены «Тихого Дона», авторы же рангом пониже строили эротические или любовные эпизоды как продолжение битв за урожай и перевыполнение планов фабрик и заводов.
Взять, к примеру, две фотографии: изваяние знаменитой Афродиты и фотомодели, сфотографированной в той же позе. Если в первом случае мы имеем дело с признанным произведением искусства, то во втором – с предметом, характеризуемым в зависимости от того, кто оценивает и по каким критериям. Известно, что для того, чтобы произведение стало великим, помимо мастерства его автора, требуются также определенные социальные, политические, психологические и культурные условия, обеспечивающие славу его творению. В нем изначально должны присутствовать чистота помыслов и героизм действий, заключающие «стандарт поведения», который напоминает о той огромной дистанции между человеком реальным и идеальным.
Таким образом, эротика – область сексуальной культуры, отличающаяся аскриптивно возвышенным, чистым, одухотворенным представлением половой жизни и сексуального поведения. В то же время, объективная, раз и навсегда сложившаяся квалификация эротики практически невозможна из-за изменения стандартов красоты, критериев прекрасного, уровня сексуальной культуры и нравственных устоев. Некоторые свои произведения известные художники «одевали», выставляя для всеобщего обозрения, чтобы исключить негативную оценку современников. Роденовским «Поцелуем», выставленным в Лувре, японцы в 1924 году у себя на родине наслаждались в отдельном зале, поодиночке, исключая присутствие при просмотре других зрителей.
Грань, разделяющая прекрасное и непристойное, возвышенное и вульгарно-циничное, эротику и порнографию весьма субъективна, причем эта грань имеет свойство изменяться в процессе развития. Как правило, люди, имеющие тонкий, хороший вкус отдают дань эротике чисто интуитивно, а обладающие дурным вкусом предпочитают порнопродукцию. Правда, ситуация с эротикой и порнографией точнее всего описывается высказыванием Гилберта Честертона, «о вкусах не спорят – из-за вкусов бранятся, скандалят и ругаются», а Генри Торо в отношении навязывания своих вкусов другим сказал: «Когда кто-то идет не в ногу, не осуждай его: возможно, он слышит звук другого марша».
Задача эротики, – считал Э. Фукс, – умножить и удлинить пути, ведущие к цели: из чисто животного акта сделать деликатнейшее и возвышенное произведение искусства, красота и наслаждение которого день ото дня становятся всё обильнее и увлекательнее. С целью выявления грани между эротикой и порнографией, американский ученый Джордж Уэр провел следующий опыт. Он взял 10 фотографий, относящихся к эротическому искусству, и смешал их с десятью порнографическими иллюстрациями из «мужских» журналов. Характерно, что даже специалисты в области эротического искусства провалили этот тест. Ибо нет на сегодняшний день той самой магической формулы, разделяющей эротику и порнографию. Только свой собственный опыт, уровень сексуальной культуры с определенными нравственными устоями и запретами, определяют требования к конкретным законодательным актам, принимаемым в обществе.
По мнению И. Блоха эротика существует трех формах: высшая (у великих художников), низшая (фотографии, письма, шутки, поговорки), лубочная литература и популярные «дрянные» книжки (которые разжигают воображение читателя, готовят его к преступлениям и позорным половым актам). У других авторов были предложения по определению порнографии и эротики как низкой, средней и высокой, грязной или жесткой. Есть крайние полюса и с этим согласны все, а вот определить тонкую грань, отделяющую одно явление от другого, не удается. Зато более-менее ясно прослеживается континуум различных степеней проявления эротики и порнографии:
возвышенная эротика,
обыденная эротика,
откровенная эротика,
мягкая порнография,
грубая порнография,
жесткая порнография.
В этом подходе в полной мере определяется драматизм ситуации. По формальным критериям откровенная эротика может быть жестче, чем легкая порнография. Закон не знает нюансов, просто за порнографию полагается тюрьма, а за эротику – признание и гонорар. И потом, порнография не железнодорожный вагон, чтобы быть мягким и жестким. Она отражает реальность на своем уровне, она имеет свой язык и своего потребителя. Как и острая пища, иногда она просто необходима в десертном кафе, чтобы подавить приторность яств. В таком подходе расширяется диапазон этих двух явлений и становится очевидной условность грани, при которой откровенная эротика переходит в легкую порнографию и наоборот. С другой стороны, половая мораль, как порождение сексуальной культуры, предполагает определенные социальные нормы: для детей и подростков, для женщин и мужчин, для горожанина и жителя деревни. Нравы меняются очень быстро. С развитием мобильной связи и Интернета коммуникации стали массовыми, происходит быстрое усреднение взглядов. Со временем рамки эротики и порнографии изменятся, как изменились уже некоторые правила приличия. С формальной точки зрения появление полностью обнаженных людей на улицах считается нарушением общественного порядка, но в то же время уже спокойно воспринимаются нудистские пляжи. Обнаженное тело в театре еще вызывает негативную реакцию публики, но в ночных клубах воспринимается совершенно спокойно. Развитие общества не только продолжается, но и многократно ускорилось в последние годы. И эти явления лишь подтверждают высказывание академика Д. С. Лихачева, что основной тренд развития культуры – сужение сферы запретного.