Читать интересную книгу Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая - Денис Махалов

и замер, чадя развороченным мотором.

Агния не сразу поняла смысл фразы «прижмись к броне», а когда поняла, было уже поздно: в тот же момент страшный толчок бросил её вперёд, и она с силой ударилась головой о бронеспинку, потеряла сознание, и уже в бессознательном состоянии, когда самолёт мотнуло влево, её ударило казёнником пулемёта в правый висок. Маленьким, безвольным кульком она свалилась с ремня, на котором сидела, и упала на дно фюзеляжа.

Андрей, тоже оглушённый ударом, медленно приходил в себя – ему показалось, что с момента посадки прошло, как минимум, минут 15. А прошло всего-то около десятка секунд. Потянулся обеими руками вверх, дёрнул фонарь – он с трудом поддался. Поднатужившись, он сдвинул его ещё – образовалась щель сантиметров в 20. «Бля, заклинило! Наверное, направляющие погнуло…» – толкнулась в голове логичная мысль.

– Агния!

Нет ответа.

– Агния!

Молчок.

– Чёрт!

Собрался с силами, рванул сдвижную бронированную часть фонаря ещё раз: отыграл ещё десяток сантиметров – уже можно вылезать. Отстегнул привязные ремни, встал ногами на лежащий в чашке сидения парашют, и примериваясь протиснуться в образовавшуюся щель, оглянулся по сторонам – благо сдвинутый назад заляпанный маслом бронеколпак давал такую возможность.

И… обмер!

– Чёрт бы вас побрал!

На опушке леса, в полусотне метров от них, под маскировочными сетями, густо сдобренными поверху белыми тряпками, стояли четыре мессершмитта. Они стояли компактно, почти утыкаясь своими хвостами в близлежащие деревья, два из них с уже работающими двигателями, вокруг которых копошился тех.персонал, в количестве около дюжины фашистских рыл. Вернее, копошилось их около половины. А вторая половина смотрела в их сторону, видимо, ожидая продолжения неожиданного спектакля.

Основная масса самолётов, которую атаковали две ударные восьмёрки, была сгруппирована в восточной, более широкой, части поля, но какая-то часть самолётов, видимо, была рассредоточена и хорошо замаскирована и на других участках довольно большой площадки. Одна из таких, не замеченных ранее с воздуха стоянок и оказалась всего в полусотне метров от места их аварийной посадки, где в авральном порядке готовили к взлёту четвёрку уцелевших мессершмиттов. Судорожно пытаясь протиснуться в зимнем комбезе через образовавшуюся щель, Андрей видел, как к раззявившим рты двум техникам подбежал немецкий пилот, и принялся яростно облаивать их, размахивая пистолетом.

В нескольких сотнях метров от севшего аварийно подбитого Ила, над основной частью немецкого аэродрома, стоял грохот от разрывов боекомплекта горящих юнкерсов, гул от горящих цистерн с авиационным бензином. И над всем этим безобразием, завершая величественную картину погрома, километрах в трёх, едва виднеясь над кромкой леса, быстро уходили на бреющем в сторону востока три потрёпанные эскадрильи штурмовиков. Под аккомпанемент уже бессильно стрекотавших вослед им эрликонов, рассыпающих по небу ворох тусклых огненных шариков, и гулко бахающих зениток калибром покрупнее, оставляющих в небе чёрные кляксы разрывов.

– Ёб вашу мать! – выдравшись из кабины, Андрей скатился на крыло. Скользя по мокрому и грязному крылу, цепляясь за направляющую рельсу бронированной сдвижной части фонаря, поднялся на ноги, и откинул вбок фонарь стрелка. Агнии на месте не было. Ёкнуло сердце, остановилось, но снова бешено застучало, когда, заглянув в тёмное нутро, он увидел, как там внизу, на дне кабины, завозилась и застонала маленькая, сжавшаяся в комочек, фигурка.

– Милая, ну, что ты? Что с тобой? – он, перегнувшись, бережно ухватил её за плечи и потащил вверх.

– Ударилась, да?! Больно? – он растерянно вглядывался в её лицо: глаза были полузакрыты, правая бровь, вся правая щека, ухо и висок были залиты кровью, губы подрагивали. Лётные очки были искорёжены, сбились на сторону. Он бросил быстрый взгляд в сторону стоянки четвёрки немецких истребителей: техники, почти не оглядываясь на их зарывшийся в снег Ил-2, в спокойном деловитом темпе заканчивали предполётную подготовку своих самолётов. Два пилота люфтваффе стояли чуть поотдаль, быстро и нервно курили, и бросали свои взгляды то на копошение русского пилота у своего севшего аварийно самолёта, то на силуэты быстро удалявшихся русских штурмовиков, разгромивших их аэродром.

Девушка опять застонала с закрытыми глазами.

– Очнись же! – он легонько её встряхнул. Как будто включившись, она распахнула глаза и посмотрела ему за плечо.

– Андрюша, сзади….

Он обернулся – совершенно неслышимые на фоне гудящего пламени от горящих бензоцистерн, в их сторону, прыгая и переваливаясь на кочках, мчались два мотоцикла и грузовик. Фонтаны снега и мёрзлой земли взметались из-под их колёс. Немцы явно спешили, чтобы рассчитаться с экипажем так кстати плюхнувшегося к ним на аэродром русского штурмовика.

– Т-твою мать! – Андрей одним рывком выдернул её из кабины, сграбастал в охапку, положил на крыло, толкнул вперёд так, что она соскользнула с передней кромки крыла и тут же, как мешок с картошкой, свалился вслед за ней, с крыла в снег, перемешанный с грязью. Схватил девушку за шиворот и, удивляясь её легкости, одним движением затолкнул её под нависающий над снегом нос самолёта. Под капотом мотора образовалась приличная проталина – из пробитой системы охлаждения через щели бронекорпуса, образуя облако пара, стекали струйки кипятка. Погнутая при посадке лопасть винта металлическим широким веслом маячила прямо перед носом. Выглянул из-за неё – машине оставалось ехать до них каких-нибудь метров 150… Оглянулся назад: в полусотне метров позади них, четверо немцев, вооружённых карабинами (по всему видать, из подразделения охраны аэродрома), увидев копошение выжившего при посадке экипажа русского штурмовика, двинулись было в их сторону. Но гневный окрик офицера, показывавшего рукой на приближающийся грузовик, заставил их вернуться обратно.

– Что будем делать? – на Андрея в упор, обжигая огнём, смотрели её почти круглые глаза. В них не было страха, не было смятения, было только ожидание приказа к действию. Её глаза говорили: «только скажи, ЧТО надо сделать, а уж я сама разберусь, как ЭТО надо сделать. Только скажи!».

В голове вспышкой мелькнул безумный план: «подпустить поближе, перестрелять этих, на машине, и на мотоциклах, а потом…» – он обернулся через плечо, – «а потом…. Почему бы и нет? Разве я не смогу взлететь на мессере?!» Рука потянулась к кобуре, вытягивая из неё пистолет. Агния, легко поймав его мыслеобразы, схватила его за руку, уже было вытащившую пистолет, и приблизив свои глаза близко-близко, выдохнула ему в лицо:

– Я поняла!!! Не стреляй – я сама! Главное – не стреляй, слышишь?! Стрелять буду только я! Иначе на всех патронов не хватит.

Она вытащила из кобуры свой ТТ, быстро поднялась с колен, и согнувшись, выглянула из-за кока винта. Первыми подъехали два мотоцикла, в первом сидели двое, во втором – трое немцев. Они слезли с мотоциклов, но видимо, не горели желанием идти впятером брать в плен двоих