еще бабы выли. А тепереча не воют, а наоборот, живые не нужны. Во как оно нынче...! Человек перед ними, а ему говорят, иди на погост и рой себе могилу... Даже брат и энтот обиделся, чо тот живой. Вот поскитался он по помойкам, поплакал и к тебе приехал... Вот, смотри, говорят, чо я мол дурак, но не пойму, почему тогда энти люди умными в теперешней жизни числятся?
-И где он...?- рыдая, разведя руками, спросила Анчутка.
-Я уже тебе сказывал, в лесу, там в охотничьем домике живет, куда ты меня маленьким водила. Сухарей, соли и спички я ему дал, а крупа там завсегда есть.
-Так энто за тридцать километров? Ты чо его у себя не оставил и мне не сообщил?
-Он не велел. Говорит, потом сам тебя навестит.
-Ой...! Пролиц тебя расшиби, ну как на тебя не злиться? Человека в лес отправил, на съедение волкам. Как тепереча мне бежать? Вечереет, да и дождь собирается,- вскочила Анчутка, злостно размахивая руками, метаясь вокруг березы.- Он же и замерзнуть может! Тогда, как мне быть, как любовь в своем сердце погасить?
После этих произнесенных громко слов, сверкнула молния и прогремел гром.
-Ты природу-то не пужай, чо искры метаешь. Сейчас лето, ничего с ним не случиться,- поглядывая на тучи, прошептал напуганный пастух.
В ответ Анчутка уже ничего не могла сказать, так как еле сдерживаемые слезы злобно душили ее из нутрии. Посмотрев напоследок на пастуха с укором, и ничего не видя перед собой, она развернулась и пошла домой.
Глава 46.
Парной, душистый ветер, пропитанный травяным настоем луговых цветов, резко усилился, то и дело трепля Анчуткину юбку, которая как затерянный в море парусник не сопротивляясь плыла по течению навстречу стихии, как магнитом притягивая за собой темные тучи. Которые то и дело, подгоняемые настырным ветром, сверкали и грохотали, тем самым выказывая свою мощь, полностью поглощая летнее солнце. Ветер совсем освирепел и неумолимо буйствовал, поднимая клубы пыли высоко вверх, выстраивая крутящиеся столбы подпирающие тяжелые, распухшие от воды, тучи. Иногда, на короткое время, он затихал, чтобы сейчас же разлиться еще с большей силой. Не прошло и часа, как все стемнело. Гром стал тише, удаляясь в глубь леса, нехотя уступая место дождю, переходящему в ливень, наполнявшему все канавки в земле, бурлящими, наскакивающими друг на друга пузырями, на радость босоногим малышам.
Вынырнув из-за бугра и выйдя на дорогу ведущую к дому, насквозь вымокшая Анчутка, прижавшая к груди сетку с продуктами, надрывно плакала. Она впервые дала волю своим чувствам, скрывая их под дождем. Глаза заполненные слезами сливаясь с небесными каплями, скатывались по щекам крупными и жаркими ручейками. Анчутка шла словно на ощупь, тяжело поднимая распухшие от воды и глины тапки, которые чавкая, все больше цепляли размокшую грязь на дороге, отчего ноги постоянно скользили. Сердце ее часто билось, перехватывая дыхание. Нервы дрожали, как все те же хрупкие струны.
-Сходила, называется... Поговорила по душам... Молодец! Меньше хвастаться надо, тогда не придется выть, как собаке,- всхлипывая говорила сама с собой Анчутка.- Вот разве энто человек, чо смог моего Ваньку, как быка, отправить в лес и не намекнуть мне об радости. Нет... Энто не человек, а пол него, мозгов с малых лет так и не приобрел, лихоманка его забери!
Наконец, увидев крышу родного дома, Анчутка прибавила шаг. Ей потребовалось несколько минут, чтобы оказаться у порога родного дома. На ходу сбрасывая тапки и всю заляпанную грязью юбку, она обессилено присела на кровать опустив рядом сетку с продуктами.
-Чо делать...? В лес собираться...? Так ночь на дворе, заплутать можно... А может энтот, дурак, брешет? И буду я в лесу хороводы водить до самой смерти... Нет... Тут надо совета и доказательств, чо там Ванька. Энто надо к Марфе, наперва, ходку сделать, а потом совместно решать, набрехал, али правду сказывал. Щас немного отдохну и побегу на сговор.
Анчутка достала бутылку и сделала несколько глотков, затем отломив ломоть хлеба стала закусывать, бессмысленно уставившись на открытую дверь, на пороге которой появилась ее похотливая курица.
-Чо..., учуяла свежий хлебец, лихоманка бездомная, твои приятели тебя не накормили, только холку драть горазды. На..., жри,- отщипнув немного хлеба, она бросила его на пол прямо к лапам птицы.- Ишь..., уже и до задницы твоей добрались, уже три пера от твоей прежней красоты осталось. Смотри девка, зад не шея, его так просто не прикроешь. Срамное место на виду, что застрявшая кость во рту, много внимания со стороны, а мне еще и позора. Зимой-то поди заморозишь свои яйца? Придется тебе ватник шить, чтобы крутизну их отогреть... Таскаешься везде, пролиц тебя расшиби, фамилию мою только позоришь... И зачем я только вас держу? Убивать и есть вас не могу, а яйца по соседям разносите, только и знаю чо кормить, да в землю закапывать, а потом слезы по вам лить. Уж весь лес вами засадила. Никакого прока от вас нет, пролиц вас всех расшиби! Вот тепереча и Ванька пропал... Всю душу вы мне в клочья порвали с вашими выкрутасами!
Курица внимательно выслушав все накопившие за сегодняшний день слова хозяйки, потом расправила крылья и предварительно помахав ими, взлетела на печку и угнездившись, стала дремать.
-Вы только гляньте, на энто изобретение природы! Ни забот у ней, ни хлопот. Нажрется и спать до вечера, пока луна на свидание не позовет. Проститутка, она и в городе проститутка,- немного успокоившись и сделав несколько глотков из бутылки, поглядывая на курицу, Анчутка, чувствуя усталость, решила немного отдохнуть.- Вот мерзавец, разбудить не мог, только знает забот прибавлять, да с ума меня сводить.
По окну продолжал барабанить дождь, сладко навевая сон. Измученная Анчутка, очередной раз, немного подлечив свои нервы, прилегла и прислушиваясь к грохоту на улице, стала дремать.
- Чуток посплю, а потом все разузнаю. Он-то не очень обо мне думал, так и мне не зачем стараться,- успокаивала себя сонная, всеми покинутая невеста.- Пущай тепереча он ждет, не престало девушке первой до мужика рваться, а то зазнается и опять убежит и следов не оставит. А пока место его расположения мне рассказано и предупредить его об энтом некому, так чо можно спать спокойно, а потом, с новыми силами, я его из под земли достану.
Глава 47.
-Вот, чо наделала,- укутавшись в плащ палатку и прижавшись к березе, шептал Николай,- мокроту-то какую развела, а