Относительно приемов, форм опыта, свидетельствующих о лабильности нервных процессов нашей первой собаки, прибавить почти нечего. Переделка противоположных условных раздражителей в обратные явно определяется прежде всего именно под вижностью нервных процессов, быстро уступающих требованию новых внешних условий, что и доказывается вообще большей или меньшей трудностью этой процедуры даже у многих силь ных уравновешенных животных, не говоря уже о слабых и по чти всех кастрированных, которые при этом впадают в хрони ческое нервное заболевание. Точно так же и вторая форма опыта, примененная у этой собаки, именно быстрое образование силь нозапаздывающего условного рефлекса среди давно практи кованных короткоотставленных других условных рефлексов, конечно, прямо говорит о большой подвижности ее нервных про цессов; новый раздражительный процесс, несмотря на прочно установившийся стереотип в действии других раздражителей, быстро подчинился требованию нового условия, заменившись вначале продолжительным тормозным процессом и возникая так же быстро потом в связи со своим слабым изменением при дли тельном течении — изменением, более близко совпадающим с безусловным раздражителем. В категорию форм опыта, диагнос цирующих подвижность нервных процессов, надо отнести и опы ты с непосредственным переходом тормозного процесса в раздра жительный, и обратно. А мы знаем, что у иных собак этот переход совершается легко и точно; иногда у особенно совершен ных типов, например, непосредственное предшествование тор мозного процесса в силу его положительной индукции обусловли вает даже увеличения эффекта положительного раздражителя; у слабых же типов это обыкновенно сопровождается срывом, т.е. более или менее серьезным нервным заболеванием.
К той же категории форм опытов нужно причислить и так называемое у нас изменение стереотипа, когда повторяемая в одном и том же порядке система одних и тех же условных реф лексов так или иначе (например, в полный обратный порядок) изменяется. У иных собак такое изменение не имеет ни малей шего влияния на эффекты отдельных раздражителей, у других же она сопровождается иногда даже совершенным исчезанием условной слюнной реакции (в случае пищевых условных рефлек сов) в течение нескольких дней.
К старости часто системы условных рефлексов, ранее хорошо стереотипно воспроизводившиеся, т.е. с точными эффектами раздражителей, делаются неправильными, хаотическими, и правильность, постоянство эффектов возвращается только при упрощении системы: или при исключении отрицательных реф лексов, или при уменьшении вместе с тем и числа положитель ных. Естественнее всего свести механизм этих фактов на уменьшение с возрастом прежде всего подвижности нервных процес сов, так что инертность, длительность процессов при прежних промежутках теперь ведет к смешению и столкновению эффек тов различных раздражителей.
К патологическим изменениям именно подвижности нервных процессов надо отнести и некоторые формы заболевания, кото рые наблюдаются у наших собак при решении ими трудных нерв ных задач и выражаются в патологическом состоянии отдельных пунктов коры; таковы инертность и взрывчатость раздражитель ного процесса. С одной стороны, много раз наблюдалось, что раздражительный процесс отдельного пункта коры делался не нормально стойким: эффект связанного с ним условного раздра жителя не подвергался в такой степени, как у других раздражи телей, торможению от предшествующих тормозных рефлексов, угашался гораздо медленнее, и этот раздражитель не терял сво его положительного действия несмотря на то, что систематиче ски не подкреплялся в течение недель и месяцев (Филаретов, Петрова). С другой стороны, прежний нормально действовавший раздражитель, который раньше давал умеренный эффект, насту павший с некоторым периодом запаздывания, усиливавшийся с присоединением натуральных пищевых раздражителей и кон чавшийся нормальным актом еды при подаче корма, — теперь, при патологическом состоянии соответствующего ему пункта коры, давал огромный эффект (секреторный, как и двигатель ный), возникающий сразу, стремительно и резко обрывающий ся; при подаче же кормушки собака резко и упорно отказыва лась от еды (опыты Петровой). Ясно, что имелась чрезвычайная лабильность раздражительного процесса, причем раздражитель ный процесс быстро, особенно при суммации с натуральными пищевыми раздражителями, достигал предела работоспособно сти корковой клетки и вызывал сильнейшее запредельное тор можение.
Итак, еще раз: в результате возможных колебаний основных свойств нервной системы и возможных комбинаций этих коле баний должны произойти типы нервной системы и, как указы вает арифметический расчет, по крайней мере в количестве двад цати четырех, но, как свидетельствует действительность, в гораздо меньшем числе, именно четырех типов особенно резких, бросающихся в глаза, а главное, отличающихся по приспособ ленности к окружающей среде и по стойкости в отношении бо лезнетворных агентов.
Мы должны признать тип слабых животных, характеризую щихся явной слабостью как раздражительного, так и тормозного процессов, никогда вполне не приспособляющихся к жизни и легко ломающихся, делающихся скоро и часто больными, невро тиками, под влиянием трудных жизненных положений или, что то же, при наших трудных нервных задачах. А что всего важ нее: этот тип, как правило, не может быть улучшен в очень зна чительной степени воспитанием, дисциплинированием и делается годным только при некоторых особенно благоприятных, нарочных условиях или, как мы обычно выражаемся, в оранже рейной обстановке.
Этому типу противополагаются типы сильных животных, но дальше опять отличающиеся друг от друга.
Это, во-первых, сильный, но неуравновешенный тип, имею щий сильный раздражительный процесс, но с отстающим по силе, иногда очень значительно, тормозным процессом и вслед ствие этого тоже легко подвергающийся заболеванию, когда тре буется именно торможение. Это по преимуществу — исключи тельно боевой тип, но не тип повседневной жизни со всеми ее случайностями и требованиями. Но, как сильный, он все же способен дисциплинироваться в очень большой мере, улучшая свое сначала недостаточное торможение. До сих пор порусски мы называем его возбудимым типом, но для избежания недора зумения и смешения лучше обозначать его прилагательным бе зудержный, что прямо подчеркивает его недостаток, но вместе с тем заставляет видеть в нем тип сильный.
От этого сильного типа должны быть отделены сильные и урав новешенные животные.
Но в свою очередь и эти резко отличаются друг от друга уже по внешнему поведению и, как мы теперь знаем, специально в силу подвижности нервных процессов. Для обозначения этих сильных и уравновешенных типов законно придать соответствен но их подвижности прилагательные: спокойный и живой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});