– Верно ли? – сказал Ратислав.
– Истинно говорю, – ответила Липка, перекрестилась, потом, помолчав, добавила: – Матери не лгут.
Хейдин сидел у огня и наслаждался тишиной. Ночной Сейдраведд молчал, лишь ветер с равнины налетал порывами, и тогда листва огромных деревьев вокруг поляны начинала шуметь, да всхрапывали привязанные у юрты кони.
Утром они покинут зачарованный лес сидов. Эту часть пути они прошли. Хейдин не знал, удалось ли им сделать то, ради чего Зарята послал их в Тэлос – сиды открылись только Липке. Они обещали помочь, но в чем будет заключаться эта помощь? Как им помогут таинственные жители Таэр-на-Ведд – магией или оружием? Хейдин недолго ломал голову, ища ответа. Может быть, Зарята все объяснит. А если не объяснит, то будущее само покажет, чего стоили слова Владычицы леса, как назвала ее Липка.
Сегодня Хейдин не мог узнать свою возлюбленную. После разговора с повелительницей сидов девушка выглядела притихшей и какой-то просветленной. Особенно долго и старательно молилась перед сном. Хейдин не нашел в себе решимости расспросить ее, хотя и подумал, что Липке открылось нечто такое, о чем она ему и остальным не сказала.
Он подбросил еще валежника в костер, посмотрел на юрту и вздрогнул – Липка шла к костру. Хейдин шагнул ей навстречу, взял ее за руки.
– Не спится мне, – сказала девушка, поцеловав ортландца. – И толстенький этот, Франшен, храпит шибко. Можно с тобой посижу?
– Конечно, ангел мой. Но только утром опять в дорогу. Боюсь, после болезни…
– Я здорова, – Липка села к огню. – Не бойся, сокол мой. Теперь мне будет легко в пути.
– Рад это слышать.
– Хейдин, скажи мне, только как на духу, без лукавства – ты веришь, что после смерти что-то есть? Что душа живая продолжает жить, когда тело умерло?
– Разве я могу это знать! – улыбнулся Хейдин. – Об этом мы узнаем, когда перешагнем порог между жизнью и смертью. А почему ты спрашиваешь?
– Я о своем подумала. Батюшка наш, Варсонофий, говорит, что душа праведная после смерти к Богу идет, в рай, высоко на небесах. – Липка вздохнула. – Но только чтобы праведность обрести, много надо в земной жизни пострадать. Он говорил, а мне вдруг боязно так сделалось; страдаешь ты, страдаешь, а как помрешь – никакого рая и нет! Сказала я о том батюшке на исповеди, а он меня дурищей назвал, оглоблей бессмысленной. Епитимью наложил за то, что в могуществе Господа нашего сомневаюсь.
– Ты что-то сегодня другая, новая, – Хейдин обнял девушку, вдохнул тонкий аромат, идущий от ее волос. – Верно, королева сидов открыла тебе какие-то секреты.
– Хорошая она, лесная хозяйка, – Липка склонила голову на плечо ортландца. – Она мне правду сказала. И легко мне теперь стало. Счастливая я, Хейдин. Оттого, что Бог мне тебя за мои страдания послал. Оттого, что любовь мне дана. Веришь ли?
– Верю всей душой…
– Коли веришь, поцелуй меня.
Они целовались долго, самозабвенно, а потом в костре громко выстрелило полено, Липка вскрикнула от испуга, и Хейдин выпустил ее. Они сели рядом, и тут Хейдин увидел, что вокруг них собралось множество светляков.
– Красивые какие! – восхитилась Липка. – У нас в Чудовом Бору их тоже летом много, только они не такие яркие.
– Может, и не светляки это, а сиды. Они, говорят, могут принимать любой облик. Летают сейчас вокруг нас и слушают, о чем мы говорим с тобой.
– Значит, лес этот ожил. А то днем прям пустой стоял.
– Знаешь, милая, ты спросила меня, верю ли я в то, что после смерти жизнь продолжается, и я вспомнил одну историю. Восемнадцать лет назад в бою погиб мой учитель Йондур Брео, славный воин и прекрасный человек. Меня тогда не было рядом с ним. Я был очень опечален его гибелью, хотя на войне смерть воина – дело обычное. Прошло два года, и меня отправили на гарварийскую границу в дозор. Как-то ночью, после караула, я лег отдохнуть, заснул и увидел странный сон. Будто местьер Брео снова предлагает мне стать его оруженосцем и отправиться с ним на юг, чтобы стать миротворцем. Я будто бы соглашаюсь, но местьер Брео так лукаво улыбается мне и говорит: «Только не забудь завтра захватить с собой щит. Без него ты не сможешь воевать». Я начал возражать, говорить, что всегда обходился без щита, но местьер Брео продолжал улыбаться и повторять: «Возьми щит! Это важно!» Потом я проснулся. В то же утро наш разъезд послали в долину разведать дорогу. Собираясь, я вспомнил слова местьера Брео и решил взять с собой небольшой круглый щит – такими иногда пользуются легкие конники. Сам не знаю, почему я тогда придал своему сну такое значение. Едва мы углубились в долину, на нас напали гарварийцы. Их было больше, и они сражались очень храбро, но мы все-таки одолели их и заставили отступить. И вот тут-то, когда мы уже, казалось, победили, один из гарварийцев – он лежал на земле, прикинувшись мертвым, – вдруг встал и ударил меня копьем. Ударил снизу, в левый бок. И щит спас мне жизнь. Острие копья попало в его край и изменило направление, порезав мне бедро. Не будь щита, копье попало бы мне прямо в сердце. Что это было – случайность или мой покойный учитель в самом деле предупредил меня об опасности? Этого я не могу объяснить.
– Значит, ты веришь?
– Наверное, верю. Хотя порой, когда уходили мои друзья и близкие, мне было очень трудно сохранить эту веру.
– Ты верь, – Липка провела ладонью по щеке ортландца. – И любовь есть, и жизнь вечная, и рай Божий. И в раю мы будем вместе. Навсегда, навечно. Нас сам Бог друг другу послал, неужто он нас разъединит? Мы с тобой души родные. А души эти – всегда вместе. Я сегодня наверное это узнала.
– Это тебе сказала владычица леса?
– Она. И еще сказала… Ты Ратиславу за меня скажи, я не смогла. Духу не хватило самой. Мать сказала, суждено ему встретить воина с косой женской на шлеме. Мол, остеречься Ратислав его должен. А более ничего не сказала, молвила, что человеку своего будущего знать не суждено.
– Думаешь, опасность ему грозит?
– Боюсь за него. Он ведь не чужой мне, – Липка запнулась, – говорил, что любит меня. Горько мне будет, коли с ним что случится.
– Добрая ты моя! Хорошо, я скажу ему.
– Хейдин, я только тебя люблю. Ратислав мне как братец названный.
– Я понимаю, милая. Мне он тоже дорог. Он мне жизнь спас.
– И еще, коли попрошу – защитишь его?
– Конечно, – Хейдин вновь поцеловал девушку в полураскрытые губы. – Буду защищать, как свою собственную жизнь.
Зарята ждал отряд на границе леса. Дракон оседлал небольшую скалу и сидел на ней гордо и чинно – ни дать ни взять страж, поставленный тут силами. Свою радость от встречи он выразил громким шипением и даже позволил Липке погладить себя по голове.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});