Читать интересную книгу Патриарх Сергий - Михаил Одинцов

31 августа поезд, на котором возвращался митрополит Сергий, прибыл на Казанский вокзал. Православные верующие Москвы с почетом встретили истосковавшегося вдали от своей паствы первосвятителя. Среди встречавших были митрополиты Алексий и Николай. Присутствовавший при этой встрече епископ Молотовский Александр (Толстопятов) записал такие впечатления об этом дне: «С нескрываемой радостью Блаженнейший вошел в свои скромные покои в Бауманском переулке. Все было ему любо, все по душе: и привычная мебель, и угольник с иконостасом, и портреты святителей на стенах, и живые лица любезных ему москвичей».

Митрополиты Алексий и Николай сообщили Сергию Страгородскому, что «компетентные органы» предложили встречу со Сталиным. В состоявшемся обсуждении все были единодушны в том, что надо соглашаться и воспользоваться встречей для постановки наиболее животрепещущих вопросов церковной жизни: созыв Архиерейского собора, открытие церквей, монастырей, семинарий…

Религия, церковь и «новый порядок» на оккупированных советских территориях

На оккупированной советской территории в качестве основного органа управления планировалось создание рейхсминистерства восточных земель. Через месяц после начала войны во главе его был поставлен Альфред Розенберг — идеолог нацистской партии, непосредственно занимавшийся церковными вопросами и являвшийся руководителем внешнеполитической службы НСДАП. По мере продвижения немецких войск на восток оккупированные территории отдавались под его контроль. На министерство возлагалась задача общего руководства проведением в жизнь религиозной политики нацистов. В этих целях в министерстве была создана специальная группа религиозной политики под руководством К. Розенфельдера. Ее сотрудники регулярно выезжали на территории рейхскомиссариатств для ознакомления с религиозной ситуацией, подготавливали аналитические материалы, вносили конкретные предложения по проведению тех или иных мероприятий в церковной среде.

На завоеванных восточных территориях создавались новые административно-территориальные образования — рейхскомиссариаты. 1 сентября 1941 года были созданы рейхскомиссариаты — «Остланд» во главе с X. Лозе и «Украина» во главе с Э. Кохом. Они, в свою очередь, делились на округа, области, районы, уезды и волости. Через эти органы управления министерство намеревалось также реализовывать свое видение церковной политики на востоке. Однако возможности воздействия министерства были довольно ограниченными, в том числе и по причине того, что Кох и Лозе по партийной линии подчинялись непосредственно М. Борману и исполняли прежде всего его указания. К этому добавлялся и тот факт, что мероприятия по церковной линии здесь зачастую осуществлялись по прямому указанию А. Гитлера и таких ведомств, как Главное управление имперской безопасности.

В стремлении взять под контроль деятельность религиозных организаций оккупационные власти создавали при городских управах отделы по руководству церковными делами. Их деятельность включала в себя подбор церковных кадров, организацию работы церквей, составление расписания церковных служб и т. п. Стоит отметить, что в рейхскомиссариатствах по-разному относились к Русской православной церкви. В «Остланде» обстановка для нее была более благоприятной, что в значительной мере объяснялось терпимым отношением к ней X. Лозе. В «Украине» же, где ставка делалась на образование автокефальных православных церквей, не имеющих никаких связей и зависимости от Москвы, Русская церковь обречена была на уничтожение.

В документах различных немецких ведомств фиксировался факт значительного религиозного оживления на оккупированных в первые месяцы войны советских территориях. Главное управление имперской безопасности, к примеру, отмечало, что «среди части населения бывшего Советского Союза, освобожденной от большевистского ига, замечается сильное стремление к возврату под власть церкви или церквей, что особенно относится к старшему поколению, в то время как более молодое поколение смотрит на это безразлично». В связи с этим предлагалось допустить на захваченные территории «новый класс проповедников», обученных и способных «толковать народу религию», свободную от национальной истории, традиций и культуры[195].

Аналогичного рода свидетельства можно почерпнуть и из материалов, поступавших в Московскую патриархию. К примеру, вспоминая о первых месяцах войны, псаломщик Николо-Конецкой церкви Гдовского района Псковской области С. Д. Плескач писал митрополиту Алексию (Симанскому): «Русский человек совершенно изменился, как только появились немцы. Разрушенные храмы воздвигались, церковную утварь делали, облачения доставляли оттуда, где сохранились, и много строили и ремонтировали храмы. Всюду красилось. Крестьянки вешали чистые вышитые ими самими полотенца на иконы. Появилась одна радость и утешение. Когда все было готово, тогда приглашали священника и освящали храм. В это время были такие радостные события, что я не умею описать. Прощали обиды друг другу. Крестили детей. Зазывали в гости. Был настоящий праздник, а праздновали русские крестьяне и крестьянки, и я чувствовал, что здесь люди искали утешение»[196].

Летом и осенью 1941 года было принято множество официальных документов различных ведомств, которые непосредственно призваны были осуществлять партийную политику в отношении религии и церкви на востоке. Среди них основными были:

директива шефа полиции и СД Р. Гейдриха оперативным группам и командам полиции безопасности и СД от 2 июля 1941 года;

указания министерства занятых восточных территорий военным организациям об отношении к религиозному вопросу на оккупированных территориях СССР от 3 августа 1941 года;

приказ верховного командования вермахта, подписанный Кейтелем, от 6 августа 1941 года;

оперативный приказ Главного управления полиции безопасности и СД № 10 «Отношение к церковному вопросу в занятых областях Советского Союза» от 16 августа 1941 года;

циркуляр «О понимании церковных вопросов в занятых областях Советского Союза» Главного управления имперской безопасности от 1 сентября 1941 года;

приказ командующего области тыла группы армий «Юг» о поведении войск в религиозном вопросе по отношению к гражданскому населению от 2 октября 1941 года;

оперативный приказ № 13 Главного управления имперской безопасности «Теологические факультеты в занятых русских областях» от 15 октября 1941 года;

директива Главного управления имперской безопасности «О разрешении церковного вопроса в оккупированных восточных районах Советского Союза» от 31 октября 1941 года.

Во всех этих документах определялся общий подход к религиозной политике применительно ко всем религиозным организациям на оккупированной территории, который выражался в следующих конкретных действиях:

ограничить деятельность Католической, Греко-католической церквей с целью постепенной их ликвидации;

ограничить Евангелические церкви Прибалтики, стремясь «расщепить» их на возможно большее количество самостоятельных групп;

отказывать верующим в возвращении бывшей церковной собственности до особого изучения и последующего решения этого вопроса немецкими властями;

пресекать любую политическую деятельность всех церковных организаций;

не допускать в лагеря советских военнопленных духовенство с территории рейха, предоставляя самим военнопленным из своей среды выделять лиц, обслуживающих их религиозные потребности;

не допускать на восточных территориях миссионерской деятельности религиозных организаций из Германии и иных сопредельных государств.

Учитывая роль православия, мероприятиям в отношении Русской православной церкви на оккупированных территориях уделялось особое внимание. В своих стратегических замыслах руководство Третьего рейха ориентировалось на уничтожение Русской православной церкви как исторического и национально-культурного феномена русского и других православных народов СССР. Ее место должна была занять та самая «новая» религия и государственная церковь, планы создания которых вынашивались идеологами нацизма. На этом пути в отношении православных организаций предусматривалось: не препятствовать и не поощрять религиозной деятельности населения на местном уровне; хотя и не запрещать открытие церквей;

не передавать в собственность приходских общин культовое имущество, предоставляя его исключительно только в аренду;

не разрешать открытие православных духовных учебных заведений;

не допустить объединения приходских общин под руководством единого религиозного центра, ориентирующегося на Москву;

не допускать вхождения образующихся православных епархий в юрисдикцию Зарубежной церкви;