Читать интересную книгу Месть самураев - Михаил Белозеров

Пока Киёмаса приходил в себя, наиболее опытные: Юраносукэ, Усима-Таро, Бидацу и Кадзува напали на тех стражников, которые беспечно сидели в центре помещения, пили сакэ, играли в карты и в другие игры. Остальные нападающие занялись теми, кто спал вдоль стен. Раздались крики, стоны умирающих. А Киёмаса все опаздывал и опаздывал: куда бы он ни кидался, выходило, что противник уже повержен и умирает. Тогда Киёмаса, не обращая ни на кого внимания и пренебрегая общей свалкой, бросился в самый дальний конец цитадели, где нашел себе достойного противника, который его едва не убил. Это был капитан стражников средней цитадели Асигака. В этот вечер он не пил, потому что накануне здорово перебрал и у него весь день болела голова. Но урезонить своих подчиненных, а тем более не дать им пить в великий праздник 'Шествие Хомуда' он не сумел по причине негласного приказа генерала Кожайба всем пить вино, махнул на все рукой и как был в доспехах, так и завалился подремать. Правда, перед этим в гордом одиночестве обошел посты и лишний раз убедился, что все пьяны, и сказал самому себе: 'Будет удивительно, если кто-нибудь не воспользуется нашей беспечностью'. Он как в воду глядел, и первого врага, который вырос перед ним, ловко поддел нагинатой, с которой никогда не расставался. И посчитал, что убил его. Однако все было не так просто.

Киёмаса же увидел следующее. На футоне возлежал самурай в черно-серебристых доспехах. На нем были черный панцирь, черные наколенники, черные металлические гетры, даже дзингаса был черного цвета. К счастью, Асигака в этот вечер не надел свою обычную маску черного цвет, иначе бы Киёмаса окончательно струсил. Ему еще не приходилось сталкиваться с настоящим самураем, а все его тренировки с боккеном и уличные драки не шли ни в какое сравнение с истинным буси.

Асигака открыл глаза в тот момент, когда шум в цитадели стал нестерпимо громким. Он уже привык, что игроки в нарды и го периодически ссорились и дрались. Но все это было в рамках дозволенности, и капитан не придавал подобным ссорам большего значения. Когда же он махнул нагинатой, решив, что это один из спорщиков, то инстинктивно ударил не лезвием, а всего лишь окованным железом древком. Но даже этого удара хватило, чтобы едва не перебить голень Киёмаса, поэтому он и рухнул как подкошенный. Асигака удивился и вскочил. Там, где он находился, было темно, и он не понял, кого ударил, зато очень хорошо разглядел оружие человека. Выходило, что на него – Асигака, покушались. Пьянь! – подумал он и отскочил в угол, потому что вместо упавшего возник еще один человек, которого Асигака точно не знал. В руках у этого человека был катана. Откуда у него меч? – успел удивиться Асигака, ударил для острастки нагинатой уже с вполне серьезными намерениями, но, на свою беду, задел человека, которого до этого сбил, или ему показалось, что задел. Так или иначе, но удара не получилось. Зато Бидацу, а это, конечно же, был он, используя прием оваг, который заключался в том, что меч держат двумя руками, а во время удара с протягом переносят вес тела с левой ноги на правую, развалил Асигака вместе с доспехами от плеча до пояса.

Отряд Асамура без всяких задержек преодолел длинную лестницу и уперся во внутреннюю стену, перед которой был глубокий ров с водой. И опять им несказанно повезло: в треугольном бастионе, прикрывающем ворота и мост, спал пьяный стражник, почти свесившись надо рвом. Его стащили с помощью волосяного аркана, и он с шумом плюхнулся в ров. Асамура решил, что сейчас сбегутся все стражники мира. Но, на удивление, этого не произошло. Тогда они, осмелев, забросили на зубец стены петлю и по веревке один за одним забрались наверх. Перед ними, как стрела, лежала ровная дорога в Нефритовую башню.

Их тут же атаковали. Асамура лично зарубил двоих и крикнул:

– Одного не убивайте!

В это время на помощь уже спешили Тороян, Бидацу и Иэясу со своими людьми. Они оттеснили стражников в казарму, ворвались следом, и бой шел в полной темноте, если не считать лунного света, едва поникавшего через десяток узких бойниц.

Только и было слышно:

– Ова!

– Ти!

– Ксо!

Опытный Наганори налетел на какого-то человека. Сбил его с ног и выхватил танто, чтобы убить, но по одежде узнал в нем друга.

– Ты, что ли, Сёраку?!

– Я!

Они оба рассмеялись и бросились в бой.

Через пять кокой бастион был очищен. Однако оказалось, что все стражники убиты.

– Нам нужен человек, который бы показал, как проникнуть в башню, – объяснил Асамура.

Они стали искать хотя бы одного раненого и вскоре нашли такого несчастного.

***

В это время Гёки только-только вошел в калитку рядом с главными воротами. Впереди каким-то образом протиснулись друзья круглоглазого толстяка Язаки в сопровождении медвежьего тэнгу. Он даже не знал их имен и только самого новоявленного пророка видел на площади Цуэ перед храмом Каварабуки. Ничему не удивляясь в этой жизни, Гёки хотел было опередить всю компанию, чтобы оказаться на острие атаки, но она началась так внезапно, что он только увидел следующее: стражники, которые несли вино, и стражник, который открыл им калитку, вдруг молча, без лишних стонов, попадали один за другим. Ему же запомнилось почему-то только одно – как из плеча стражника вырывается фонтанчик крови и тут же пропадает, словно видение. Стражник еще не понимает, что ранен, как второй удар капитана Го-Данго канабо в шею не то что валит с ног, а просто сминает ему торс, не оставляя никаких шансов на спасение. В какой-то момент все застывает, словно люди не могут сдвинуться с места и осознать происшедшее. А затем начинают быстро-быстро двигаться, словно наверстывая упущенное. Раздался грохот разбивающихся кувшинов. И кто-то сверху недовольным голосом сказал:

– Вас только за смертью посылать!

Они протиснулись в этот узкий коридор, зажатый с двух сторон лестницами, ведущими на второй этаж главных ворот. Потом кто-то с протяжным криком упал вниз, и началась схватка.

Гёки вместе со всеми ворвался в казарму и самолично зарубил пятерых стражников, которые сбились в кучу между стеллажами с амуницией, ничего не успев понять. А когда развернулся, чтобы помочь своим, все было кончено, и последний, кажется, Масатори, покидал казарму. Гёки от огорчения решил, что все происходит не по плану, не так, как надо, а в каком-то страшном хаосе, к ритму которого он не может приспособиться, и что он очень плохой командир. Поэтому он, перепрыгивая через тела поверженных и поскальзываясь в крови, выскочил во двор крепости и скомандовал разделиться на две части, с тем, чтобы атаковать дальше, вправо и влево, но не увлекаться, ибо нужно бежать в хоммару и дальше за нее – в замок, чтобы расправиться с регентом и его сыновьями. Однако бой развивался вопреки всякой логике. Вместо того, чтобы обезопасить себя от атаки с тыла, напасть на восточную башенку, где находился гарнизон ниномару, нападающие ударили по хоммару, и тогда стражники в главных воротах, в восточной башенке и казармах, которые располагались справа и слева, очухались и предприняли атаку: с воплями и криками они выскочили с мечами и нагинатами наперевес. В этот момент луна выглянула из-за башни Нефритового замка и осветила двор. Впереди нападающих бежал большой и толстый самурай с развевающимися космами. За ним с воплями неслись десятка два не менее страшных, как демоны, стражников, а уж следом за ними еще более жуткие существа во всем белом. Даже горячий писарь Вайрочан, который всячески демонстрировал неустрашимость самурайского духа, испугался и спрятался за широкую спину капитана Го-Данго.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});