Читать интересную книгу Час ворона - Михаил Зайцев

– Молись, каратист! – продолжая улыбаться, воскликнул Чингисхан. – Кому будешь молиться? Исе? Будде?

– Гад ты, – тихо и вкрадчиво произнес Виктор, облизнул языком разбитые губы и смачно плюнул в скуластое лицо Чингисхана.

Чингисхан брезгливо сморщился, и рука его двинулась к щеке, чтобы стереть мерзкую слюну, перемешанную с кровью.

«От ножа защищаться очень сложно, – объяснял Виктору Петрович несколько часов назад. – Если ты безоружен, попробуй плюнуть противнику в рожу. Любой человек сразу подчинится инстинкту брезгливости и автоматически поспешит вытереть лицо. Правша будет размазывать слюни правой рукой. Левша – левой. Правша держит нож в правой руке, левша – в левой. Смекаешь?»

Виктор ударил противника в тот момент, когда правая рука Чингисхана с зажатым в кулаке коротким ножом коснулась белесо-рыжего влажного пятна на смуглой коже, под раскосыми глазами.

Виктор бил раскрытой левой ладонью с чуть согнутыми, плотно сжатыми пальцами, наносил удар под названием «крыса разрывает лапкой рыбацкие сети». Ладонь опустилась сверху вниз на шарик – «палец пьяного Чу». Лезвие ножа скользнуло по лицу Чингисхана – и по самую рукоятку вошло в ямку над левой ключицей.

Виктор отдернул руку, ловко упал на одно колено и нанес удар кулаком снизу вверх, в пах. «Болотная крыса лакомится нерожденным утенком».

Виктор, изогнувшись дугой, так, что лопатки коснулись пола, распрямил согнутую в колене ногу. «Крыса греет живот на солнце». Пятка сломала Чингисхану ребра и раздробила печень.

Волна от бедер к плечам побежала по телу Виктора, он выпрямился, шагнул – и острый локоть человека-крысы встретился с виском уже мертвого Чингисхана. «Взбешенная крыса ломает орех» – врага надо добивать наверняка!

Ладонью по голове, кулаком в промежность, пяткой по печени, локтем в висок – единственная комбинация из стиля Крысы без использования оружия, которую предусмотрительный Петрович прочно загнал в подкорку ученика. Четыре движения, выполненных Виктором за неполные три секунды, отняли последние крохи сил, и он свалился на пол в беспамятстве через три четверти секунды после того, как на тот же залитый кровью, блестящий пол упало то, что раньше звалось Чингисханом.

4. На другой день после победы над Чингисханом побледневший, перебинтованный Виктор сидел в отдельном кабинете шикарного центрового питерского кабака. Компания подобралась солидная. Во главе стола довольный новичком-гладиатором Яшка. Рядом с ним соблазнительная Марина в чумовом платье от Версаче. Следом за Мариной развалился в ресторанном полукресле ее «братик» Арчи, счастливый от того, что его «сестричка» зарядила лопушка Витюню за пятьсот баксов. Яшка передал Арчи помимо гонорара за вербовку и премиальных за качество бойца еще и конвертик непосредственно для Вити – пять тонн «зелени». Полтонны ушло Витьку, остальные осели в бездонном кармане Арчи.

– Я предлагаю выпить за нашего героя! – Яшка поднял рюмку кристально чистой водки. – Надеюсь, в следующий раз он выступит не менее красиво!

– И за нашу любовь до гроба! – подхватила Маринка, изящно чокаясь с Виктором бокалом шампанского.

Арчи заржал, опрокидывая в пасть 250 миллилитров прозрачной сорокаградусной жидкости.

Виктор, бледно улыбаясь, поднес к распухшим губам хрустальную рюмочку. Раны у него на теле оказались не столь опасными, как показалось в первый момент придворному Яшкиному лекарю. Несколько швов, пол-литра йода да тугие бинты – этого оказалось, по мнению врача, достаточно.

Выпили. Разлили по второй. Арчи начал было говорить длинный замысловатый тост, изобилующий словосочетаниями «по типу того» и прочим новоязом, как вдруг тихим шепотом прошуршала портьера, отгородившая уютный кабинет от общего ресторанного зала, и к богато обставленному столу шагнул невысокий лысый человек преклонных лет. Виктор не сразу, но узнал в визитере Петровича.

– Ты кто? – удивленно вылупился на пришельца Яшка. Шестнадцать телохранителей, лакающих пепси на подступах к оккупированному авторитетом ресторанному кабинету, не могли допустить в гости к Яшке абы кого. Им вообще было строго-настрого приказано никого не пускать.

Петрович пристально взглянул в злые, прищуренные Яшкины глазки и произнес вкрадчиво:

– Что же ты здесь сидишь? У тебя же понос! Сейчас в штаны наложишь. А ну, беги в сортир!

Яшка как ошпаренный вскочил с места и на кабаньих ножках кренделем выбежал из ресторанного кабинета. Только бархатные портьеры напутственно колыхнулись – в добрый путь! Удачи!

– А вы сидите, друзья! – Петрович жестом заставил Маринку и Арчи оставаться на местах. – Вы сидите, вы даже не в силах пальцем пошевелить! Вы окаменели и онемели! Вы – две гипсовые статуи!

Маринка и Арчи застыли в нелепых позах.

Надо сказать, что Виктор особенно не удивился приходу наставника. После вчерашнего поединка он еще не успел окончательно прийти в себя. Нечеловеческое напряжение, физическое и моральное, давало о себе знать. В ресторан Виктора привели послушной заторможенной куклой. На полученные от Арчи доллары он вообще никак не отреагировал, и даже Маринка воспринималась сегодня Виктором чуть по-иному. Он вдруг заметил неприятную бородавку у нее на шее – малюсенькую, аккуратно припудренную, но где же раньше были его глаза? И почему он никогда не обращал внимания на косой шрам, пересекающий Маринкино запястье? Отчего его так привлекал до сегодняшнего дня лошадиный запах пота у нее из-под мышек?

– Посиди и ты, сынок, и послушай, что тебе расскажут твоя разлюбезная Марина и ее сутенер Арчи, – мягким голосом произнес Петрович, кладя на плечо Виктору изъеденную морщинами, но еще сильную, совсем не старческую руку.

Голос Петровича изменился.

– Ты, Арчи, сейчас расскажешь парню всю правду! Как только начнешь врать, станешь задыхаться, понял? Отомри!

Арчи смог наконец изменить неудобную позу, в которой его застал предыдущий приказ Петровича.

– Витя, он все врет, я не сутенер, я бр-р-р... – начал Арчи, но тут же схватился за горло, закашлялся и выдавил из себя хрипящим шепотом: – Не-е-ет, не-е вре-е-ет... Все правда, Витя! Эта сучка – моя ручная шлюшка... Дружка твоего Сашку я замочил, нашел твой адрес и...

Арчи говорил минут десять. Виктор молча слушал. Услужливая психика заставила Витю воспринимать рассказ Арчи отстраненно. Будто в услышанной истории фигурировали абсолютно незнакомые люди.

Когда Арчи закончил и Петрович снова приказал ему замереть, Виктор долго молчал, а потом произнес тихо:

– Когда мы служили в армии, однажды ночью нас подняли по тревоге. Из соседней части дезертировали пятеро первогодков. У них были автоматы, гранаты... Мы прочесывали лес, и я первым увидел свет костра. Никому не сказал, попер на свет, как дурак... У костра сидели все пятеро обкурившихся анашой дезертиров... Я от неожиданности и автомат-то с плеча снять забыл... А они стали стрелять. Они стреляют в меня, а я стою как дурак... Потом из кустов выпрыгнул Сашка, наскочил на меня, повалил, прикрыл своим телом... Пулю поймал в плечо...

Виктор замолчал, поник, уставившись ничего не видящими глазами в тарелку салата «Столичный».

– Хочешь, чтобы Марина подтвердила рассказ Арчи? – ласково спросил Петрович, наклонясь к самому уху Виктора.

Виктор отрицательно мотнул головой.

– Тогда пойдем, сынок, вставай!

Голос Петровича вновь стал гласом повелителя, отказать которому невозможно.

– Слушай внимательно, Марина! Как только мы уйдем, ты возьмешь со стола вилку, вставишь ее в правый глаз Арчи и трижды повернешь! Потом пойдешь в комнату администратора, попросишь позвонить по телефону, наберешь номер 02 и честно сознаешься в убийстве сутенера!

Петрович, поддерживая Виктора за локоть, вывел его из занавешенного бархатом кабинета в ресторанный зал.

Телохранители Яшки не обратили на новоявленную пару никакого внимания. Дюжие, коротко стриженные парни сидели неподвижно, словно восковые куклы, вроде как спали с открытыми глазами.

Уже у самого выхода, в трех шагах от ливрейного швейцара, оба Виктора столкнулись с бледным, вспотевшим Яшкой. Яшка открыл было рот, но Петрович властно распорядился:

– Молчать! Ты опять хочешь в сортир. Ты теперь постоянно будешь хотеть в сортир и до конца жизни будешь носить памперсы. У тебя недержание. Ты не умеешь сдерживать свои естественные отправления!

На глазах у изумленного швейцара высокий гость, особо важная персона, вселяющая священный ужас в добрую половину жителей города, сделал под себя лужу и, смешно перебирая ногами, побежал в сторону туалета, который он покинул не далее как минуту назад.

Некогда человек по фамилии Мессинг на спор беспрепятственно гулял по коридорам Лубянки. Беспрепятственно входил внутрь и выходил из строго охраняемого здания. Мессинг не был офицером КГБ, он был гипнотизером-самородком. Петрович тоже был самородком, но, в отличие от эстрадника Мессинга, он многие годы шлифовал свой природный талант по древнейшим методикам, доступным лишь узкому кругу особо посвященных.