полсотни заражённых, но останавливаться или привлекать внимание выстрелами не стали, просто проехав мимо.
На перекрёстке свернули в сторону Медвежьих Озёр, оставив позади брошенный временный блокпост, на котором стоял БТР с открытыми люками и две машины ДПС. Проезжая мимо, сотрудники СВР заметили около двух десятков тел, лежащих в канаве возле дороги с пулевыми ранениями, а асфальт возле блокпоста был засыпан стреляными гильзами. Почему военные и Росгвардия бросили транспорт и исчезли – оставалось загадкой.
Дальше была опять жилая полоса, ещё немалое количество машин возле дорог, попадался расстрелянный возле леса транспорт – видимо, бандиты нападали на мирных граждан. Потом опять пожары, дома-призраки… Настолько быстро стал привычным новый пейзаж, настолько повсеместно встречающимся, что то, что ещё вчера казалось каким-то глупым сюром, сегодня прочно вошло в картину мировосприятия. И это ужасало, потому как не было нормой, но сознанием уже стало восприниматься именно так. Самым главным в новой реальности было не переживать чужие горести и беды через своё сознание. В такой ситуации при высокой эмпатии можно было лишиться рассудка или впасть в тяжелейшую депрессию. Поэтому единственным способом как-то пережить стресс было состояние наблюдателя и внутренний пофигизм – как лучшая защита хрупкой человеческой психики. На что и пытался настроиться Валерий, взирая на окружающие пейзажи и натюрморты через боковое стекло своего автомобиля.
Микроавтобус и «Тигр» подъехали к металлическим воротам на въезде в воинскую часть. Людей видно не было, всю технику также спрятали внутрь – видимо, чтобы не провоцировать инфицированных агрессивных сограждан на атаки. Да и потом, современные воинские части – не крепости с высокими стенами, а пущенная поверху «егоза» не остановит тех, кто не чувствует боли и повреждений. «Трудные времена настали, м-да…» – заключил Валерий, осматривая запертые наглухо ворота, на которых краской из баллончика было написано: «Сигналить строго запрещено!». Через минуту серая дверь на КПП открылась и на улицу, озираясь по сторонам, вышел боец с автоматом. Подошёл к стоявшему ближе к въезду микроавтобусу, осмотрел салон через открытое водительское окно. Типично русское, рязанское веснушчатое лицо паренька лет двадцати. Простое, глуповатое, даже немного рассеянное.
– День добрый, вам кого? – спросил боец.
– Подполковник Николаев, от Кузьмина. Вас должны были предупредить, – отвел водитель.
– Понял. Ждите пока здесь. Двигатели глушите. Не шумим, – и ушёл в здание КПП.
Спустя ещё несколько минут ворота открылись, и оба автомобиля въехали внутрь. Прямо на газоне возле въезда, слева и справа от дороги, стояли два БТР-80 с направленными на вход стволами крупнокалиберных пулемётов. Достаточная мера, чтобы разложить на части любую толпу или транспорт непрошеных гостей, если те попробуют прорваться внутрь.
Как только обе машины проехали на территорию, ворота за ними тотчас закрылись, а к головной машине подбежал ещё один боец и сообщил, куда ехать.
Возле здания штаба гостей уже ждали. Несколько офицеров что-то обсуждали между собой возле входа. На площадке для транспорта стояли, помимо армейской техники, еще несколько автомобилей с надписью «ФСО» на капоте, а также пара микроавтобусов без опознавательных знаков, но утыканных антеннами.
– Вся тусовка в сборе. Ещё и ФСБшники пожаловали, – сообщил водитель. Валерий кивнул.
– Да. Паркуйся вон туда и ждите. Можете пока отдохнуть, полагаю – это как минимум часа на два, не меньше.
Николаев вышел из микроавтобуса, прошёл ко входу в здание.
– Господа офицеры, – поприветствовал он кивком собравшихся, – подполковник Николаев, служба внешней разведки. Выступаю координатором… и наблюдателем от конторы в то же время.
Офицеры поздоровались, представились, затем стоявший рядом майор, мордатый и суровый мужичок, примерно ровесник Валерия или чуть младше, но выглядевший лет на десять старше – похоже, из-за регулярных алкогольных возлияний – спросил, не накормить ли прибывших бойцов. Николаев согласился, сказав, что и сам не прочь подкрепиться после дороги. На что майор кивнул и пообещал всё устроить. Потом офицеры пошли в здание, поднялись на второй этаж, и оказались в большом зале с длинным столом, на котором уже были расставлены тарелки и приборы. Видимо, вопросы предполагалось решать в максимально неформальной обстановке, для более плотного знакомства и установления дружеских связей между сотрудниками ведомств. В зале уже присутствовал полковник и ещё несколько офицеров поменьше рангом.
Встреча-совещание началась сразу после того как все расселись по местам. Выступил командир части с приветственной речью, после было обсуждение текущей ситуации вообще и способов из неё вырулить. Не обошлось, соответственно времени, и без печальных новостей, а конкретно – у многих служивших здесь солдат из регионов либо погибли родные и близкие, либо перестали выходить на связь. В последнем случае, большинство военнослужащих из числа тех, кто физически мог добраться домой, уехали. Командование не стало препятствовать, даже выделило оружие, паёк и автомобили – группам, конечно, не на всех – из избыточных армейских запасов. Говорили достаточно долго, вводная часть и обмен новостями затянулись почти на три часа в совокупности. Подполковник Николаев ёрзал на стуле, прекрасно понимая, что у него есть ещё куча неразрешённых задач на ближайшие дни, и время крайне дорого. И к тому же он опасался разминуться с Вознесенским, встречу с которым уже запланировал, но судя по всему – попасть не успевает. Тем не менее, наладить взаимодействие с воинскими частями, в том числе со связистами – и в первую очередь с ними – было также крайне важно, и поэтому Валерий терпеливо ждал. Связисты совместно с ФСОшниками договорились о создании координационного штаба, выработали план по развёртыванию мобильных станций связи в Москве и ближайшем Подмосковье, определили сроки, обсудили техническую составляющую проекта. После командир части предложил всем пообедать, а заодно в располагающей к беседам обстановке пообщаться для «укрепления дружбы и межведомственного взаимодействия в столь непростое время».
В самый разгар переговоров, когда служивые, казалось, уже забыли зачем вообще собирались, в зал без стука вбежал молодой лейтенант, державший в руках распечатку. Судя по виду, он был не на шутку взволнован. Подбежал к полковнику, сидевшему во главе стола, что-то шепнул ему на ухо, затем так же быстро удалился. Полковник быстро пробежал глазами по отчёту, затем встал и попросил внимания.
– Товарищи офицеры, срочное донесение. Только что стало известно, что сегодня утром 4-я танковая дивизия вступила в бой с военнослужащими 95-й дивизии войск национальной гвардии за нефтеперерабатывающий завод в Капотне. В результате боя 4-я танковая выбила внутренние войска с территории. Спустя примерно полтора часа был нанесён удар залповыми системами «Град» по расположению 95-й дивизии. Добивали тяжёлыми миномётными системами. Предполагаем, что счёт погибших идёт на сотни с обеих сторон.
По залу пробежал гул, переросший в громкие споры.