Читать интересную книгу Рассказы-2 - Теодор Старджон

Девушка медленно опустила кулаки. Ренн молчал, давая ей возможность облегчить душу.

— Я, — вздохнув, продолжала Джубилит, — понимаю: когда мужчина с чем-то работает, будь то железо, глина или дерево, он старается превратить то, чем располагает, в то, что хотел бы видеть. — Она подняла руку, снова сжала ее в кулак и резко опустила вниз, потом тряхнула головой, разметав по плечам тяжелые и мягкие волосы. — Но бить человека… А что толку? Сасстен останется Сасстеном.

— Хорошо, что ты решилась мне все рассказать, — сказал Ренн, поняв, что девушка высказала ему, что у нее накипело.

— Хорошего здесь мало, — возразила Джубилит. — Я хочу понять.

Ренн многозначительно покачал головой. Джубилит склонила голову набок, отчего стала похожа на птичку, присматривавшуюся к окружающему ее миру. Догадавшись, что его жест означает отказ, она нахмурилась.

— Мне не дано знать? — спросила Джубилит.

— Ты не должна знать, поправил ее Ренн. — Вернее, пока не должна. Возможно, со временем, возможно, никогда…

— Понятно.

— Что тебе понятно, — как бы обращаясь к самому себе, проговорил он и неожиданно прибавил:

— Не смей больше следовать за Оссером, Джубилит.

Девушка приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но потом поднялась и вышла.

— Теперь тебе легче, Джуби? — спросила подошедшая Ойва.

Джубилит отвернула лицо, но спохватившись, что поступает невежливо, смело встретила пристальный взгляд старой женщины. В глазах девушки стояли слезы, и из уважения к ней она закрыла их. Ойва тронула ее за плечо, давая понять, что Джубилит может идти на все четыре стороны.

Глядя в спину стройной и смышленой девушки, бредущей по улице и ничего не замечающей вокруг, Ойва забормотала себе под нос и, тяжело ступая, направилась в дом.

— Неужели тебе понадобилось обижать ее? — требовательно спросила она у мужа.

— Понадобилось, — мягко ответил Ренн и, помолчав, прибавил. — Из-за Оссера.

— О, — протянула женщина точно таким же тоном, что и Джубилит, когда она впервые назвала это имя. — Что он натворил на сей раз?

После того как Ренн пересказал содержание их с Джубилит разговора, Ойва медленно облизнула губы и спросила:

— Почему она, как тень, следует за ним?

— Я не интересовался. А ты сама не догадываешься?

— Вроде бы догадываюсь, — вздохнула женщина. — Это не должно было случиться, Ренн.

— Дело поправимое. Я сказал, чтобы впредь она не следовала за ним.

Ойва с любовью посмотрела на мужа.

— Знаешь, порой ты поступаешь как дурак.

— Дурак? — испугался он.

— Она его любит. Чтобы ты там ни говорил, она не может не следовать за ним.

— Ты судишь по себе, — также любовно заметил Рени. — Джуби совсем еще ребенок. Через день… неделю в ее мечтах появится кто-то еще.

— А если не появится?

— Не смей так думать! — содрогнулся он.

— Я не могу так не думать, — решительно произнесла Ойва. — Было бы неплохо, если бы и ты задумался. Уловив в его глазах тревогу, она нежно коснулась щеки Ренна. — Поиграй, пожалуйста.

Он уселся перед инструментом и вытянул вперед руки. Его пальцы коснулись крошечных углублений, растирая порошок из сушеных лепестков. Прошло секунды три, и камни засветились, превращая аромат цветов в звуки музыки и играющие краски.

И полилась песня под чарующую мелодию.

* * *

Они глубоко вгрызались в землю, работая изо дня в день без перерывов. Оссер вкалывал за троих, и порой рядом с ним работали шесть-семь человек. Однажды их даже оказалось двенадцать.

Когда три каменных яруса поднялись над уровнем земли, Оссер взобрался на ближайший холм и с гордостью окинул свое детище с толстыми крепкими стенами, которые росли не по дням, а по часам.

— Оссер?

Окликнувший его голос прозвучал тихо и робко, так тихо и робко тянется к свету лист папоротника и приходит весна, несущая с собой новые радости и надежды.

Он резко обернулся.

— Это я, Джубилит.

— Что ты здесь делаешь?

— Я прихожу сюда каждый день, — ответила она, указывая рукой на рощицу, раскинувшуюся на вершине горы. — Я укрываюсь там, поджидая тебя.

— Чего ты хочешь?

— Я бы хотела копать землю и носить камни, — ответила она, сплетая пальцы.

— Нет, — ответил он, отворачиваясь и принимаясь снова обозревать воздвигаемое сооружение.

— Почему пет?

— Никогда не спрашивай меня «почему». Потому что я так решил. Вот и все! Это мой тебе ответ… тебе и остальным.

Она подошла и остановилась возле него.

— Ты строишь быстро.

— Так быстро в деревне не строят, — сказал он, чувствуя, что в ней назревает новое «почему», и ей трудно бороться с возникшим желанием.

— Я тоже хочу строить! — взмолилась девушка.

— Нет, — повторил свой отказ Оссер, и вдруг его глаза округлились, и он сломя голову бросился вниз. Свернув за угол недавно возведенной стены, он остановился и молча уставился на рабочего, который стоял и прохлаждался, но тут же, обернувшись, схватился за камень. Оссер презрительно улыбнулся и принялся ему помогать. Джубилит осталась стоять на месте и смотреть, не переставляя удивляться, как они слаженно работают.

Теперь не проходило и дня, чтобы она не побывала на стройке. Оссер перестал с ней разговаривать. Не отрывая глаз, она следила за тем, как солнечные лучи скользят но его гибкому телу, покрытому грудой мышц. Он стоял на земле уверенно и твердо, как крепкое дерево, как скала, но двигался стремительно, как грозовая туча. Для нерадивых его голос был как удар хлыста или рев разъяренного быка.

В деревне она видела его все реже и реже. Может, это было и к лучшему. Однажды, рано утром, он появился откуда ни возьмись, схватил одного из жителей, поднял над головой и швырнул на землю.

— Где я вчера приказал тебе быть, — прорычал он и, широко шагая, удалился.

Друзья подошли и подняли беднягу. Он кашлял и шатался, и тогда они отнесли его домой, чтобы тот отлежался.

Об этом эпизоде было решено не говорить Ренну. По деревне прошел слух, что никому не дано проникнуть в суть того, что задумал Оссер. Ренн призван был разъяснять те редкие явления, которые мало кто понимал, но даже Ренн порой бывал бессилен. Поэтому Оссера оставили в покое. Пусть поступает, как хочет. В конце концов строительство башни дело добровольное. Он свободен так же, как и они, и вправе пользоваться своей свободой.

На этот раз Джубилит ждала дольше обычного. Наступили сумерки. Она ждала до тех пор, пока рабочие по-одиночке и но двое не покинут строительную площадку, до тех пор, пока сам Оссер не взберется на близлежащую гору; до тех пор, пока он не остановится и не бросит прощальный взгляд на свое сооружение и не прикинет, что делать завтра; до тех пор, пока он тоже не направится в город.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});