Читать интересную книгу Ложный след - Хеннинг Манкелль

Валландер снова опустился на стул. В очередности убийств была какая-то нелогичность. В чем же тут дело? Валландер решил выпить еще кофе.

К этому времени на работе уже появились Сведберг и Анн-Бритт. Сведберг сменил панамку. Щеки у него были красные и шелушились. Анн-Бритт стала еще смуглее — Валландер, наоборот, побледнел. Вслед за ними пришел Хансон, таща на буксире Матса Экхольма. У того тоже начал появляться загар. Но Хансон выглядел усталым, и в белках глаз у него проступила сеточка кровеносных сосудов. Он смотрел на Валландера с недоумением, пытаясь сообразить: что же он напутал? Разве Валландер не говорил ему, что ночует в Хельсингборге? Сейчас только половина восьмого. Что-нибудь случилось? Почему он уже вернулся в Истад? Валландер прочитал мысли Хансона и еле заметно покачал головой. Все в порядке, никто ничего не напутал, хотя путаница все же получилась порядочная. Никакой оперативки на то утро назначено не было. Людвигсон и Хамрен уже выехали в Стуруп, Анн-Бритт Хёглунд собиралась туда же. Сведберг с Хансоном занялись кое-какими хвостами по делу Веттерстедта и Карлмана. В дверь просунулась чья-то голова: Валландеру звонят из Хельсингборга. Рядом с кофеваркой стоял телефон, и Валландер взял трубку. Послышался голос Шёстена. Он сообщил, что Элизабет Карлен еще спит. К ней никто не приходил, и у особняка Лильегрена тоже никто не показывался, если не считать нескольких любопытных.

— У Оке Лильегрена не было семьи? — спросил Мартинсон. В его вопросе слышалось легкое смущение, как будто он находил в холостяцком положении Лильегрена нечто предосудительное.

— После себя он оставил только одну категорию скорбящих — работников лопнувших предприятий, — отозвался Сведберг.

— Лильегреном занимаются в Хельсингборге, — сказал Валландер. — Нам остается только ждать.

Валландер видел, что Хансон хорошо проинформировал коллег о вчерашних событиях. Догадка Валландера о том, что Лильегрен в определенные дни поставлял Веттерстедту женщин, показалась всем правдоподобной.

— Выходит, к Лильегрену возвращается былая слава, — ухмыльнулся Сведберг.

— Нам необходимо найти связь между ним и Карлманом, — сказал Валландер. — Она существует, в этом я убежден. Веттерстедта предлагаю на время оставить. Карлман сейчас важнее.

Оперативники оживились. Они нащупали одну точку соприкосновения, и это обстоятельство заметно прибавило им энергии. Валландер пригласил в кабинет Экхольма и поделился с ним своими выводами. Экхольм, как всегда, слушал его с большим вниманием.

— Возьмем, к примеру, соляную кислоту и духовку, — сказал Валландер. — Я пытаюсь понять язык, на котором говорит убийца. Говорит с самим собой и со своей жертвой. Что он, собственно, хотел этим сказать?

— Твои соображения насчет очередности убийств кажутся мне весьма интересными, — проговорил Экхольм. — В своем кровавом ремесле убийцы-психопаты, скорее, склонны к педантизму. Возможно, вмешались какие-то непредвиденные обстоятельства, которые заставили его изменить план.

— Что за обстоятельства?

— На этот вопрос тебе никто не ответит — только сам убийца.

— И все же мы должны попытаться найти ответ.

Экхольм промолчал. Валландер чувствовал, что тот пока мало что может им сказать.

— Давайте их всех пронумеруем, — предложил Валландер. — В какой последовательности нам их расположить?

— Фредман, пожалуй, — первый или последний, — сказал Экхольм. — Лильегрен непосредственно перед Фредманом или после него, смотря по обстоятельствам. Позиции Веттерстедта и Карлмана определяются двумя предыдущими.

— У нас есть основания полагать, что преступник уже выполнил все задуманное?

— Не знаю. Трудно предсказать его дальнейшие шаги.

— А что говорят твои компьютеры? Им удалось что-нибудь скомбинировать?

— Честно говоря, нет.

Было видно, что Экхольм и сам озадачен таким результатом.

— Как это объяснить? — спросил Валландер.

— Думаю, мы имеем дело с серийным убийцей, который, если не считать мелочей, ничем не похож на своих предшественников.

— И что из этого следует?

— Что мы впишем новую страницу в историю криминалистики. Если только мы его поймаем.

— Должны поймать, — сказал Валландер, но его слова прозвучали слишком неубедительно. Он сам это почувствовал.

Валландер поднялся и вместе с Экхольмом вышел за дверь.

— С нами связались бихевиористы из ФБР и Скотленд-Ярда, — сказал Экхольм. — Они внимательно следят за нашей работой.

— У них есть, что нам предложить? Мы готовы выслушать любые их соображения.

— Если появится что-нибудь стоящее, я тебе сообщу.

Они расстались у дежурной части. Валландер перебросился парой слов с Эббой, у которой с запястья уже сняли гипс, а затем прямиком поехал в Стуруп. Людвигсон и Хамрен сидели в конторе аэропортовской полиции. Валландер с большим неудовольствием обнаружил там же молодого полицейского, который год назад при задержании человека, пытавшегося улизнуть за границу, грохнулся в обморок. Тем не менее он пожал полицейскому руку и даже сделал вид, что сочувствует ему в связи с тем инцидентом.

Через некоторое время Валландер вспомнил, что встречал Людвигсона и раньше, когда приезжал в Стокгольм. Это был рослый, крепкий мужчина, который, по всей вероятности, страдал гипертонией. Лицо у Людвигсона было красное, но не похоже, чтобы от солнца. Хамрен был полной его противоположностью — маленький, хрупкий и в сильных очках. Валландер по-приятельски с ними поздоровался и спросил, как дела. Очевидно, главным у них был Людвигсон.

— Похоже, местные таксомоторные парки ведут друг с другом настоящую войну, — заговорил он. — Прямо как в «Арланде».[10] Нам до сих пор так и не удалось выяснить, какие именно у него были возможности, чтобы покинуть аэропорт в интересующее нас время. Мотоцикла тоже никто не заметил. Впрочем, мы не особенно далеко продвинулись в наших расспросах.

Валландер выпил чашку кофе и дал пояснения по некоторым вопросам, которые интересовали двух сотрудников криминальной полиции. Затем они простились, и Валландер поехал в Мальмё.

Когда он припарковался перед домом в Розенгорде, часы показывали десять. Было очень тепло. К тому же снова установилась безветренная погода. Валландер поднялся на лифте на четвертый этаж и позвонил в дверь. На этот раз открыл не сын Фредмана, а его вдова. Валландер сразу почувствовал, что от нее пахнет вином. У ног женщины на корточках сидел мальчик трех-четырех лет. Похоже, ребенок был очень забитым: малыш заметно испугался, когда Валландер наклонился к нему. В эту минуту перед глазами Валландера снова пронеслась картинка, которую ему никак не удавалось зафиксировать. Ситуация показалась ему знакомой. Что-то подобное уже случалось с ним раньше. А может, кто-то только рассказывал об этом? В подсознании Валландера шевельнулось и напомнило о себе нечто очень важное. Рано или поздно он поймает эту ускользающую мысль. Он в этом не сомневался. Анетте Фредман предложила ему войти. Малыш по-прежнему цеплялся за ее ноги. Вдова была непричесана, на лице — никакого макияжа. На диване Валландер заметил одеяло: значит, ночь она провела здесь. Как только они сели, в комнату вошел старший сын, Стефан. Его взгляд был таким же настороженным, как и в тот раз, когда Валландер беседовал с ним один на один. Стефан поздоровался, по-взрослому пожал ему руку и сел на диван рядом с матерью. Все повторялось. Изменилось только одно: теперь на коленях у Анетты Фредман, крепко уцепившись за нее руками и странно скорчившись, сидел ее маленький сын. Похоже, он был не вполне нормален. Он ни на минуту не спускал глаз с Валландера. Как Элизабет Карлен, мелькнуло в голове у комиссара. В наше время люди держат друг друга под неусыпным наблюдением. Будь то проститутка, маленький мальчик или подросток. Повсюду — страх и дефицит доверия. И неусыпная бдительность.

— Я пришел из-за Луизы, — начал Валландер. — Я понимаю, как трудно говорить о дочери, которая лежит в психиатрической больнице. Но, поверьте, это необходимо.

— Почему бы вам не оставить Луизу в покое? — сказала женщина, но ее голос звучал неуверенно и так затравленно, будто она и сама не верила, что сможет защитить дочь.

Валландер чувствовал себя очень неловко. Он от всей души желал бы обойтись без этого разговора, тем более что даже плохо понимал, как к нему подступиться.

— Поверьте, нам самим жаль нарушать ее покой, — сказал он. — Но таковы обязанности полиции: чтобы распутать тяжкое преступление, приходится собирать самую разную информацию.

— Она много лет не виделась с отцом и не может сообщить вам никаких важных сведений.

Внезапно Валландеру пришла в голову мысль.

— Скажите, Луиза знает, что ее отец мертв?