прикрыл глаза, расслабляя тело, отслеживая, как жар опаляет глотку, спускается по пищеводу и наконец, оседает в желудке. Спустя пару вдохов, с удовольствием отметил, как тепло разгоняется по всему телу.
Вместе с расслаблением накрыло и осознание того, что больше всего я хочу вдохнуть родной запах, прижать мягкое податливое тело к груди и не отпускать…. М-да, а моя пигалица в это же время хочет, чтобы я подарил ей покой (что буквально означает — свали подальше от меня козёл). Нет малышка, зло усмехаюсь, так просто я не сдамся. Мы будем вместе, рано или поздно. Допиваю остатки алкоголя и ставлю стакан в сторону. Я не люблю напиваться. Глупо это. Ни одно пьянство не решает проблем, а создаёт целый ворох новых, причём по щелчку пальцев на раз — два. Не понимаю, почему я сорвался в этот раз, как сцепи будто? И закономерный итог — пинок под зад от любимой девушки. Вместо решения старых проблем, получил ещё больше новых.
Напряжение постепенно отпускало, но взамен накатывали некогда счастливые, а теперь отдающие горечью, ожившие воспоминания.
Впервые я встретил пигалицу, когда возвращался от приятеля поздним вечером домой. Путь шёл через сквер, но я уже давно посещал секцию единоборств, не только для поддержания физической формы (по секрету — от девчонок отбоя нет, когда они видят игру мышц), но и для разрешения так сказать спорных моментов с недружелюбно настроенными парнями.
Вдруг заметил, как группа ребят пристаёт совсем к молоденькой девочке. Вот блин, зло сплюнул. Бабуля запрещает ругаться, но увиденное кроме как матом не описать. Это ж надо втроём! Приставать к ребёнку! Само собой, я вмешался. Девчонка оказалась совсем малышкой, смешная — в пуховике и шапке с помпоном, который был больше её головы. Как ни странно, девчонка не сбежала, сверкая пятками, а встала за моей спиной. Вот дурёха. С уличной подвыпившей шпаной расправился быстро, несмотря на их численный перевес. Но рассмотрев их вблизи, я отметил, что спорт эти парни не жалуют, предпочитая алкоголь, судя по ядовитому амбре, и легкодоступных девушек, не отягощённых моральными принципами. Что ж у каждого — свои пути. Но невинную малышку они тронули зря.
Так и началось наше странное знакомство. Девчонка звалась Жанной, по возрасту всего на год младше меня. Но выглядела кнопка — кнопкой. И рассуждала как сущий ребёнок. Не знаю, с чего я вдруг решил начать встречать её после занятий в художественном кружке. Может пожалел? Вдруг опять наткнётся на хулиганов, а меня рядом не будет. И день за днём, незаметно, эта малышка вошла в мою жизнь, и вскоре основательно пустила в ней корни.
И чем чаще мы общались с Жанной, тем острее я чувствовал, необъяснимую тягу к этой девочке. Странно, обычно с другими девчонками я наоборот выстраивал некие границы. Мне не нужны были прогулки под луной, поцелуи украдкой и глупые хихиканья. Порой я нарочно встречался с девочками постарше (накачанный торс мне в этом успешно помогал). Стоило намеренно поддразнить понравившуюся девушку, случайно оголиться по пояс и всё — дело сделано. После такой демонстрации девчонки сами просили разрешения потрогать твёрдые мышцы и записывали номера своих телефонов.
Тем глупее я себя чувствовал, встречая и провожая одну случайно подвернувшуюся пигалицу. Но именно эта малышка своими широко распахнутыми, по-детски наивными, тёплыми карими глазами перевернула всё моё нутро, поставила с ног на голову. Она оказалась чрезвычайно доверчивой, доброй, смешливой фантазёркой. На первый взгляд я думал, что такой доверчивой малышкой будет легко управлять, но со временем понял, как глубоко заблуждался. Жанна любила повторять: «ослиное упрямство — это наша семейная черта, передавшаяся по наследству от мамы обеим дочерям». И я был полностью согласен. Если она что-то решала для себя, то сдвинуть её в другом направлении было делом невозможным и зряшным. Жанка могла долго раскачиваться, взвешивая все за и против, но решив что-то однажды, уже не сворачивала со своего пути, пёрла как танк.
Не знаю, за какие черты характера я её полюбил, но уже перед своим уходом в армию я чётко осознал, что эта девчонка крепко обосновалась в моём сердце. И с осознанием этого, меня обуял животный ужас. Ведь за год моей службы с пигалицей могло произойти всё что угодно, но самым страшным в моих кошмарах оказалось то, если бы она полюбила другого парня, не меня. Я извёлся от внутренних терзаний, ставших для меня самого болезненно неожиданными. Я каждый день посещал секцию, и истрепал не один десяток спортивных снарядов. В спарринг со мной парни уже опасались вставать. А я никак не мог усмирить внутреннего зверя. Меня разрывало от мысли, что пока я буду проходить службу, мою доверчивую и наивную пигалицу обведёт вокруг пальца какой-то посторонний тип с яйцами. И в то же время при каждой встрече целовать её нежные губки, тонкую шейку, слушать заполошный стук её сердечка и не трогать так, как хотелось бы мне — о, это, то ещё невыносимое испытание. Но я сжал остатки воли в кулак и запретил себе трогать свою невинную пигалицу. Пусть подрастёт, доучится спокойно, а когда я из армии вернусь, тогда и видно будет. Конечно, я специально цербером вился вокруг Жанки, и рычал на излишне ретивых самцов, хотелось сохранить свой цветочек для себя. Ушёл в армию с мыслями и надеждой что, строгая Жанкина мать не даст ей совершить глупости. Так как в свою очередь сделал всё зависящее от меня, защищал мою девочку даже от себя самого. Светлана Борисовна должна была оценить.
Зато как мы встречали с малышкой Новый год после моего возращения — отложилось у меня на подкорке. Даже старым дедом, когда у меня главный мужской прибор будет работать через раз (тьфу-тьфу три раза через левое плечо), я буду вспоминать те дни. Так как при каждом вспоминании мой верный дружок встаёт как солдат по стойке смирно. Надеюсь, в старости эти воспоминания будут срабатывать также исправно.
А затем я знатно профукал своё счастье. Получил предложение подзаработать. И честно говоря, обрадовался неимоверно, так как голову уже сломал, куда устроиться так, чтобы я мог материально обеспечить и себя с Жанкой и бабуле помогать. Так как бабушка и малышка — это вся моя семья. А я как мужик, обязан обеспечить им достойное будущее. Поэтому и ухватился зубами за предоставленную возможность. Но Жанка не оценила. Я и сам знал, что поступаю как последний подлец по отношению к моей девочке. Но что мне оставалось делать? Тащить