До Лондона им предстояло семь дней пути. Иван, как флотский офицер, сразу определил, сколь стар и изношен теплоход. Правда, в помещениях судна был полный порядок: ковры в коридорах, столовая, бар. На столах белоснежные скатерти.
Меню «Белоострова» потрясало — шпроты, семга, балык, икра зернистая, осетрина, колбаса, шейка, различные салаты, вино грузинское, молдавское. И все это входило в стоимость билета. За исключением, конечно, крепких напитков. Впрочем, они продавались в баре: водка, коньяк, джин, ром, виски.
Но бар для будущего офицера аппарата военного атташе был недоступен, как высокое небо. Щедрые финансисты Главного разведуправления выдали ему на дорожные расходы от Москвы до Нью-Йорка. 20 долларов.
Через несколько часов после выхода в море пароход попал в шторм. Крутая морская волна захлестывала палубу, мостик и даже рубку капитана.
Иван беспокоился за жену и маленького сына. Пассажиры и некоторые члены экипажа страдали от морской болезни.
Первой остановкой корабля стала столица Швеции Стокгольм. Сакулькин с семьей сошел на берег. Поразило обилие магазинов, а в них — товаров и продуктов. Ничего подобного не было в ту пору в Советском Союзе, чудовищно пострадавшего от войны.
На следующий день корабль, снявшись со швартовых, вновь вышел в штормовое море. Наконец, они достигли Лондона, поездом добрались до Саутгемтона и погрузились на комфортабельный лайнер «Мавритания», который курсировал между Британией и США. Через несколько дней пути прибыли в Нью-Йорк, потом в Вашингтон.
«Утром, — вспоминал Иван Павлович Сакулькин, — меня отвезли в здание военных атташе, расположенное на Белмонтрауд. Это четырехэтажное здание подарил нашей военной миссии во время Второй мировой войны один из американских военных моряков, который питал симпатию к советскому народу.
Военным атташе был полковник Николай Колкин, военно-воздушным — полковник Бочинский, военно-морским — капитан I ранга Федор Преснаков. Все руководители аппаратов на военно-дипломатической службе были людьми случайными. До назначения в США занимали достаточно высокие посты в Вооруженных силах, но не имели перспектив служебного роста и это, видимо, послужило причиной их направления на зарубежную работу.
Языка они не знали, правил дипломатического этикета, местных обычаев тоже, не разбирались в элементарных военно-политических вопросах.
Естественно, авторитет среди диппредставителей других стран был невысок, их практически игнорировали военные руководители Пентагона.
В сложившихся условиях роль таких руководителей в организации деятельности подчиненных оказалась незавидной.
Мы, молодые офицеры-разведчики, были вынуждены действовать самостоятельно, допуская ошибки и просчеты, за что жестоко расплачивались. С другой стороны предоставленная нам полная свобода и возможность проявить инициативу заставили нас мыслить более масштабно, находить решения вопреки сложившимся догмам и стандартам».
Все это понял и осмыслил Иван Сакулькин позже, а сейчас ему предстояла большая работа по совершенствованию английского языка, изучению города и обретению должного опыта вождения автомобиля по улицам Вашингтона.
Языком с ним занималась госпожа Пек, милая и добродушная старушка, которая вручила Ивану брошюру под редакцией Диксона с типовыми американскими выражениями. Потребовала выучить брошюру наизусть. Он выполнил требования.
Старушка рекомендовала следующую брошюру. Иван Павлович и сам понимал, сколь важен язык. И потому делал все, чтобы освоить его как можно быстрее — посещал кинотеатры, слушал радиопередачи и, главное, постоянно общался с местными жителями. К завершению первого года пребывания Сакулькин добился серьезных результатов в совершенствовании английского. Он обошел многих коллег, выпускников института иностранных языков.
Практики вождения автомобиля «Победа» по улицам Москвы тоже было явно недостаточно. В американской столице движение автотранспорта более интенсивное и напряженное, да и машины отличались от советских и габаритами, и мощью моторов. Пришлось переучиваться и осваивать новую технику. На все ушло две недели, после чего Сакулькин занял водительское место в представительском «Линкольне» военно-морского атташе. Первую поездку он совершил в советское посольство, расположенное в нескольких кварталах от Белого дома на 16-й улице округа Колумбия в Вашингтоне.
Однако Сакулькин был офицером молодым и амбициозным. И он понимал, что перевозка атташе и его жены в разные уголки столицы — дело и нужное, но судить о нем в Центре будут не по умению маневрировать «Линкольном», а по реальному вкладу в деятельность резидентуры. Надо было начинать эту работу. Но с чего ее начинать?
В академии учили, что начало всему — оценка оперативной обстановки в стране пребывания. Успех решения поставленных на командировку задач во многом зависит именно от нее. А вот тут, откровенно говоря, похвастаться было нечем.
Не ради американских красот
«Холодная война» уже набрала темп. В прессе, на радио нагнеталась обстановка шпиономании и антисоветизма. На забыли американцы еще не столь давнюю кампанию реакционного сенатора Маккарти. Именно он объявил беспощадную борьбу с международным коммунизмом.
В Белом доме в тот период находился президент Дуайт Эйзенхауэр. Будучи человеком военным, прошедшим Вторую мировую, в первые годы после победы он высказывался за установление дружественных отношений с СССР. В 1945 году он сказал: «Русские очень дружественно настроены. Я убежден, что они хотят мира.» Но уже через два года Эйзенхауэр заявил: «… Мы должны признать тот суровый факт, что дух сотрудничества пошел на убыль. Мир разбит на два лагеря.»
И тем не менее, какой бы сложной ни была оперативная обстановка, разведчику надо работать. А Сакулькин официально трудился водителем военно-морского атташе. Потому он старался как можно чаще бывать в городе, легендируя свое пребывание там сугубо хозяйственными заботами по обслуживанию начальника и его жены.
По нескольку раз днем, вечером выезжал на бензоколонки для заправки автомашин, на станции техобслуживания, в магазины, кинотеатры, в парки, в места проведения спортивных мероприятий. Везде старался устанавливать контакты, объясняя это желанием совершенствования языковой практики и изучения культурных и национальных традиций страны.
Столь частые выезды в город и выполнение мелких хозяйственных забот убедило, в конце концов, контрразведку, что этот шустрый молодой человек есть истинный шофер. И «топтуны» из ФБР оставили его в покое, хотя за другими сотрудниками аппарата «топтались» днями, а порою и неделями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});