Это как… – Она прищелкнула пальцами, вспоминая, что говорилось в учебнике. – Это как с холодом: на холоде нельзя засыпать – замерзнешь. А в нашем случае его разум может сломаться от страха.
Со всей быстротой, на которую у нее хватило смелости, Тесса добавила в золу по щепотке каждой примеси и при помощи длинных щипцов поместила четыре тигля в раскаленную печь. Сделав это, она еще раз обошла мастерскую, приучая себя к незнакомому пространству, чтобы не споткнуться во время работы, и запоминая расположение инструментов. Потом подошла к Демиру, которого успокаивал Монтего.
– Ты нас понимаешь? – спросила Тесса, желая убедиться, что он ее слышит.
Демир оторвал взгляд от Монтего и перевел на нее. Последовала долгая пауза; Демир старательно морщился, будто совершал огромные умственные усилия.
– Пожалуйста, скажи. Монтего. Не говорить. Со мной как. С ребенком.
Он даже изобразил нечто вроде улыбки. Тесса вздохнула с облегчением:
– Ладно, он больше не будет.
В дверях появился один из старших стеклоделов Просоци. Подойдя к Монтего на цыпочках и понизив голос, он сказал:
– Мастер Просоци уехал в Оссу рано утром и ожидается не скоро. Вы уверены, что можно позволить незнакомому человеку распоряжаться на заводе в его отсутствие?
– Вы знаете, как нейтрализовать действие фиргласа? – спросила в свою очередь Тесса.
Стеклодел Просоци взглянул на Демира. На его груди алел окровавленный носовой платок, все еще прижатый к ране.
– Ах вот в чем дело. Нет, не знаю. Пожалуйста, продолжайте. Мастер Просоци предоставил бы мастеру Демиру и мастеру Монтего все, что им нужно.
– Принеси чистые бинты, – приказал Монтего. – И лучший курглас, какой у вас есть. Иди!
Как только он ушел, Тесса снова склонилась над Демиром, заглядывая ему то в один глаз, то в другой, сама не зная, что она ищет. Его собственный скайглас и скайглас Монтего все еще были у него в ушах.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как. Будто. Тону.
– Лучше или хуже, чем раньше?
Демир, похоже, задумался, его взгляд становился то сосредоточенным, то рассеянным.
– Вода есть. Нет. Так глубоко? Но я боюсь. Всё. Я слышу крики. Гражданских. Я вижу лицо той девочки.
Он моргнул, из глаз выступили слезы и потекли по щекам.
Тесса не понимала, о чем он говорит.
– Ты можешь побороть свой страх, – сказала она, сжав его руку. И обрадовалась, когда ему хватило сил на ответное пожатие. – Монтего здесь, он твой друг. Я твой друг. Не позволяй страху втянуть тебя в безумие. Я работаю над… я работаю над тем, чтобы помочь тебе. Не могу обещать, что у меня получится, но… – Она запнулась, тут же пожалев о своих словах. – Но я сделаю все, что в моих силах.
Демир закрыл глаза и не открывал их, пока Монтего не потряс его, совсем легко.
– Так и есть. Тяжело, – запинаясь, проговорил Демир. – Бояться так. Снова.
Снова. Он уже имел дело с фиргласом? И поэтому еще жив?
– Все в порядке, – сказала Тесса и снова сжала его руку. – Этот страх рождается от фиргласа. Ты страшно пугаешься, хочешь бежать куда угодно, но тело не слушается, а разум не знает, куда бежать. И так продолжается до тех пор, пока сердце не лопнет или разум не сломается. Если мы сможем предотвратить то и другое, тогда… Что тут смешного?
Демир задрожал и засмеялся – хрипло, негромко. С минуту он смотрел то на Монтего, то опять на Тессу. Придвинувшись ближе, Тесса снова завладела его вниманием.
– Что тут смешного? – повторила она.
– Все не так. Плохо. Как… – Демир смолк, его взгляд снова стал рассеянным. Потом он встряхнулся и добавил: – Ладно. Могло быть. Хуже.
– Не говори, если тебе больно. Но смотри на кого-нибудь из нас.
Тесса отошла к печи, чтобы проверить тигли. Песок в них стал почти жидким. Помешав в каждом из них чистой палочкой, она вернулась к Демиру и сделала глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие и подготовить себя к тому, что будет дальше. Подняв глаза, она встретила пристальный взгляд Монтего.
– Ты уже делала это? – тихо спросил он.
Тесса покачала головой:
– Я знаю теорию, но сейчас я буду производить четверное плетение в печи, с которой никогда не работала, на дровах и золе, происхождение которых я не могу проверить. Это работа мастера, а на кону стоит всего лишь жизнь человека, который только что спас меня от худшей участи, чем смерть. Он… он что, опять смеется?
Демир опять издавал не то скрежет, не то свист – в общем, хихикал.
– Не обращай внимания; у него очень нездоровое чувство юмора, – сказал Монтего.
– Надеюсь, оно убережет его от смерти или сумасшествия, пока мы не исправим все. Если, – буркнула она себе под нос, – тут можно что-то исправить. – Ей пришла в голову одна мысль, и она повернулась к Монтего. – Извини, но все произошло так чертовски быстро. Ты ведь Малыш Монтего?
– Ты меня узнала?
– Догадалась. Я не поклонница палочных боев, но мой учитель часто говорил о тебе. Он очень гордился тем, что видел твой последний бой.
Монтего поправил воротник камзола с чрезвычайно довольным видом.
– Она слышала обо мне, Демир, – сказал он, не слишком нежно хлопнув друга по ноге.
Демир издал страдальческий стон:
– Озабоченный. Кретин.
Еще раз проверив тигли, Тесса вернулась к Монтего и Демиру:
– Пора.
Собравшись с духом, она принялась за работу и для начала взяла расплавленный курглас, раскатав изогнутый кусок стекла в пластину чуть больше дюйма длиной и толщиной с проволоку. Но резонанса не было, и она переделывала его раз за разом, пока крошечный кусочек стекла не утратил пластичность, необходимую для работы. Тогда Тесса выбросила его и взялась за новый. На третий раз все получилось. Оставив курглас затвердевать, что занимало несколько минут, она начала работать с музгласом, обвивая им центральный курглас. Удивительно, но это удалось ей с первой попытки, зато резонанс исчез, когда она начала добавлять шеклглас. Пришлось выбросить все и начать заново.
За работой Тесса непрерывно разговаривала, объясняла каждый свой шаг, чтобы успокоить нервы:
– Я знаю, такое уже делали раньше, пусть и не я сама. Ядром служит курглас, ведь мы занимаемся исцелением, а на него наматываются музглас, витглас и шеклглас. И музглас, и шеклглас делают разум больного податливым, помогая ему принять исцеление. А витглас усиливает воздействие магии на разум. – Она поморщилась, допустив ошибку, и начала заново. – Конечно, это только теория. Мы не знаем, как все работает на самом деле, только догадываемся. Все стекловеды думают по-разному. Одни утверждают, что изготовление стекла – наука, другие считают, что это искусство.