насилия.
В следующую секунду Вран почувствовал укол в область шеи, но обернуться к источнику нападения не успел. Всё его тело словно одеревенело, и сознание быстро угасло. Очнувшись в комфортабельной тюремной камере, он заранее настроился на побочные эффекты от полученной дозы отравы в виде головной боли, тошноты или ограничения подвижности, но ничего подобного не случилось, видимо, аэрская наркота была более продвинутой, чем аватарская. Дверь в камеру приоткрылась, и на пороге появился Фарас, причём в его взгляде совсем не было заметно каких-либо признаков раскаяния, самодовольная улыбка от уха до уха так и сияла на его физиономии.
— Зачем ты так со мной? — голос Врана выдавал, скорее, его недоумение, нежели раздражение. — Я ведь спас твою жизнь.
— Не строй из себя благодетеля, — презрительно бросил Фарас, — то, что ты называешь спасением, на самом деле было верхом безответственности. Ты просто рискнул, и тебе повезло. Может быть, сейчас, когда ты уже почувствовал свою силу, твои действия и можно было бы счесть оправданными, но в то время ты ничего не знал о своих возможностях, так что ты тупо поставил на кон мою жизнь.
— Так это месть? — Вран не мог поверить своим ушам, да и обличительный порыв предателя выглядел несколько наигранным. — Ну и за что ты мне мстишь? За то, что я рисковал твоей жизнью, или за то, что в результате моей успешной миссии тебе пришлось вспомнить всё то, о чём ты так старался забыть?
— Ты даже не представляешь, сколько раз за эти годы я проклинал твоё мастерство, — налившийся ненавистью взгляд Фараса ясно показал, что верной была вторая версия, — и я даже рад, что теперь ты сам узнаешь, каково мне жить с этими воспоминаниями.
— Ну надо же быть таким глупцом, — посетовал Вран, — ты бы всё равно потерял свою любимую женщину, только немного позже. Перевоплощение в мире Игры стёрло бы личность Грейс, но пощадило твою, и воспоминание об этой утрате точно так же жило бы в твоей памяти. Это не моя вина, что тебе приходится страдать, просто так устроено мироздание. Но мирозданию ведь не отмстишь, верно? — сталкер насмешливо усмехнулся. — Проще найти козла отпущения и выместить на нём свою боль. А тебе не кажется, что твой ответ несколько ассиметричен?
— Это ты просто пока не знаешь, что тебя ждёт, — прошипел мститель. — Поверь, между нашими историями просто идеальная симметрия.
Эта занимательная дискуссия внезапно была прервана появлением целой группы незнакомцев, и в камере арестанта сразу сделалось тесно. Четверо из посетителей, по всей видимости, были просто охраной, их выдавало некое подобие униформы и оружие, а вот трое других явно представляли руководство ратава-корги. При появлении этой величественной процессии Фарас сразу стушевался и незаметно улизнул из камеры, видимо, его визит был неофициальным.
— Мы не причиним тебе вреда, адонэ, — голос руководителя делегации прозвучал мягко и убедительно, а почтительное обращение, видимо, должно было настроить пленника на сотрудничество, — прошу пройти с нами, — он сделал приглашающий жест в сторону двери.
— А у меня есть выбор? — ехидно поинтересовался Вран, но всё же проследовал к выходу.
То, что на него не надели наручники, наверное, следовало бы расценивать как жест доверия, если бы четверо вооружённых охранников ни свели этот жест к чистому фарсу. Собственно, Вран и не обольщался относительно своего статуса, несмотря на вежливость похитителей. Похоже, ратава-корги приняли решение больше не тянуть с вербовкой, и отказ от их ультимативного предложения может закончиться для отказника весьма плачевно. Поскольку у Врана даже мысли не возникало о том, чтобы присоединиться к этой мерзкой конторе, то перспектива собственного выживания представлялась ему весьма туманной.
Поднявшись по пневмотрубе на пару этажей, процессия оказалась в холле, из которого вела лишь одна, зато внушительного вида дверь. Дверное полотно мягко отъехало в сторону, и глазам Врана предстал большой зал, в котором не было ничего, кроме круглого стола со стоящими вокруг креслами. Даже стены представляли собой просто сероватую матовую поверхность, ни тебе картинок или символики ратава-корги, ни даже окон.
— Ну прям рыцари круглого стола, — мысленно усмехнулся пленник, — хотя нет, мест не двенадцать, а шестнадцать. Что ж, рост числа управленцев — это бич развитых цивилизаций.
При появлении арестанта все члены собрания повскакивали на ноги и почтительно склонили головы. Сопровождавшие Врана ратава-корги быстренько заняли свои места за столом, и только одно место оказалось свободным. Нужно сказать, что кресло, которое, по всей видимости, предназначалось для Врана, явно выделялось на остальном фоне своей монументальностью и богатым убранством, это был скорее трон, нежели просто приспособление для сидения. Декорации сего безвкусного представления были настолько нарочитыми, что не могли ни вызвать отрыжку у скептично настроенного пленника, тем не менее он решил подыграть участникам спектакля и величественно прошествовал на почётное место.
— Мы рады приветствовать того, кто стоял у истоков создания ратава-корги, — с придыханием сообщил собравшимся сидевший по правую руку от Врана аэр. — Мы всегда верили, что однажды трон Ставрати больше не будет пустовать.
— Долго репетировали? — ехидно полюбопытствовал стоявший у истоков. — Хотите подсластить мне пилюлю? Не стоит, я даже люблю блюда с горчинкой. Выкладывайте, чего вам от меня надо.
Грубое нарушение заранее разработанного сценария таки выбило из колеи исполнителя главной роли, и он замялся, не понимая, как вести себя дальше, зато сидевший напротив Врана ратава-корги не растерялся.
— Он прав, глупо оказывать почести похищенному и насильно удерживаемому пленнику, — мрачно произнёс он, — его доверия таким трюком нам всё равно не завоевать. Давайте просто расскажем всё, как есть.
— Согласен, — исполнитель главной роли прокашлялся и всем телом развернулся к Врану. — Нам действительно кое-что нужно от тебя, адонэ, и это представляет для нас большую ценность. Твои воспоминания.
— Вам показалось мало один раз стереть мою память? — возмутился Вран. — Хотите повторить?
— Вовсе нет, — сразу несколько ратава-корги тут же принялись оправдываться, — мы непричастны к этому преступлению и к тому же мы хотим не забрать, а вернуть тебе воспоминания.
Смысл последней реплики Фараса сразу стал понятен. Похоже, этот убогий мститель решил, что Вран тоже сам избавился от своих воспоминаний, потому что совершил нечто такое, с чем не смог жить дальше. Что ж, отбрасывать эту версию, конечно, не стоило, но и считать её доказанной лишь на основании страстного желания её автора тоже было бы недальновидно. Вполне возможно, что ничего предосудительного Вран и не совершал, но то, что после возвращения памяти он уже не сможет жить прежней жизнью, было очевидно и не вызывало никакой радости.
— Чего такого важного вы надеетесь узнать? — попробовал поторговаться он.
— Видишь