Я с Мишиным встречалась, хотя в течение недели много работала, уезжала на соревнования. Но один вечер я с ним провела. Его приглашала в дом Кристи Фасси, вдова Карло, потом Зайцев. Трудно сказать, что ему не уделили достойное внимание. Мы все понимаем: чем больше знаменитостей и имен на катке, тем больше на него приходит клиентов. Но Леша, скорее всего, приезжал на разведку: посмотреть и решить. Получилось так, что он о такой маленькой детали не сказал нашей хозяйке, и кончился его визит тем, что она сорвала свой гнев на Фрэнке, потому что тот старший тренер. Фрэнк после этого уехал работать вниз, в Лос-Анджелес.
Честно говоря, этой ситуации я по-своему обрадовалась, потому что у меня все чаще возникала мысль как можно скорее исчезнуть из Лейк-Аэрохетта. И я уехала вслед за Фрэнком. Но если Фрэнк уехал сразу и насовсем, то я как мать двоих детей (к тому же Аленка еще училась в школе) еще больше полугода жила в горах. Я работала полдня внизу, полдня наверху. Почти год я каждый день, кроме субботы и воскресенья, ездила по горным дорогам. С шести до девяти я работала в Центре, потом садилась в машину, и в десять сорок начинался первый урок внизу, то есть у меня был час сорок пять, чтобы доехать до города. Там я давала уроки часов до четырех. Нередко уже в шесть у меня наверху начинались вечерние занятия. А если в этот день мне не надо было срочно возвращаться, то я ездила по городу и занималась поиском квартиры или дома, чтобы можно было перевезти семью.
Приезд-отъезд Мишина, по большому счету, взорвал наш Центр. Точнее, он его добил. Конечно, все начиналось с того, что ушел из жизни его основатель Пробст, потом умер Карло Фасси и, наконец, у нас погостил Алексей Николаевич.
Мы с Фрэнком уехали, потом еще один тренер спустился вниз, но на другой каток. Так постепенно Центр начал угасать. Десять лет мы блестяще просуществовали, восемь из них были наполнены интереснейшей работой.
Я не рассматривала покупку собственного дома как выгодное вложение денег, хотя шла рецессия, недвижимость резко теряла в цене, и стоимость выбранного мною дома получилась смехотворной. Я остановилась на кондоминиуме, а не на отдельном доме, он стоял, не продаваясь, около трех с половиной лет. Я попала, впрочем совершенно случайно, точно в тот период, когда цены достигли дна, хотя они никогда в Калифорнии сильно не падали, но так низко никогда и не застывали. Хозяин давно жил в другом штате, а дом в Калифорнии никак не мог продать, такого никогда прежде не происходило. Когда риелторы мне показали этот дом, я пришла в ужас. Нетрудно представить, как выглядит жилое помещение, которое три года стоит пустым. Я осмотрелась и сказала: я не настолько бедна, чтобы покупать такую ерунду, но и не настолько богата, чтобы сюда столько вкладывать. Короче говоря, они мне почти в два раза сбросили цену. Они старались, очень хотели мне помочь, и в последний, третий визит я уже была готова сказать им: спасибо, ребята, за заботу и — до свидания. Но, вероятно, от растерянности, а скорее всего чтобы прекратить уговоры, неожиданно для себя произнесла такую фразу: если хозяин мне отдаст этот дом за стольник, возьму. На следующий день они в полдень ко мне прибегают (значит, вели с владельцем с утра телефонные переговоры) и кричат: Ирина, он согласен! Я оказалась в ситуации, когда отступать невозможно. В принципе, оговоренная цена не колоссальные деньги, первый взнос выходил всего десять тысяч. Родители учеников помогли мне этот дом привести в порядок.
Я прожила в нем три года. Через какое-то время рядом со мной купили дом Лена Черкасская с Леней Трушкиным. В нем полгода пожил Зайцев, и тоже купил дом в этом комплексе, буквально через дверь от меня. А комплекс мне показал Фрэнк. Кстати сказать, именно он мне предложил своего агента. Когда я дом продавала, он мне вновь помог с агентом.
Зайцев у меня оказался благодаря моей подруге Оксане Пушкиной. Пригласить его в Америку — ее идея. Я однажды приехала на соревнования, где мне рассказали, что Зайцев болтается без дела, нигде серьезно не работает, выпивает, стал толстый, пятое, десятое. Причем люди, которые расписывали его злоключения, отчего-то считали, что эта информация у меня должна вызвать приятные ощущения. Как раз наступил такой момент, когда у меня в группе собралось много учеников. Я не справлялась со всеми, и если уезжала на соревнования, то передавала их другим тренерам. Честно говоря, мне не хватало тренера-мужчины. Я считаю, в парном катании тренерская деятельность больше подходит мужчинам. То, что полагается делать мужикам в спортивном дуэте, я, конечно, знала, но не настолько, как женскую партию. И, с подачи Оксаны, я предложила Зайцеву: давай попытаемся работать вместе, все равно ты без дела маешься. Попробуй, я тебе ничего не гарантирую, понравится — останешься, не понравится — уедешь.
Снова с Зайцевым
Саша приехал в Америку один. Поработав в Центре, уезжать он явно не хотел, но остаться в Центре ему не предлагали. Лену Черкасскую Уолтер взял сразу, и она действительно с первых же дней очень хорошо работала. Но по поводу Зайцева у него возникли сомнения. (При том, что у Саши вполне нормальный английский.) Во-первых, он побаивался, что на катке сразу окажутся три русских тренера. Во-вторых, Зайцев — тренер в парном катании, а любой каток в Америке держится на одиночном катании. Сыграло свою роль и то, что на нашей горе купили дом Климова и Пономаренко. Они тоже стали работать и кататься в Центре, проводить там показательные выступления и различные шоу. Получалось настоящее засилье русских. Но я их уговорила, что Зайцев будет работать исключительно с моими парами. У меня же их на тот момент набралось уже пять. С каждой из них нужно проводить по две тренировки в день, а если каждая тренировка по часу, то времени на всех у меня никак не хватало. Я совершенно спокойно передала Зайцеву часть своей работы. Поэтому почти полгода он жил у меня дома. Меня это по-своему устраивало. Если я уезжала на соревнования, я была спокойна, что спортсмены мои под присмотром у тренера, которому я доверяю, и дети остаются в доме не одни.
Тут-то и произошла грустная история. Когда Зайцев начал жить у нас, я эгоистически подумала, что отец будет к сыну все же поближе и к тому же он начнет нормально зарабатывать. Я всегда была уверена, что когда человек начинает зарабатывать и у него все меньше времени болтаться без дела, то, естественно, он меньше выпивает. Но главное — для Сашки будет какая-то радость. Ведь если я куда-то уезжала, Аленка очень часто переезжала к своему отцу, а Сашка болтался с приятелями по хоккейной команде или проводил время с друзьями по школе. Но как ни странно, появление в доме Зайцева не улучшило их отношений, хотя Сашка всегда очень любил отца.