Чтобы наглядно продемонстрировать образчик маразматического сочинительства, перескажем вкратце одну «душераздирающую историю». По уверениям «Матрены», «единственным товарищем моего отца был старший брат Михаил», с которым Гриша был-якобы неразлучен все юные годы и который погиб, когда отцу мемуаристки исполнилось восемь лет. Сама сцена купания братьев и последующая гибель одного из них изложена просто с «цыганским надрывом»: «В тот день мальчики отправились на свое любимое место на реке. Оттуда почему-то перебрались на пруд. Миша нырнул первым. Как там что — не знаю, но он стал тонуть. Миша уже исчез из виду, когда отец подбежал к воде. Протянул руку, пытаясь нащупать брата под водой. Миша схватил его за руку и попытался выбраться, но лишь утащил за собой под воду и отца. Мальчики цеплялись друг за друга, пытаясь встать на ноги».
Дальше произошло следующее: проходивший мимо крестьянин спас неудачных купальщиков, но оба они потом заболели, и, хотя «бабка-повитуха» сделала «все, что могла», Миша умер, а Гриша выздоровел. Однако «исцелился он только физически. Тоска поселилась в его душе».
Оставим в стороне примитивный синтаксис, столь характерный для плохой журналистики, и подчеркнем главное: у Распутина не было никогда брата Михаила! У родителей Григория было девять детей: пять девочек и четверо мальчиков. Из последних лишь Григорий дожил до того возраста, когда мог самостоятельно дойти «до пруда». Остальные — два Андрея и Тихон — умерли в младенческом возрасте. Это установлено не по сведениям «из Парагвая», а по метрическим книгам слободы Покровской, которые опубликованы исследователями и краеведами и не являются тайной.
Когда некая «госпожа X.» сочиняла книгу-фальшивку, она просто ничего не знала о распутинском родословии. Наверное, полагала, что ничего о том времени не сохранилось и можно врать без оглядки. Но Бог с ней, с этой парагвайской «Матреной». Удивляет не это, а то, что московский «правопреемник» мог бы узнать истину не из чьих-то писаний, а из документов, но они ему не нужны. Это касается не только упомянутого эпизода из биографии Распутина, но всех остальных «ярких сцен» и «живых картин». Таковых в данном опусе великое множество.
Выше было замечено, что воспоминания «Матрены», по сути дела, кладезь затертых цитат и старых сплетен. Однако кое-что новенькое найти можно. Помимо истории с братом, которого не было, встречается и еще ряд не менее «проникновенных». В их числе — описание первой (и последней) брачной ночи Анны Вырубовой. Откуда, вы думаете, «Матрене» такая интимная подробность известна? Никогда не догадаетесь: из признания самой Вырубовой, которое она якобы сделала юной дочери Распутина!
Еще один пример. Вырубова в своих исповедях нашей «Матрене» не раз именует царя «Николаем», а царицу «Александрой». Казалось бы, мелочь, а высвечивает фальшивку тотчас. Никогда Вырубова не называла так ни царя, ни царицу. «Их Величества», «Ваше Величество», «Государь», «Государыня» — вот те обращения, которые только и применялись. Наша «Матрена» ничего о жизни двора и об отношениях людей там не знает, но судит и рядит обо всем.
Вот еще один эпизод, которого не было в действительности, но который во всей красе демонстрирует уровень представлений и знаний того, кто скрывался под именем «Матрена». Речь идет о «семейном визите» Распутина и его родни в царский дом. Ничего подобного на самом деле никогда не происходило. Александра Федоровна познакомилась с семьей Распутина у Вырубовой. Сохранились даже две фотографии, на которых они изображены вместе. Они датируются обычно 1910 годом. Николай же Александрович с семейством Распутина вообще не встречался. А теперь посмотрим, как «семейные связи» рисует «Матрена».
Она следовала в Александровский дворец вместе со своими близкими в «карете, украшенной царскими гербами. Кучер и лакей на козлах были одеты в синие бархатные ливреи дома Романовых и своим важным видом походили на аристократов». Там их встречали как представителей великой дружественной державы: отдавали честь при въезде в парк, раскланивались и так далее. В конце концов провели в приемную, куда к ним (в приемную!) и вышли Николай II и Александра Федоровна с детьми. В приемной случилось много событий, «Матрена» очень волновалась, но царица приласкала, робость сразу же «испарилась». Затем кто-то из великих княжон, кто именно, «Матрена» «не запомнила», «взял меня за руку и подвел к столу с закусками»!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Бедные фальсификаторы: запомните хорошенько, что «к столу с закусками» дети в приличных домах не подходят! Около них останавливаются люди совсем других возрастных групп. Не исключено, что в семьях некоторых современных «знатоков истории» дети выпивают и закусывают вместе с родителями, но не надо думать, что нечто подобное происходило и в царском доме.
Не менее карикатурно выглядит и восторженное описание «стола с закусками»: «…черная и красная икра, креветки, анчоусы, что-то невообразимое, бисквиты, фрукты, пирожные, конфеты, бутылки с водкой и вином, кувшины со сладкой (как мне сразу же объяснил Алексей) водой». Не известно, где эту картину сочиняли, то ли в тиши парагвайских болот, то ли на какой-нибудь московской коммунальной кухне, но одно можно утверждать наверняка: автор явно обделен не только историческими знаниями, но и гастрономической фантазией. Неужели на столе для столь дорогих гостей, принимаемых по высшему разряду, больше ничего не оказалось? Икра ведь в царской России не считалась деликатесом, а анчоусы (по-русски кильки) и креветки таковыми не являлись ни тогда, ни теперь.
Удивительные события на том не закончились. «Вошел дворецкий, объявивший, что кушать подано. Мы перешли в большую столовую — высокие окна с красными бархатными занавесями, отделанными золотой тесьмой. Ворс ковра под ногами был таким высоким, что я чуть не упала, зацепившись каблуком». Тут особо умиляет не то, что «Матрена» видела шторы, которых никогда не было в Александровском дворце, что «кушать подано» почему-то произнес некий «дворецкий», а то, что гостья зацепилась каблуком за ковер. К сведению сочинителей из разряда невежественных «знатоков»: молодые девушки в те времена туфель на каблуках не носили!
Самое же интересное началось тогда, когда сели за стол в «большой столовой», которой в Александровском дворце не существовало. Ну ладно, где-то сели «за огромный стол», а дальше, если послушать «Матрену», там действительно происходило черт знает что! Тут уж пошла откровенная «чернуха», та самая «серная кислота», которая так дорога издателю.
Сразу же сделаем пояснение для непосвященных: никогда Распутин за парадным царским столом не сидел и никогда в совместных трапезах не принимал участия! «Матрена» же описывает нравы, которые ей, видно, лично хорошо знакомы, но которые никакого, даже отдаленного, отношения к жизни царской семьи не имеют.
Как только уселись за стол, сразу же началось невероятное: «Когда Николаю стали наливать водки, он выхватил графинчик у лакея и, минуя рюмку, налил полный фужер. Александра Федоровна что-то громко сказала Николаю Александровичу по-французски, тот по-французски же ответил. Дети сразу же притихли. Я, конечно, ничего не поняла. А отец поднялся со своего места, подошел к царю и, глядя ему в глаза, очень тихо проговорил: «Не надо, не надо». Николай поставил фужер и в продолжение вечера больше не пил ничего. В конце подали изумительное мороженое».
Автор или авторы «Матрены» постоянно обыгрывают якобы «дурные наклонности» последнего царя. Среди них особо часто — его мифическую склонность к алкогольным напиткам. Ясно, что тут «Матрена» на свои личные наблюдения не ссылается, она озвучивает ложь со ссылкой на какие-то «разговоры»: «Николай Второй унаследовал от отца — Александра Третьего — пагубное пристрастие. О нем говорили как о большом любителе выпить. Некоторые даже утверждали, что царь бывал абсолютно трезвым только по утрам и что по временам он напивался до бесчувствия».
Очевидно, сочинители и издатели «Матрены» держат читателя за круглого дурака, который любому бреду поверит. Чтобы даже у самого несведущего не оставалось никаких сомнений на сей счет, скажем, что царь никогда не пил (и не мог пить!) водку «фужерами» (слово-то какое!) и ни разу в жизни не был пьян. Никогда не злоупотреблял напитками и его отец Александр III и тоже ни разу в жизни не был пьяным! Это известно совершенно точно, и уже сколько раз подобная ложь документально опровергалась, а лгунам — как с гуся вода!