Читать интересную книгу Бытие и сознание - Сергей Рубинштейн

В период господства теории бесконфликтности, связанной со стремлением к парадной лакировке действительности, у нас появилась тенденция игнорировать борьбу мотивов и вовсе исключить ее из волевого акта, признать не наличие, а отсутствие борьбы мотивов необходимым признаком волевого действия. И это не точно. Ни наличие, ни отсутствие борьбы мотивов не являются необходимым признаком воли конкретности всякий волевой акт выражает не только побуждение, связанное с целью именно данного волевого действия, но и – более или менее адекватно – личность в целом. Воля, как определенным образом организованная совокупность желаний, выражающихся в поведении, в регуляции действий, относится к побудительной, а не к исполнительской регуляции, о которой идет речь при различении произвольных действий и движений от непроизвольных. В плане побудительной регуляции воля означает переход от потребностей как непосредственно действующих побуждений к мотивам или побуждениям осознанным, оцененным с точки зрения общественных норм и интересов и принятым человеком. [275]

Специальная форма регуляции движения осуществляется в результате его автоматизации. Обычно суть автоматизации усматривается в переносе регуляции действия со зрительных, вообще экстероцептивных, внешних сигналов на проприоцептивные, внутренние, идущие от органа (руки), выполняющего движение. Такая интерпретация таит в себе серьезную опасность. Она грозит оторвать движение от условий, при которых оно должно совершиться, между тем как автоматизация заключается как раз в связывании автоматизируемых движений с определенными объективными условиями так, чтобы они стали для данных движений пусковыми сигналами. При автоматизации, связывающей целый ряд движений в единое целое, роль проприоцептивных сигналов, сигнализирующих о передвижении органа, осуществляющего движение, увеличивается, но совершенно очевидно, что всякая сигнализация о перемещении органа (например, руки) в пространстве должна сигнализировать об изменении ее положения по отношению к предметам внешнего мира. Поэтому проприосигналы могут участвовать в регуляции движения, только поскольку они условно-рефлекторно связаны с экстероцептивными сигналами от предметов внешнего мира. Объединение посредством проприоцептивных сигналов ряда последовательных движений в одно целое – лишь одно из условий автоматизированного выполнения действия, требующего ряда движений, но суть дела при автоматизации заключается в таком связывании движения с условиями, что эти условия могут как пусковые сигналы включать действие. В результате автоматизации движений действия, посредством которых они осуществляются, превращаются в навыки (различные трудовые навыки, навыки письма, игры на рояле и т. д.). Характер навыка зависит от того, каковы анализирование и синтезирование, дифференциация и генерализация условий, которыми как пусковыми сигналами включаются соответствующие действия. Как все действия человека, навыки регулируются посредством психической деятельности. Различие действий автоматизированных и неавтоматизированных заключается только в уровне психической деятельности, которой они регулируются. Навыки регулируются психической деятельностью как деятельностью сигнальной. Для навыка особенно существенна генерализация сигнальных условий. Гибкость навыка, его переносимость в видоизмененные условия зависит именно от генерализованности условий, являющихся пусковыми сигналами для автоматизированного действия.

Регуляции подвергается и познавательная деятельность. Именно этот факт и выражается во внимании. Внимание – это не какая-то особая деятельность или активность субъекта, наряду с его познавательной деятельностью, или неизвестно в чем заключающаяся «сторона» этой последней. Проблема внимания – это проблема регуляции познавательной деятельности.

Регуляция познавательной деятельности осуществляется двумя взаимосвязанными «механизмами» – ориентировочным и сигнальным . Ведущая роль при этом принадлежит сигнальному механизму.

Безусловным ориентировочным рефлексом как таковым можно объяснить лишь внимание к новым, неожиданным и сильно действующим раздражителям; большее значение для объяснения внимания человека имеет условно-рефлекторная ориентировочная деятельность. Эта последняя сама регулируется сигнальной деятельностью: ориентировочную рефлекторную деятельность вызывает по отношению к себе то, что приобретает сигнальное значение. [276]

Объяснение основных форм человеческого внимания, выражающегося, например, в пристальном наблюдении за определенным объектом, в сосредоточенном прослеживании того или иного хода мысли, не может свестись к ссылке на ориентировочный рефлекс. Устойчивость внимания при сосредоточенности на определенном объекте, при прослеживании всех происходящих с ним изменений обусловливается динамикой сигнальных значений, которые по ходу деятельности приобретают для человека те или иные объекты или стороны их.

Мы особенно эффективно поддерживаем внимание к объектам, на которые направлена наша деятельность – практическая и умственная, – потому что в процессе действия поддерживается сигнальное значение объекта и различных его свойств. Вместе с тем ориентировочная природа внимания сказывается и при длительной сосредоточенности на одном и том же объекте в том, что условием устойчивости внимания при этом является выявление в том же объекте при практическом или умственном оперировании с ним все новых его сторон. [277]

В этой связи стоит отметить, что широко распространенная (в частности, в большинстве учебников) тенденция связывать внимание специально с восприятием не может быть теоретически оправдана. Внимательным можно и нужно быть также к мыслям; внимательным не лишне быть и к людям, к их душевному состоянию, к их горестям и заботам, да и к их радостям (чтобы не нарушить или не спугнуть их). Внимание относится не специально к восприятию в специфическом значении этого термина, а к познанию в целом; вместе с тем связанное и с отношением к познаваемому, оно относится, собственно, к сознанию. Внимание выражает специфическую закономерность процесса осознания. Внимание, т. е. регуляция познавательных процессов, имеет два уровня: 1) внимание, осуществляющееся без участия слова, и 2) опосредствованное словом, объектированным в нем содержанием (непроизвольное и произвольное внимание). Результат осуществляемой таким образом регуляции познавательной деятельности состоит в том, что определенные явления, предметы или стороны их выступают в процессе отражения на передний план, а остальные – физиологически в результате индукционных отношений – тормозятся и отступают на задний план.

Г. О сознании

Различные уровни регуляции, о которых выше шла речь (непроизвольные и произвольные действия), связаны с различными уровнями психической деятельности – неосознанной и осознанной, сознательной. Различные же уровни психической деятельности связаны с разной ее качественной характеристикой, которую психическая деятельность приобретает в разных формах жизни. Становление сознания связано со становлением новой формы бытия – бытия человеческого – новой формы жизни , субъект которой способен, выходя за пределы своего собственного одиночного существования, отдавать себе отчет в своем отношении к миру, к другим людям, подчинять свою жизнь обязанностям, нести ответственность за все содеянное и все упущенное, ставить перед собою задачи и, не ограничиваясь приспособлением к наличным условиям жизни, изменять мир – словом, жить так, как живет человек и никто другой.

Как выше уже отмечалось, психическая деятельность выступает в новом качестве – сознания или, точнее, процесса осознания субъектом окружающего мира и тех отношений, в которые он с ним вступает, по мере того как из жизни и непосредственного переживания выделяется рефлексия на окружающий мир и на собственную жизнь, т. е. появляется знание о чем-то лежащем вне его. Наличие сознания предполагает, таким образом, выделение человека из его окружения, появление отношения субъекта действия и познания к объективному миру. Сознание всегда предполагает познавательное отношение к предмету , находящемуся вне сознания. [278]

Предметом осознания могут стать и психические явления, переживания. Но, вопреки интроспекционизму, осознание этих последних совершается не непосредственно путем самоотражения психического в психическом, а опосредствованно, через объективно данные сознанию действия людей, через их поведение. Самое осознание переживаний, чувств обусловлено осознанием объекта, на который они направлены, причин, их вызывающих. Самосознание всегда есть познание не чистого духа, а реального индивида, существование которого выходит за пределы сознания и представляет собой для него объективную реальность. Таким образом, выше сформулированное положение сохраняет свою силу и для осознания психического.