Саврд зарычал и стал рваться изо всех сил, даже вытащил спрятанный в сапоге нож и попытался разрезать веревки, но тут кто‑то ударил его по руке металлической дубинкой и выбил нож, а кто‑то другой отоварил чем‑то тяжелым по голове и Савард на несколько минут потерял сознание.
Когда он пришел в себя, то понял, что троим магам удалось унести ноги, а троих поймали приспешники коварной, но глупой курицы.
Пока он пребывал в забытьи, его скрутили и опутали сетью так, что невозможно было ни охнуть, ни вздохнуть, не то что двинуть рукой или ногой.
Спеленатый как малое дитя, рядом с ним изрыгал проклятья Герулен. Его злобное бормотание объяснило Саварду все. Эльф прекрасно понял, в чем была их ошибка, но было поздно. Проклятые прислужники этой дурищи применили редкие, но очень эффективные антимагические артефакты: пелену и сеть для ловли магов. Почему никто заранее о таком не подумал?! Были такие штучки в сокровищнице императора и он лично об этом знал! Все они хороши, опытные архимаги, краса и гордость Лисилии и Академии! Как только не догадались раньше, до того, как вошли в бывший храм! Герулен хотел постучать себя по лбу, но руки были скручены за спиной. Ведь видели сниженный фон, могли бы понять, что это может обозначать! Антимагические плетения: пелена и сеть! Увидеть их при сканировании было невозможно, но голова на что дана?
Маелиус Акмар не избежал общей участи. Он не успел соскочить с опасной тряпки и поднять все щиты. Бежавший ему навстречу из коридора песчаник огромного роста и мощного сложения просто снёс щуплого мага, уронив его прямо под опускающуюся сеть. Сейчас из‑под нее торчала только белая борода. Сам маг, совершенно обессиленный, не проявлял признаков жизни.
Сам Савард чувствовал себя неплохо, если не считать того, что был самым немилосердным образом связан. Если бы удалось освободиться, то он готов был тут же ринуться в бой. Кровь драконов, хоть и сильно разбавленная, защищала его от полной потери силы.
Герулен, будучи чистокровным перворожденным, под действием ловчей сети временно утратил магию, но жизненные силы сохранил практически полностью и не потерял ясности ума. Зато Май Акмар, будучи наполовину человеком, обессилел так, что оказался на грани жизни и смерти. Если вскорости его не распутать и не освободить от действия антимагических плетений, магическое сообщество рисковало потерять своего уважаемого председателя.
Савард уже хотел крикнуть погромче, что сволочи песчаники убивают несчастного Акмара. Может, рялом есть хоть один вменяемый, который сообразит, что убийство главы Совета Магов сделает полностью невозможным договор с Матильдой и спровоцирует войну.
Но тут песчаники пришли в движение. Оказывается, они привязывали сетки, в которых, как рыбки, трепыхались маги, к палкам, чтобы было удобнее нести, а вот сейчас взвалили концы этих палок себе на плечи и потащили кульки с добычей на выход.
Сначала Савард испугался, что их собираются так тащить до самой столицы. Ведь с антимагической сетью в портал не полезешь, развалится. Придется в лучшем случае ехать на повозке. За это время Акмар успеет три раза помереть.
Но придворный маг Матильды оказался не таким уж неучем и бездарностью. Он хорошо знал свойства антимагической пелены. Скручивающую магов сетку с внешней стороны укрыли пеленой, вывернутой наизнанку.
— Демоны драные! — выругался Герулен, — Теперь мы с магической точки зрения представляем собой нечто вроде камня. Абсолютно нейтральная масса. Они легко сунут нас в портал, не замнутся.
— Думаете, нас поволокут во дворец?
— Уверен. Только не за стол переговоров, как ты уже понял, мой мальчик.
— Ясен пень, они отправят нас в темницу. Но не в этом дело. Я беспокоюсь об Акмаре. Он может не выдержать и помереть…
Герулен заскрежетал зубами от злости.
— Надеюсь, они сообразят, что это не в их интересах. За Мая Акмара Лисилия обязательно вступится. Ее поддержат государства огненных и ледяных демонов, драконьи кланы, возможно, даже эльфы, хотя за наших зануд не поручусь.
— Ну, будем надеяться. Но все равно. После такого бедняга Май еще долго не сможет пользоваться магией. Как бы вовсе силу не потерял.
Пока они так переговаривались, отряд песчаных демонов бодрой рысцой тащил их по лесной дороге все дальше от развалин храма, немилосердно тряся. Видно, кто‑то знающий объяснил, что рядом с ними портал открывать опасно.
Но когда Герулен решил ответить своему товарищу по несчастью, тряска прекратилась. Раздались странные звуки: щелчки, звон, непонятные крики… Затем все стихло и чья‑то рука сдернула пелену. Савард огляделся и увидел мощные каменные своды, шары — светильники в держателях в виде руки, вырезанную в камне пентаграмму стационарного перехода. Они прошли портал и находились теперь в подвалах императорского замка.
А где же еще?
Появившийся как по заказу Ансар Эгелен приказал развязать седого мага, не подававшего признаков жизни, и вызвать к нему целителя. Наблюдавший за ним Савард сразу догадался, что парень не сам это придумал: такая гуманность Эгелену была явно не свойственна. Скорее это приказ Матильдиного мага.
Акмара распеленали и куда‑то утащили. Профессор отметил, что это очень плохо. Если выпадет шанс бежать, то придется сначала разыскивать бедолагу, а на это уйдет время.
Когда шаги солдат, унесших Маелиуса, затихли, Эгелен занялся остальными пленниками. Их оттащили в камеру, которую тоже можно было считать антимагической, и стали распутывать сеть. Савард уже готов был рвануться изо всех сил и раскидать гадов, но они были настороже и наготове. Выпутав одну ногу или руку, сразу надевали на нее кандалы с очень вредным свойством: запирать магию внутри тела. Кандалы были соединены между собой цепями, которые Эгелен присобачил к крюку на стене и закрепил замком.
С Геруленом поступили практически так же, только не стали приковывать. Видно, эльфа боялись меньше. Но все же опасались, так как, не успев снять с него сеть, все песчаники дружно выбежали из камеры и поспешили запереть двери.
— Ну вот, — равнодушно произнес великий маг — юрист, — наконец мы с тобой одни. Со стороны этих идиотов было весьма легкомысленно сажать нас вместе.
Он вытянул закованную в кандалы руку и пошарил в собственной прическе. Вытащил оттуда красивую шпильку с золотой головкой, украшенной россыпью мелких рубинов. Но острая часть у этого предмета была отнюдь не золотая. Синяя гномья сталь отличалась тем, что ни сломать, ни согнуть ее было нельзя: она всегда возвращала себе первоначальную форму, ту, которую ей придал мастер — изготовитель.