Читать интересную книгу Кирза и лира - Владислав Вишневский

У Артура неожиданно сильный, мягкий и глубокий певческий баритон, который он развивает с намеком на басок. При этом, прилично играет на баяне и уже осваивает гитару. Для более полного описания портрета нужно обязательно добавить, пружинистую походку матроса или бычка-боксера — как бы, слегка в раскачку так: во, как я могу, во! — задиристость, и постоянную готовность включиться в лёгкое или как уж придётся, нарушение дисциплины, и желание надорвать, если не разорвать, оковы ненавистного армейского распорядка дня. И всё это будет — Артур, солист-вокалист ансамбля, сын своих родителей. Любимец молоденьких девушек, и не только молоденьких… Призывался на службу с острова Сахалин, служить начал на Камчатке — почему-то медбратом?! — в армии, в принципе, и не такое бывает, успешно и вовремя переведен в Хабаровск, в наш ансамбль. Не женат… пока. Что ещё? Вроде всё. Он ведь еще молодой, всё ещё только начинается.

К этой творческой личности мы еще вернёмся…

Артур, яркое и колоритное украшение ансамбля и всего нашего коллектива молодых и энергичных музыкантов и артистов.

Иногда и мы, музыканты, по просьбе старшины, с удовольствием присутствуем (а вдруг, кого и знакомого найдем) при очередном отборе-прослушивании солдатских талантов, где-нибудь на далекой армейской точке.

Наш дирижер и старшина, всеми правдами и неправдами всегда и везде искали, и отыскивали очередного артиста, где бы он ни находился. Так нашли Артура Дорошенко, он служил на Камчатке. Танцора Пятина нашли в страшно холодном и заснеженном поселке Ванино. Солиста Тертычного и танцора Васильева — в Читинской области, Геннадия (Женьку) Иванова и Сашку Столярова в нашей учебке, Змарзлова и Мартынова на Чукотке, да и всех других, кого — где. В Иркутске, в Бийске, Челябинске, в Крыму, Мордовии, Узбекистане…

Богата талантами наша страна — и хвастать не надо! Всего много… Не счесть.

35. Ну, и как там, в глубинках этих?

А хреново там солдатам в этих глубинках, если откровенно. Вернее, если и в городе не сладко, то уж там-то и подавно. Точно! Проверено!

Мы — ансамбль (хвала Политотделу дивизии), часто выезжаем с концертами по нашим ближним и дальним подразделениям. Своим концертным творчеством помогаем солдатам, да и всем остальным — и прапорщикам, и офицерам, и членам их семей, их друзьям и другим друзьям этих друзей, немного развеяться, отдохнуть, от тяжелой солдатской службы, трудностей армейских буден, — затерявшихся в глубинах России маленьких армейских и рабочих поселений. Каждый наш приезд для них, и для нас тоже, большой праздник. Это и встреча с новыми людьми, и приятное изменение в опостылевшем распорядке дня, и праздничный обед для всех, и особая праздничная атмосфера в ротах, душах и головах солдат и всего городка или поселка в целом. И мы, и они, стараемся в грязь лицом не ударить — себя достойно показать, и на других посмотреть. Еще ж и танцы мы потом играем, о-о!..

Часто подразделения, где приходилось давать концерт, были настолько маленькими, что не имели достаточного помещения и размеров для всех нас. И нас, артистов, иногда на сцене бывало гораздо больше, чем самих зрителей… Но, блестящие восторгом глаза, довольные улыбки солдат зажигали нас, как маленькая спичка большую бочку с порохом… После концертов всегда и везде находили своих земляков, и не по одному… В этих поездках всегда было всё хорошо, всё здорово. Кроме одного: меня, и всех нас, всегда угнетали условия проживания и быт солдат, в тех обычных, но дальних армейских подразделениях.

Создавалось угнетающее сознание впечатление, что чем дальше от города, тем хуже жилищные и бытовые условия для солдат. Как наказание на выживаемость!! Почему так, за что?!

Практически везде мы видим старые и убогие бараки-казармы — еще сталинской постройки. В большинстве своём все туалеты на улице. Вода либо привозная, значит, её мало, либо только холодная, и то не всегда. Убогие же и умывальники. В ротах, это часто длинный, горизонтально закрепленный жестяной цилиндр, в нем с десяток сосков-штырей. Дневальный, утром, пока рота на зарядке, плеснет пару-тройку ведер из бочки с улицы, успей умыться, называется… Стены старые, «больные» грибком. Прогнившие, плохо («аккордниками») отремонтированные полы. Всё обильно окрашено по принципу — той краской, которой было больше всего в наличии. Тусклое или наоборот, очень яркое — слепящее — освещение в ротах. В части комнат холодно, в другой — печёт от жарких электрических калориферов. Везде и во всем, из года в год, только косметический ремонт. Побелка, покраска и мелкий ремонт выполняются всегда силами самих же солдат. Нужно заметить, в основном никто из нас, солдат, в достаточной мере рабочими профессиями не владеет (откуда?), как говорится — с горшка и в армию. В лучшем случае, если есть один, кто этот рабочий процесс несколько раз где-то видел, либо имеет самый низкий, начальный разряд или слабые навыки. В последнем случае, это уже всё, «аккорд» уже, считай, в кармане. Группа дембелей уже вокруг него — вот она, сколочена: «Ротный, даешь, аккорд!»

За «аккорд» всегда и с удовольствием берутся солдаты-дембеля, прихватив себе в подручные нескольких шустрых (таких же, как и все, «специалистов») солдат второго года службы. Те просятся, в расчете на возможный краткосрочный отпуск домой на родину.

«Аккордники»…

Как вообще это происходит? Да, очень просто. Командир роты, или подразделения, как бы между прочим, предлагает некоторым дембелям несколько вариантов на выбор: пойти на дембель в ноябре, как всем или даже позже… или он, им, дембелям, причем только некоторым из них, даст «аккордную» работу. Скажем, заменить трубы отопления в расположении роты. Главное, работу нужно выполнить до осени, до наступления холодов. Заменить трубы нужно быстро и хорошо. При этом, обе договаривающиеся стороны предполагают: одна сторона — досрочную сдачу ремонтируемого объекта, а другая, в этой связи, безусловную досрочную демобилизацию самих работников, «аккордников», то бишь. Для аккордников это означает: два-три месяца возни с вонючими трубами, грязью, переноской туда-сюда разных тяжестей, пыль, сварку, и прочие прелести рабочей профессии… с одной стороны. С другой же — «аккорд», это официальное освобождение от муторного распорядка дня, от несения службы и усиленное питание в солдатской столовой… Чем, не рай? Уж только за одно это… О-о! Тут и попахать можно. Да и дембель, ведь, начинает стремительно приближаться… Обе стороны, в общем, довольны.

Что приобретают «аккордники», мы теперь понимаем — досрочное окончание солдатских мучений, долгожданную свободу и радостный, с пляской души и тела, отъезд домой. А вот что приобретает другая сторона, кроме окончания производства работ, это вопрос. Не беря во внимание рациональность и экономику расходования финансовых средств и материальных ресурсов, можно сказать: свежевыполненные и хорошо закрашенные работы, служат почему-то не долго, не выдерживают они испытания временем. Кстати, сама скорость выполнения работ, изначально уже не обещает даже намека на эстетику и качество. А в армии это и не нужно, тут, простите, не та задача…

«Аккорд», на самом деле, нужен ротному и в первую очередь только ему для того, чтобы самые неуправляемые, на его взгляд, в роте солдаты-дембеля, в тягостном ожидании своего мучительного увольнения совсем не оборзели. Не разложили окончательно дисциплину в его роте или подразделении. Не одичали, не спились, не передрались, не сблядовались по самоволкам, не принесли ему очередное, более страшное, ЧП, а были заняты упорным, непроизводительным, но радостным для всех трудом — трудом ожидания скорого отъезда стариков — всего-то! В армии любой дембель даже и неделей досрочного увольнения рад, а уж если уволился месяцем раньше, это вообще становится легендой. Недосягаемым манящим маяком, мечтой, грёзой, причём для всех. А для командиров — это мощный стимул обуздания солдат, это своеобразный рычаг управления ими. Эту маяк-надежду солдаты, передавая друг другу помнят, заглядывая в глаза ротному, из года в год: «Това-арищ…, ну дайте, пожалуйста, какой-нибудь аккордик, а?» — канючат солдаты в надежде на досрочный дембель.

Результаты вдохновенного труда аккордников выявляются уже вскоре после их счастливого и радостного отъезда. В не проваренных, либо просто прожженных соединениях труб… Но вот окалина… Окалина, конечно же, будет сбита! Места свежей сварки даже могут быть и зачищены-зашкурены! Но обязательно всё хорошо, щедро и густо будет закрашено. Залеплено-закрашено. Чтоб не видно. Это главное.

Замена труб, это очень хороший дембельский «аккордный» вариант, очень. Изюминка тут в том, что качество работы можно проверить только хорошим давлением жидкой среды, то есть водой. А когда это можно произвести? Правильно. Это можно произвести только тогда, когда дадут отопление. А когда дают отопление в армии, кто знает? Правильно, к концу октября, причем, нужно заметить, это только предположительно, что к концу октября, это еще, как говорится, бабка на двое… А где, в это время, будут те исполнители, дембеля которые?.. То-то, в смысле, тю-тю! А как же с теплом в казарме, спрашиваете вы?.. Да не стесняйтесь вы, сами и найдите ответ… Вы ж знаете и правильно подумали, не на Луне все ж таки живёте. И с теплом в армии напряжёнка, как и со многим.