— Нам стало известно, что не безызвестный вам пан Попов собирается отправиться в Россию. Так вот было бы весьма желательно, чтобы он из этой поездки не вернулся. Россия, как вы знаете, дикая страна и если там с ним, что-нибудь произойдет, то ни кого это не удивит.
— Я подумаю, как это лучше сделать.
— А вы воспользуйтесь вашими контактами с русскими бизнесменами, думаю, они не откажутся вам помочь в этом деле. И главное себя берегите. Вы нам очень нужны.
Сема Гробович кажется, ждал его звонка и согласился встретиться немедленно.
— Пан министр, а я уж и сам хотел вас искать. Но слушаю вам, а уже потом, поговорим о моей просьбе.
— Вы помните такого пана Попова, — и, увидев утвердительный кивок собеседника, продолжил, — так вот он едет в Россию, сразу оговорюсь маршрута его поездки я не знаю, но крайне желательно, чтобы он там и остался. Навсегда.
— Россия конечно большая, но чего не сделаешь для уважаемых людей. Думаю, наши друзья смогут позаботиться о нем и он больше не будет отравлять ваше существование. А со своей стороны я хотел бы обратиться к вам со встречной просьбой. Сейчас в правительстве находится запрос одной весьма уважаемой фирмы, желающей получить дополнительные квоты на ввоз топлива. Так вот для решения вопроса в его пользу не хватает буквально одного голоса. И если это будет такой уважаемый голос как ваш, думаю, все решится, как надо. Предупреждаю ваш вопрос, который вижу в ваших глазах. Никакого криминала. По крайней мере, в сфере вашей компетенции. Здесь за границей России все будет делаться абсолютно легально. И удовлетворите мое любопытство. Как с этой штукой на шее вы пьете? Ну ладно, ладно не отвечайте, я же сказал, что это праздное любопытство.
* * *
— Знаете ли, Сергей Николаевич, было довольно необычно получить просьбу от столь высокопоставленных особ на Западе о помощи вам российскому гражданину, да еще и разобраться в событиях российской истории.
— Вы знаете, Иван Александрович, проживая за границей я оказался дружен с потомками итальянской ветви рода Фиораванте, — меня несло не хуже чем Остапа Бендера, — а их представители рода занимают очень важные посты в Италии и Евросоюзе. Меня же, русского, попросили собрать в России все сведения о потомках той ветви их семьи, которые остались в России еще со времен строительства Московского Кремля.
— В общем-то, это не важно, — сказал Иван Александрович, — и я оставляю на вашей совести все эти объяснения. Вот только боюсь, что очень многого ваши итальянские друзья не узнают. Но все же к таким просьбам мы привыкли относиться всерьез и, конечно же, поможем вам. Для начала встретьтесь с профессором истории Бутурлиным Игорем Аркадьевичем. Он много лет посвятил, как раз интересующему вас периоду времени и думаю больше, чем от него вы не узнаете, но все же если будет необходимость звоните — поддержку ваших начинаний мы вам обеспечим. В разумных пределах, конечно.
Профессор истории Бутурлин Игорь Аркадьевич, встретил меня одетым в просторный свитер и свободные брюки. Его козлиная бородка все время исчезала в его руке. Создавалось впечатление, что он хочет оторвать ее или, по крайней мере, заострить.
— Сергей Николаевич, должен вас предупредить, что вы ступаете на почву столь зыбкую, что пройти по ней к вашей цели не просто тяжело, а почти невозможно.
— Игорь Аркадьевич, наверное, мне можно не опасаться этого, я всего лишь, по поручению моих итальянских друзей хочу попытаться найти следы их родственников в давние времена оказавшихся в России.
— В таком случае мое пожелание вам будет несколько иным. Не следуйте примеру основоположника русской истории Миллера.
— Чем же он вам не угодил?
— Не угодил мне? Ну что вы, просто он был основоположником написания родовых историй. В те времена один знатный поляк объявил конкурс на исследование, посвященное жизни праотца Леха, легендарной личности, якобы положившему начало польской нации. Среди всех приставленных работ, по мнению авторитетного жюри победила работа Миллера, которой он аргументировано доказывал, что все это миф и ни какого праотца Леха в действительности не существовало. Однако поляк, ведущий свою родословную именно от него отказался оплатить труд. Не долго думая Миллер подготовил новую работу, в которой не менее аргументировано доказал обратное и передав ее поляку, наконец получил вознаграждение.
Я рассмеялся.
— Вы знаете, Игорь Аркадьевич, мне это не грозит. Наша договоренность заложена совершенно на иных принципах. Мои друзья просто покрывают расходы в этой поездке, вне зависимости от ее результата.
— Ну, что же вам повезло, среди тех, кто занимается историей не часто бывает, что деньги платят за объективные результаты.
— Но прежде, чем приступить к дальнейшему, хочу вас предупредить, вы ведь не профессиональный историк, — и, получив мое подтверждение, продолжил, — все, что мы исследуем — это не сами оригиналы документов, а списки, списки со списков и так далее. И вы учитывайте, что списки эти зачастую изготавливались людьми даже понятия о грамотности не имевшими, они просто копировали значки с одной бумаги на другую чисто механически. Но при большом количестве такой работы, неизбежны были ошибки — выпадали буквы, целые слова и фразы, а в результате искажался текст, а зачастую и смысл. Это то, что я назвал бы добросовестным искажением. А ведь, что скрывать, было и умышленное переписывание, с целью исказить роль того или иного лица в истории. В результате наши архивы полны документами, которые часто сами себе противоречат, в разных списках. Все это порождает массу толкователей истории, зачастую даже не знающих, где архивы расположены. Дилетанты, составляющие свои комментарии к высказываниям других дилетантов. Но это, в общем-то, трудности нашего профессионального цеха. Что же касается непосредственно вашего запроса относительно Аристотеля Марко, то на первый взгляд здесь все ясно — уж больно значительной фигурой был ваш итальянец. Вот только нет ясности со сроками его приезда в Россию. Похоже, он так и умер в одиночестве и никаких его потомков не осталось. А вот судьба его родственника Алевиза гораздо интересней. Приехав несколько позже, он тут же включается в работы по строительству Кремля, но, кроме того, оказывается, что строительным ремеслом его способности не ограничивались, он еще проявил себя как превосходный литейщик и как оружейник. Сохранился список с грамоты данной Алевизу, которой предписывалось оказать ему всяческую помощь в создании нового оружия (пушек) для царских надобностей. Он гораздо лучше адаптировался, чем его родственник и женился в России, приняв новую фамилию Фрязин — фамилию, имеющую происхождение от прозвания итальянцев в те времена живших в Москве — Фрязи. Не сохранилось свидетельств и записей о его браке. Но вот упоминания о его детях имеются в документах. Они основали целый промысел, который производил новые вооружения. В общем-то, история этого рода наследников Алевиза прослеживается довольно не плохо.