Читать интересную книгу Лесные твари - Андрей Плеханов

– Несу. – Демид посерьезнел. – Мы в ответе за тех, кого приручили. И может быть, мне это будет мешать. Мне нужно будет полностью отключиться там. Стать автоматом. Машиной для убийства. И мысли о том, что нужно защитить и тебя, могут мне помешать. Но... – Демид улыбнулся, как-то по-детски, беззащитно. – Ты знаешь, это так трудно – быть совсем одному. У меня была небольшая армия. Два настоящих бойца. Лека и Кикимора. Я очень надеялся на них. А теперь мне приходится отдуваться за все одному.

– Я возьму топор. – Степа засуетился, пряча глаза.

– И Псалтирь возьми! Вдруг понадобится?

* * *

Они шли по березовой роще. Два человека. Один нес в руке серебряный меч, другой – огромный топор с причудливо выгнутой ручкой. И больше ничего у них не было.

– Почему так странно получается? – спросил Степан. – Такая великая Битва – и никакой торжественности. Это же Армагеддон!..

– Это для тебя Армагеддон. А для всех остальных людей – так, ничего особенного. Напишут в сельской хронике: «Еще двоих задрали волки». Да и какая торжественность тут может быть? Торжественность – она в храмах бывает. И в кино. А когда тебе кишки выпускают – какая тут торжественность? Суровая проза жизни.

– Нет, в самом деле?! – не унимался Степан. – Никакой подготовки специальной. Взяли топор да меч, на дорожку посидели и пошли. Может быть, какие-то специальные обряды нужно было выполнить? К Высшим Силам обратиться?

– Лишнее все это. Обряды – они для чего нужны? Для самоуспокоения. Для самообмана, если хочешь. Высшие Силы – если они с нами, и так нам помочь обязаны. Безо всяких церемоний и прочего словоблудия. А если плевать им на нас – что ж, так и надо нам, дуракам! Слишком много на себя взяли. А подготовка? Есть она, подготовка, Степан. Вся моя жизнь – это подготовка. Сражаться ведь за два часа не научишься. Я всю жизнь этому делу посвятил. Изнурял тело свое и душу свою так, словно мне не с человеками, а с демонами воевать предстоит. Да так оно и получается. Может быть, не напрасно я старался? Всегда я думал о каком-то высшем своем предназначении. Всегда узнать хотел, что это за предназначение такое, не мог я поверить, что просто так на свет рожден. Слишком много знаков тому было, что необычный я человек. А теперь вот узнал – и ни радости, ни просветления. Предназначение мое, оказывается, – убитым быть в лесной чащобе, сражаясь с кучкой отвратительнейших уродов, которых и Божьими тварями-то назвать нельзя...

Тихий, безмятежный летний вечер опустился на землю, теплыми мягкими руками обнял кусты и деревья, улыбнулся пташкам, шепнул что-то ласковым ветерком на ушко лесным зверям. Ничто не предвещало угрозы. И тем тяжелее идти было двоим путникам – знать, что, может быть, видят они благодать земную в последний раз, и никогда больше не присядут на шелковистую траву, и не будут больше теребить задумчиво цветок ромашки – любит – не любит, и не сдунут больше смешливо синего жучка, приземлившегося по глупости на ладонь, как на аэродром.

– Куда мы идем? – спросил Степан.

– В Русалкин Круг.

– Почему?

– Не знаю. Так получается.

Демид не договаривал, как всегда. Конечно, он не знал всего. Но вполне знал, на что надеялся.

* * *

– Смотри! – Степан остановился вдруг, схватил Демида за рукав. Побледнел. Было от чего побледнеть.

Они появились безмолвными тенями, выплыли из темноты огоньками светящихся глаз. Их было не очень много – не более шести. Они выжидательно стояли, едва различимые во мраке. Но Демид узнал их.

Кимверы часто убивали их в истории человечества. Такова была роль кимверов – убивать любую нечисть, что мешает людям.

Степан схватил топор и принял боевую стойку. Или то, что он считал боевой стойкой. Пожалуй, он не был сейчас забавен. Длинный брезентовый плащ его был похож в темноте на рясу, а черная высокая шапка на голове походила на монашескую. Большой крест (не тот, загубленный серебряный, а медный) висел на груди его. Отросшая за последний месяц светлая курчавая борода, безумный возвышенный блеск в глазах. Он был похож сейчас не на воина – но на инока, из тех, кто, отринув смирение, вставал с топором против захватчиков земли Русской, против черной орды, из тех, кто гиб сотнями и тысячами, не будучи выучен сражаться, но умирал с именем Бога на устах...

– Остынь, Степан, – тихо произнес Демид. – Эти нас не тронут.

Люди часто убивали Лесных. Люди вообще склонны к убийству любых Божьих тварей. А Лесные, случалось, озлоблялись и заманивали людей в чащи – зверям на растерзание, топили людей, протыкали сучьями, а то и просто съедали. Всякие бывают Лесные... Люди и Лесные стоили друг друга, что уж там скрывать. Но сейчас им нечего было делить. Сейчас у них были общие враги. Карх. Червь. И общий друг – получеловек-полудриада. Хаас Лекаэ.

– Лека.

– Демид... – Лека сделала шажок из темноты. Выглядела она как обычно. Почти. Только одежды на ней не было никакой, и кожа была белой как мел, и огромные глаза светились зелеными вертикальными зрачками. – Демид, милый. Ты готов?

– К чему?

– ОНИ там. Уже там. В Круге. Они ждут вас.

– Почему они пошли в Круг? Он же враждебен им! Они должны знать, что, осквернив Круг, они восстановят против себя Лесных. И сделают Лесных союзниками людей.

– Они знают. Но знают они то, чего не знаешь ты. Мы не можем вмешаться сейчас. Мы должны следить за равенством.

– Подожди, как же так?! – Демид опешил. – Какое же тут равенство, к чертовой матери? Я один – против целой оравы! Слушай, Лека, ты ведь поможешь мне, да? Тебе что, приятно будет видеть, как эти ублюдки разорвут меня на кусочки?

– Мне неприятно будет видеть, как эти ублюдки разорвут тебя на кусочки... – Слова Леки звучали как усталое эхо, заблудившееся в лесу. – Но я не могу драться с ними сейчас. Если я вмешаюсь сейчас, меня тоже разорвут на кусочки. Гораздо быстрее, чем тебя. Однако дело вовсе не в этом. Если бы я могла, я бы отдала свою жизнь за тебя не задумываясь. Потому что я люблю тебя...

– А в чем же тогда дело?!

– Иди... Имей силу в сердце своем... Ты поймешь... Ты увидишь...

– Что я увижу?!! Кишки свои на траве?! – Демид уже орал, зло, неприлично. Он привык, что эта девочка подчиняется ему во всем. Часто она была своевольна, она постоянно выкидывала фортели, которые дорого обходились им обоим. Но в минуты крайней опасности она всегда слушалась его. Она понимала, что это – единственный путь выжить.

Сейчас она стала другой. Сейчас уже она командовала, хотя и ненавязчиво, пытаясь смягчить свой диктат. У нее теперь была новая компания. Своя компания, чуждая Демиду. Им было ведомо многое, но они не собирались говорить ему ничего. Они просто выталкивали его на арену – как гладиатора с завязанными глазами. Как быка, предназначенного быть мишенью для шпаги тореадора.

Он не чувствовал враждебного отношения к себе со стороны Лесных тварей. Но этого ему было мало. Честно говоря, он очень рассчитывал на их прямую поддержку. На их участие в боевых действиях. Это была его последняя надежда. И теперь она умерла.

Как умерла и Лека. Его милая девушка Лека. Девушка, которую он любил, с которой нянчился, как с ребенком, которой не раз спасал жизнь в безумных ее приключениях. Леки больше не было. Была только Хаас Лекаэ. Дриада. Лесная тварь.

Она украла у Демида его Леку.

– Я не верю тебе, Лекаэ, – сказал Демид. – Ты больше не любишь меня.

Он сжал свой меч в руке и двинулся вперед твердым шагом. Лесные молча раздвинулись, пропуская его.

До Круга оставалось совсем немного.

Глава 33

Круг был священным местом. Храмом для лесных созданий. Он не был предназначен для того, чтоб быть местом ристалища.

Но в храмах тоже бывают сражения. И совсем нередко. Испокон века люди бежали в священные строения, надеясь, что Их Бог оборонит их от напасти нечестивых иноверцев. И бились в храмах своих до последнего, сражались за веру свою, умирали, вдохновляемые возможностью быстро и без лишних разбирательств попасть в "самый лучший уголок Того Света. А другие люди, с азартом носителей Не Менее Истинной Веры, вдохновленные Своим Богом, радостно рубили их головы, а заодно и разрушали эти самые храмы до основания, уверенные не менее первых, что теплое местечко в раю им обеспечено. Кто был прав из них? Все они были правы по-своему. Ибо они тешили свою человеческую страсть, свою неуемную тягу к убийству и разрушению. И, как это бывает свойственно человеку, перекладывали всю ответственность на чужие плечи. На плечи того, кого они называли Богом.

Круг был храмом. Но он не был ни человеческим храмом, ни храмом Червя. Он был нейтральной территорией.

И когда Демид вступил в Круг, он надеялся уже только на себя.

Он пришел к той отправной точке, к которой возвращался всегда.

Их было всего трое. Карха узнать было легко. Только побольше, пожалуй, он стал. Повыше и поупитанней. Увеличился в габаритах раза в полтора. Раскормился на своих кошмарных харчах. Стоило убить его поскорее, пока не вырос до размеров медведя.