оборачивается и кивает подбородком в сторону винного шкафа. — Угощайся, Кэбот.
— Без проблем, — растягивает слова Крид, крепко прижимаясь ко мне.
— Когда-нибудь скоро придёт дебитор, все наши активы будут арестованы, и… — Тристан замолкает, его глаза затуманиваются, а затем он просто качает головой, и этот слой надменного высокомерия обрушивается на его лицо каменной маской. — Не имеет значения. Не беспокойся об этом. — Остальные подходят, и разливают себе напитки.
В итоге мы оказываемся внизу, в кинотеатре, сидим небольшой группой на заднем ряду. На этот раз мы ставим серию фильмов о зомби, но все слишком заняты разговорами, чтобы обращать на него внимание.
Тристан, однако, кажется таким далёким, и я обнаруживаю, что большая часть моего внимания сосредоточена на нём… И на том, как Лиззи кладёт свою руку поверх его, слегка, интимно пожимая.
Скоро она сделает первый шаг, я это чувствую.
Но готова ли я к этому?
Крид действительно проскальзывает ночью в мою комнату, и мы часами поклоняемся телам друг друга. Когда я встаю утром, он всё ещё спит, поэтому я тихонько выхожу и спускаюсь по лестнице, чтобы найти кухню.
Верная себе, я теряюсь минут на двадцать, прежде чем нахожу дорогу в зал для завтраков. Тристан там один, он ест яичницу с беконом, блинчики и потягивает кофе. Сейчас он выглядит не на семнадцать — почти восемнадцать — скорее, ему под тридцать. Внутри него так много тьмы.
Мои руки сжимаются в складках халата, и я пробираюсь в комнату, чтобы сесть рядом с ним. Он на мгновение поднимает взгляд, а затем протягивает руку и сажает меня к себе на колени.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, но он ничего не отвечает. Вместо этого он пытается скормить мне кусочек бекона, который я, конечно же, принимаю. Его пальцы в конце концов касаются моих губ, и я дрожу, сглатывая.
— Всё хорошо, — говорит он, но звучит совсем не так.
Некоторое время мы сидим в тишине, и я просто наслаждаюсь ощущением его присутствия у себя за спиной. Когда я немного ёрзаю у него на коленях, он замирает совершенно неподвижно, одной рукой обхватывая меня за талию.
— Не испытывай меня, Черити, — шепчет он мне на ухо. — Я не очень приятный человек.
— Может быть, я хотела бы лично протестировать тебя и посмотреть, правда ли это? — шепчу я в ответ, снова ёрзая. Тристан внезапно встаёт, отодвигая стул, а затем смахивает свою тарелку на пол. Я перегибаюсь через стол, его бёдра располагаются позади меня, его твёрдость дразнит мою сердцевину.
— Вот так? — спрашивает он, и я чувствую боль внутри себя, которая говорит да, именно так. Но затем Тристан с рычанием отстраняется и запускает пальцы в свои тёмные волосы. — Ты слишком хороша для меня, Черити. Тебе следует бежать от меня, пока ты ещё можешь.
— Прекрати это, — бормочу я, поднимаясь в вертикальное положение и поворачиваясь к нему лицом. — Ты проделал долгий путь за прошедший год.
— Я — отрава, Марни. Я убиваю всё, к чему прикасаюсь. — Он поднимает пальцы и мгновение смотрит на свою руку, прежде чем перевести взгляд на меня. — Выбери кого-нибудь другого, кого угодно. Все они будут лучшим выбором, чем я.
— Не знаю, правда ли это, — говорю я, тяжело дыша, чувствуя отчаянную потребность заключить Тристана в объятия и утешить его. Когда, чёрт возьми, это случилось?! Он всегда был худшим хулиганом из них всех, самым замкнутым, а теперь… Мне нравится эта уязвимость. Я жажду этого.
— Это правда. Держись от меня нахрен подальше и избавь себя от душевной боли.
Тристан стремительно уходит, а дом такой большой и запутанный, что даже с картой я не могу найти его до конца дня.
Спустя четыре дня моего пребывания — и один ночной визит Зака — я нахожу старую игровую комнату с настольными играми, такими как «Четыре в ряд», «Скрэббл», «Монополия», «Клуэдо» и так далее. Их, должно быть, сотни. Я выбираю «Твистер» с полок и поднимаюсь наверх посмотреть, смогу ли я найти Тристана. Он был неуловимым и странным, и я трижды ловила его на том, что он тусовался только с Лиззи.
На этот раз, когда я вхожу в его комнату, он один.
Он поднимает на меня взгляд, и его лицо искажается выражением явного разочарования.
— Здесь пройдёт собрание Клуба Бесконечности, — произносит он, и я останавливаюсь, ставя игру в «Твистер» на приставной столик. — Через три дня.
Я подхожу и сажусь на кровать рядом с Тристаном, наши ноги так близко, что я чувствую тепло его тела сквозь чёрную ткань пижамных штанов. Это всё, что на нём надето. Он без рубашки и безумно красив, современный Адонис, умоляющий о моём прикосновении.
«Ах, Марни, прекрати!» — но я ничего не могу с собой поделать. Я хочу прикоснуться к нему, так что… Я так и делаю. Собрав всю свою внутреннюю храбрость, я встаю, поворачиваюсь лицом к Тристану, а затем сажусь на него верхом так, чтобы мои колени оказались на кровати по обе стороны от его тела.
— Что именно это значит? — спрашиваю я, беря его лицо в ладони, и он закрывает свои прекрасные серые глаза.
— Это значит, что вы с Мирандой должны уехать. Это значит, что мой отец возвращается домой. Это значит… — он замолкает и просто прижимается своим лбом к моему. Через мгновение он подносит большой палец к моим губам, и я беру его в рот, слегка посасывая.
Дыхание Тристана прерывается, и он опускает руку, вместо этого обхватывая меня за талию и переворачивая нас так, что он оказывается сверху. Мы начинаем целоваться, и я обнаруживаю, что в своих прикосновениях он такой же расчётливый и жестокий, как и в повседневной жизни.
Мы много раз целовались раньше, но не так, как сейчас, наедине в тихой спальне в доме, где нет ни преподавателей академии, ни родителей. Это раскованно и восхитительно неправильно.
Тристан поднимает мои руки над головой и прокладывает дорожку поцелуев вниз по моему лицу к груди, ощущаю жар его рта поверх тонкой шёлковой ткани моей рубашки. Он облизывает ткань, медленно и томно, как будто у него есть всё время в мире, а затем, когда я уже собираюсь оттолкнуть его и умолять перестать дразниться, он берёт мой левый сосок в рот и посасывает его.
Как будто ниточка, соединяющая мой сосок с моей сердцевиной, тянется и дёргается, умоляя о большем.
Тристан заканчивает тем, что его рот впивается в мой, руки неистово рвут на мне одежду, разрывая рубашку в спешке, чтобы почувствовать