— Попадание!
После второго залпа ракеты исчезли в разбитых окнах и разорвались внутри. Пулемет противника замолчал. Мы дали еще три залпа подряд. Из-за наших спин добровольцы поливали пулеметным огнем зияющие окна замка. Но вот в круглое окошечко под крышей высунулась рука и замахала белой тряпкой.
— Сдаются! Давно бы пора.
Внутри замка раздалось еще несколько выстрелов: по-видимому, сторонники сдачи утихомиривали тех, кто хотел драться до конца. Белое полотнище исчезло, потом опять появилось. Перестрелка внутри смолкла. Опасаясь подвоха, мы не вылезали из окопов, но огонь тоже прекратили. Наконец через проем выбитой двери на террасу вышел человек с развернутым носовым платком.
— Подойди ближе! — приказал Бевэн.
Человек повиновался. Это был совсем молоденький блондин с приятным, но измученным лицом и запавшими лихорадочными глазами.
— Вы сохраните нам жизнь, если мы сдадимся? — спросил он.
— Вас будут судить. А если вы не сдадитесь, мы вас всех сделаем покойниками менее чем за час. Выдайте нам Хоннегеров и выходите на поляну с поднятыми руками.
— Шарль Хоннегер убит. Его отец жив, но нам пришлось его оглушить; когда мы выбросили белый флаг, он стрелял в нас.
— Где девушки?
— Они в подвале вместе с Идой, простите, с мадемуазель Хоннегер и Мадленой Дюшер.
— Они живы, не пострадали? — Блондин пожал плечами.
— Понятно. Выходите, мы ждем.
VII. СУД
Двадцать уцелевших вояк безропотно выстроились на поляне, заложив руки за головы и бросив оружие к ногам. Два последних выволокли Хоннегера, который все еще был без сознания; к нему приставили караул.
С автоматами в руках мы с Мишелем проникли в замок; один из пленных показывал дорогу.
Внутри царил полный разгром. Картины известных мастеров в вычурных рамах вкривь и вкось висели по стенам салона, изрешеченные пулями Два пустых пенных огнетушителя свидетельствовали о том, что здесь тоже был пожар. В вестибюле валялся изуродованный взрывом труп Шарля Хоннегера; пол и стены здесь были утыканы осколками.
По каменной винтовой лестнице мы спустились в подвал; железная дверь гудела от ударов: кто-то стучался изнутри.
Едва мы отодвинули засов, как навстречу нам выскочила Ида Хоннегер. Мишель схватил ее за руку.
— Вы куда?
— Где мой отец? Брат?..
— Ваш брат убит, а отец… он пока жив.
— Неужели вы его?..
— Мадемуазель, — сказал я, — из-за него погибло двенадцать наших людей, не считая ваших.
— Это ужасно. Зачем они это сделали? — проговорила она и залилась слезами.
— Этого мы еще не знаем, — ответил Мишель. — Где девушки, которых они похитили? И эта, ну, как ее, кинозвезда.
— Мад Дюшер? Там, в погребе. А остальные, кажется, в подвале слева.
Мы вошли в подземелье. Керосиновая лампа тускло освещала стены. Мадлена Дюшер, очень бледная, сидела в углу.
— Должно быть, совесть у нее нечиста, — сказал Мишель.
— Вставай и выходи! — грубо добавил он.
Затем мы освободили трех девушек из деревни. Когда мы поднялись на первый этаж, там уже был Луи с остальными членами Совета.
— Старик Хоннегер пришел в себя. Пойдем, надо его допросить.
Хоннегер сидел на поляне, рядом с дочерью. Увидев нас, он поднялся.
— Я вас недооценивал. Мне надо было привлечь на свою сторону инженеров, тогда мы завладели бы этой Планетой.
— А для чего? — спросил я.
— Для чего? Разве вы не понимаете, что это был единственный случай, когда человек мог бы взять в свои руки судьбу человечества. Через несколько поколений мы создали бы расу сверхлюдей.
— Это из вашего-то материала? — спросил я насмешливо.
— У моего сырья было все, что нужно: настойчивость, мужество, презрение к смерти. И на вас я тоже рассчитывал. Но я ошибся, думая, что смогу захватить власть без вас. Надо было сделать это вместе с вами.
Он склонился к плачущей дочери.
— Пожалейте ее: она ничего не знала о моих планах и даже пыталась нам помешать. А теперь прощайте…
Быстрым движением он что-то сунул в рот, пробормотал: «Циан»- и рухнул на землю.
— Ну что ж, одним подсудимым меньше, — сказал Мишель вместо надгробного слова.
Добровольцы уже грузили на машины трофеи: четыре автоматические пушки, шесть пулеметов, сто пятьдесят ружей и автоматов, пятьдесят револьверов и большое количество боеприпасов. Замок был настоящим арсеналом, но самой ценной из всех находок был маленький печатный станок, совершенно новый.
— Непонятно, что они собирались делать со всей этой техникой на Земле?
— Один пленный показал, что Хоннегер возглавлял фашистскую организацию, — ответил Луи.
— В конце концов, все к лучшему. Теперь будет чем встретить гидр.
— Кстати, с тех пор их больше не видели. Вандаль и Бреффор заканчивают вскрытие маленькой гидры; они ее положили в бочку со спиртом. Этот Бреффор просто незаменим! Он уже научил деревенских ребят лепить глиняную посуду, как это делают индейцы Южной Америки.
Когда мы вернулись в деревню, было четыре часа пополудни. Сражение продолжалось меньше дня. Я добрался до дому и заснул как убитый. Мне снилась моя старая лаборатория в Бордо, мой шеф говорил мне: «Желаю Вам получше провести отпуск. Я уверен, что там вы найдете немало интересного, что стоит изучить…» Какая ирония! «Интересные мелочи»- это оказалась целая планета!
Потом я увидел массивную фигуру моего кузена Бернара в дверном проеме, потом гору, срезанную где-то внизу, на сотни метров подо мной…
Часов в шесть вечера меня разбудил брат, и мы отправились к Вандалю. Он ждал нас в школе: перед ним на столе лежала наполовину препарированная гидра, распространяя удушливый запах спирта. То на доске, то на листах бумаги Вандаль делал зарисовки. Бреффор и Массакр помогали ему.
— А вот и ты, Жан, — встретил меня Вандаль. — Я бы отдал десять лет жизни, чтобы продемонстрировать этот образчик в нашей академии! Поразительная анатомия!
Он подвел меня к рисункам.
— Я только начал изучать этих животных, но уже узнал много интересного. Судя по целому ряду признаков, они относятся к самым низшим организмам. Система кровообращения очень проста. Сердце с двумя желудочками, кровь синеватая, одна сильно разветвленная артерия, а дальше кровь идет по лимфатическим путям и возвращается к сердцу по одной толстой собирающей вене. Подкожные полости играют очень большую роль. У гидр даже после смерти ничтожная плотность тела. Пищеварение внешнее; желудочный сок впрыскивается в добычу, а затем питательная масса всасывается в желудок-глотку. Кишечник предельно прост. Но вот что удивительно! Во-первых, нервные центры: у гидр они необычайно сложны и развиты, у основания щупалец в хитиновой оболочке расположен настоящий мозг, под ним находится любопытный орган, напоминающий электрическую батарею ската. Этот орган и сами щупальца снабжены богато разветвленными нервами. Глаза столь же совершенны, как у наших млекопитающих. Если выяснится, что эти животные в какой-то степени разумны, я не удивлюсь. И вторая интересная вещь — водородные мешки. В этих огромных перепончатых мешках, занимающих всю верхнюю часть гидры, четыре пятых объема занимает водород! И вырабатывается этот водород в результате разложения воды при низкой температуре. По пористому каналу в специальном щупальце вода поступает в особый орган, где происходит ее химический распад. Я думаю, что кислород переходит в кровь, ведь этот орган сплошь опутан артериальными капиллярами. Ах, если бы нам удалось разгадать секрет этого катализа воды! Когда водородные мешки наполнены, удельный вес гидры меньше веса воздуха и она свободно плавает в атмосфере. Мощный плоский хвост служит ей плавником, но главным образом — рулем. Передвигается она в основном за счет сокращения особых полостей, выбрасывающих воздух, смешанный с водой. Эта смесь с огромной силой вылетает назад через настоящие дюзы. Я возбудил током мускулы одной полости, поместив в нее железное кольцо. Посмотри, что с ним сталось!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});