— Он не рыцарь, потому что сам не захотел им стать. Помнишь?
— Помню.
— А то что у него есть дружина, это только на руку нам.
— Почему?
— Потому что, в скором времени нам даже не понадобится отправлять сюда патрули, так как оберегая себя и свои семьи эта дружина сама будет рыскать по округе истребляя лихих людишек. Что ты так удивляешься. Эта дружина не полноценная, так как большинство из них семейные и остальным не возбраняется иметь семьи. Семейный человек уже не имеет той безрассудной храбрости, как не обремененные такой ношей, так что действительно стоящие бойцы из них никогда не получатся. Но для разбойничков их хватит с лихвой, тем паче, что они будут думать о безопасности своих семей. Вот так вот. И еще, я не знаю чем тебе не угодил этот Новак, но помни одно, все что на пользу графству, это хорошо. Новак нам пока кроме пользы ничего не принес, с его появлением глухой и бесполезный угол наших владений, ожил и уже сейчас приносит пользу. Баржа которая доставит сюда руду, обратно пойдет груженая зерном, потом от туда пойдет на продажу лес, уже подспорье и не слабое. А ты кидаешься на него как волк на стадо баранов. Ты можешь не любить людей, ты можешь ненавидеть их, но если ты можешь поиметь с них выгоду, ты должен это сделать. Ведь тот по настоящему богат, кто помнит, что служит в первую очередь своей земле и людям которые на ней живут, тот кто считает, что все иначе, по большому счету, кроме титула и гонора ничего и не имеет. Никогда не уподобляйся им.
— Хорошо, тогда объясни мне, почему ты выделил ему четверть от доходов, с лесопилки. Я конечно не имею твоего опыта, но на мой взгляд это многовато.
— Во первых, идея принадлежит ему и он может предложить ее кому ни будь другому. Во вторых с этой пилорамой наших крестьян еще надо обучить работать. В третьих, он должен знать, что хотя я и хозяин в этих землях, но обкрадывать тех кто со мной честен не собираюсь. И наконец последнее, я кажется нашел способ разобраться с нашей давней зубной болью.
— С какой это.
— Кроусмарш. Эти земли уже долгое время принадлежат нам, но мы никак не можем их освоить, а ведь там и леса и обширные равнины, которые так и просятся под плуг.
— Ты хочешь назначить его управляющим в Кроусмарше.
— Нет. Я хочу предложить ему выкупить Кроусмарш. Но не сейчас. Позже. Пусть сначала встанет крепко на ноги здесь. Пока у него не плохо получается и люди верят ему и идут за ним. Если справится здесь, тогда направлю его туда.
— Но он не то что не благородного рода, он даже не рыцарь.
— Вот далась тебе эта рыцарская цепь. Он может стать рыцарем в любой момент, стоит только ему захотеть.
— А почему, нам самим не поднять Кроусмарш.
— Смеешься. Мне опять перечислить тебе все то, что мешает нам самим справиться с этим. Я под неусыпным надзором казначейства его величества и стоит появиться у меня лишнему цехину, как они тянут к нему свои загребущие лапы. А вот Новака я смогу прикрыть и от инквизиции в том числе, дать ему подняться на ноги.
— Если он не устоит, то мы снова навлечем на графство большой набег. Он же попросту погибнет.
— Да, это так. Но будем надеяться на лучшее. А что это у тебя такой довольный вид. Ясно. Представил себе Новака в орочьем котле. И что он тебе плохого сделал хотел бы я знать. Но что бы там ни было, Новака не трогай. Считай это моей волей, — как и большинство любящих родителей, не чающих души в своих чадах, маркграф не знал о том, что творится на душе у Питера и что у его сына появилась возлюбленная, а значит не знал он и том, что тот был отвергнут, а соперником его, хотя и не по своей воле оказался именно Новак.
— Нет, я не понимаю тебя. Вот объясни, что ты творишь, — обогнавший на пару часов свой караван Эндрю Бэлтон пылал праведным гневом.
— А что не так то, — удивился Андрей такой реакции на свой рассказ.
— Да все не так, — хлопнул ладонью по столу купец. — Ты упустил возможность хорошего заработка на лесопилке. Нет конечно сэр Свенсон отнесся к тебе весьма щедро, отдавая тебе целую четверть, но ты мог просто закупать у него лес, по выгодной цене и продавать уже готовые доски и тогда он получил бы только четверть, а не ты. Он это прекрасно понимает и потому якобы щедр с тобой, но на деле он просто опасается, что кто то еще узнает об этом секрете и сам снимет сливки.
— Какая разница, ведь работники все одно разойдутся и разнесут знания о пилораме. Не так уж и сложно ее изготовить.
— А ты думаешь, что все так просто. Вот сказал кто то в таверне за стаканчиком винца о твоем изобретении и все кинулись это делать. Ага, щаз. Эта твоя пилорама тут же лишит заработка многих плотников, а потому они в первую очередь будут кричать на всех перекрестках, что это брехня. И им будут верить, потому что это мастера, а то просто слухи. И что в этой ситуации делает сэр Свэнсон. А он выставляет на продажу целую кучу этих самых досок, изготовление которых значительно дешевле, по цене обычных, а потребность в этом товаре очень высока. К тому моменту когда в твое изобретение поверят, он успеет снять сливки, а потом, когда такие станки появятся у других, цена пойдет вниз, потому что товара будет уже много.
— Во как.
— Именно так. Ты знаешь, что многие кузнецы уже начали делать такие же арбалеты, дрели и точильные станки, как у вас.
— Опасаешься конкуренции, — решил подначить друга Андрей.
— Ну чего ты ерничаешь. Ты понимаешь, что это наши деньги теряются. Ты знаешь сколько кузнецов сегодня продает наконечники для стрел, в Йорке. Нет. Так я тебе скажу. Ни один. Весь этот рынок я подмял под нас. И знаешь почему. Потому что, у меня они в полтора раза дешевле, при том же качестве. Кто же станет платить больше, если можно платить меньше.
— А ты знаешь, почему они дешевле.
— Конечно, потому что благодаря твоему изобретению два подмастерья за день могут сделать их столько, сколько не смогут сделать и десяток кузниц, даже если только наконечники и будут делать и процесс у них трудоемкий.
— Во-о-от. Так же будет и с арбалетами и с точильными станками и с дрелями. У меня все готово, чтобы поставить их производство на поток, так что кустарщина, нам не конкурент. Только еще людей подтянуть и порядок.
— Умный, да. Дурак, ты.
— Это еще почему.
— Да потому. Я сразу выставил этот товар по заниженной цене, чтобы стать единственным поставщиком этого товара, потому что он уже был на прилавках. А вот остального не было, поэтому выставив их на продажу в большом количестве, мы могли бы снять сливки. Потом, когда пошла бы конкуренция и товар стал бы залеживаться на прилавках, мы снизили бы цену и конкуренты не смогли бы тягаться с нами. Понял ты, дубина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});