Читать интересную книгу Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

До последней башни добраться было невозможно.

Долго никто не произносил ни слова. Тогда Вебер, казалось, неохотно принявший свое положение де-факто лидера, предложил вернуться и найти неповрежденную лестницу. Он сказал, что, возможно, есть еще выход внизу, под развалинами. Его пораженческий тон никого не убедил, и меньше всего — Гюнтера, но лучших предложений все равно ни у кого не было. Однако, когда павшие духом беженцы повернули назад, Гюнтер заметил, что несколько человек не пошли со всеми, решив остаться.

Их группа сократилась до семи человек к тому времени, когда они, наконец, нашли неразрушенное здание, разобрали баррикаду на лестнице и расчистили путь вниз. Четверо мужчин, три женщины, и на всех три лазгана. Два человека шли впереди Гюнтера, остальные позади, и он чувствовал себя зажатым на этой узкой темной лестнице. В конце концов, он пожалел, что не взял себе лазган.

Они шли уже почти сорок минут, и Гюнтер потерялся счет уровням, по которым они спускались. Они наткнулись на еще одну баррикаду, и устало начали ее разбирать. Эта баррикада была укреплена колючей проволокой, и Вебер начал осторожно ее снимать, ругаясь каждые несколько секунд, когда проволока вонзалась в его руки. У Гюнтера болели ноги, он не мог по узкой лестнице протиснуться к баррикаде, чтобы помочь Веберу, поэтому он просто сел на ступеньку и опустил голову на руки.

В поисках еды и отдыха они забрались в еще одно покинутое жилище. Он было меньше, чем те, к каким привык Гюнтер, слишком тесным для семи человек, стены были покрыты отвратительными богохульными граффити. Они явно были близко к самой поверхности.

Когда они вышли наружу, Гюнтер приготовился столкнуться со всеми ужасами нижних уровней. Он был изумлен, увидев солнечный свет, и почувствовал облегчение — до тех пор, пока не понял, что свет проникает сюда лишь потому, что многие башни обрушились. Скайвэй перед ними был усыпан обломками и выглядел почти так же, как скайвэи наверху — массовые разрушения уравняли все. Несколько людей, одетых в лохмотья, пробирались сквозь развалины, но Гюнтер не видел у них явных признаков мутации. Вероятно, мутанты уже сбежали через ворота, или с ними разобрались СПО.

К несчастью, этот уровень внушал не больше надежды, чем прочие. Всего лишь десять минут спустя, они обнаружили, что скайвэй, по которому они шли, полностью засыпан развалинами. Люди садились прямо на дорогу, слишком усталые, чтобы обдумывать, как выбираться дальше, лишенные какой-либо надежды, что дальнейший риск может оправдаться.

— Мы можем попытаться пойти в другом направлении, — сказал Вебер без особого энтузиазма. — Выход может быть где-то на севере или на юге. Хотя я сомневаюсь. Это не случайные разрушения. Кто-то сделал это с целью запереть нас тут. Думаю, теперь выбраться из Иеронимус-сити можно только по воздуху — и, как я уже говорил, нужно быть дочерью губернатора, чтобы ради тебя сюда послали флаер.

Словно подчеркивая его слова, скайвэй слегка вздрогнул. Перила качнулись, мелкие камешки посыпались на спину Гюнтера.

— У Хенрика нет дочери, — рассеянно прошептал он.

— Дочь, племянница, — так же рассеянно ответил Вебер, — кто бы ни была эта женщина.

— Что… какая женщина?

— Я говорил, разве нет? Парень, с которым я говорил прошлой ночью, который рассказал мне о насекомых… Он сказал, что незадолго до того, как они появились, он видел родственницу губернатора.

— Ты не рассказывал мне об этом, — сказал Гюнтер более громким голосом. — Ты не говорил, что…

И тут началась стрельба.

Многочисленные лазерные лучи врезались в развалины за спиной Гюнтера, один выстрел попал слишком близко от его головы, и отколовшийся кусок пласкрита поранил ему левое ухо. Он попытался вскочить на ноги, определить, откуда исходит угроза, и почувствовал, как куча обломков осыпается и сползает под его руками. К счастью, Вебер и еще один человек с лазганом отреагировали быстрее, чем Гюнтер, и открыли ответный огонь.

На обочине скайвэя мелькали тени, сгорбленные, нечеловеческие силуэты, и поистине мерой всех ужасов, через которые Гюнтер прошел за последние два дня, было то, что он почти с облегчением узнал в них всего лишь мутантов. Очевидно, зрелище покинутого, разрушенного города придало им смелости, и они воспользовались шансом захватить часть его для себя. Им где-то удалось раздобыть как минимум два лазгана.

Еще один лазерный луч попал в женщину с бледным лицом и опухшими глазами, сидевшую рядом с Гюнтером, срезав ей правую руку до локтя. Она ошеломленно посмотрела на обожженный обрубок руки и потеряла сознание. Ответный выстрел Вебера попал в горло мутанту, и тот, взвизгнув, умер.

Гюнтер был здесь легкой мишенью. Он хотел убежать, как он всегда убегал до этого, но теперь бежать было некуда. Он бросился вперед, пытаясь найти укрытие, и вдруг перед ним поднялись новые силуэты. Мутантов было больше, чем он видел сначала; их оказалось восемь или девять. Ствол лазгана повернулся в его сторону, но его владелец попал под огонь, и смерть Гюнтера была отсрочена на секунду или две.

Его последней отчаянной надеждой было вступить с мутантами в рукопашный бой, лишить их преимущества владения лазганами. Это пугало его до ужаса, но больше ничего ему не оставалось, и, опустив голову, он бросился на тощую, зловонную, покрытую язвами тварь, надеясь, что с разбега сможет повалить ее. Он врезался в мутанта, но тот видел его, успел приготовиться, и встретил удар, не пошатнувшись ни на шаг.

Мутант обладал силой разъяренного грокса. Он повалил Гюнтера на спину и прижал к земле костлявым коленом. Вонючая пасть нависла над Гюнтером, брызгая слюной в лицо. Он пытался удержать руки мутанта, а тот тянулся выдавить ему глаза своими грязными мозолистыми пальцами.

Его спас еще один толчок землетрясения, более сильный и продолжительный, чем первый. Мутант потерял равновесие, и Гюнтер отбросил его. Он не мог сравниться в силе с мутантом и побежал, но землетрясение лишило его опоры, и мутант догнал его, схватив за ноги. Когда Гюнтер упал, его рука наткнулась на кирпич, лежавший на скайвэе. Схватив его, Гюнтер изогнулся и ударил мутанта по голове. От силы удара кирпич выбило из пальцев, но удар достиг цели — мутант рухнул.

Гюнтер не знал, куда он упал, не знал, пытается ли еще мутант добраться до него. Казалось, весь мир содрогается с такой силой, что у Гюнтера стало двоиться в глазах. Он не мог встать, не мог даже попытаться, он мог только вцепиться в скайвэй и молиться Императору, чтобы он не обрушился.

Землетрясение прекратилось. Гюнтер услышал шаги и, осторожно подняв голову, увидел, как четверо мутантов в страхе бегут прочь. Он посмотрел на того мутанта, с которым сражался, и затаил дыхание при виде безжизненного тела, лежавшего рядом, из проломленного черепа мутанта текла черная кровь. Гюнтер испытал противоречивые чувства. Он чувствовал гордость, потому что на этот раз он не бежал, а сражался, исполнял волю Императора. И в то же время он был испуган тем, что его руки отняли чью-то жизнь, хоть это и была жизнь мутанта.

Вместо мутанта здесь мог лежать его труп.

Гюнтер услышал шум драки позади, и, оглянувшись, увидел, что его товарищи-беженцы прижали последнего мутанта к земле, и один из них приставил лазган к его голове. Гюнтер закрыл глаза, чтобы не видеть смерть мутанта, но звук лазерного выстрела все равно вызвал в его мыслях ясную картину казни.

Послышался голос женщины, зовущей на помощь, и Гюнтер понял, что кого-то убили. Женщина стояла на груде развалин, и сердце Гюнтера замерло, когда он увидел копну густых черных волос и узнал рядом с ней тело Вебера.

Он подбежал к своему новому другу, хотя не знал, как можно помочь ему. Вебер все еще дышал, но тяжело, в его груди зияла рана. Его лицо было покрыто потом, зрачки сжимались, словно он смотрел куда-то очень далеко.

— Кто-нибудь может помочь ему? — закричал Гюнтер. — Никто не находил у тех солдат аптечку или что-то вроде того?

— Просто… отдышаться… вот и все… — прохрипел Вебер, с тяжелейшим усилием подняв руку и схватившись за руку Гюнтера. — Надо секунду… перевести дух…

По лицу Вебера было ясно, что он и сам не слишком верит в собственные слова. Он сжимал руку Гюнтера с такой силой, словно цепляясь за саму жизнь, в его глазах была отчаянная мольба, но Гюнтер не знал, как помочь ему.

Он чувствовал, что должен сказать что-то, как-то утешить, но сейчас его разум занимала лишь одна мысль, и у него оставался последний шанс спросить об этом Вебера.

— Эта женщина, — сказал он, — которую видел твой приятель… как он узнал, что она…?

Вебер сначала был удивлен, но потом ему, вероятно, показалось, что лучше думать о чем-нибудь другом, только не о своей участи.

— Ты имеешь в виду… — сказал он, — дочь… губернатора?