Один из сопровождавших стражников обогнал господина Свена и остановился у глухой железной двери.
— Открывать?
— Конечно, открывай, идиот! Не на дверь же мы шли смотреть! — взвизгнул владыка и сразу ощутил тепло на сердце.
Дверь отворилась, другой стражник, вошёл первым, факел в его руке осветил маленькую сырую коморку. В углу лежал связанный некромант.
— Поднимите его, сэр Элиот, приведите в чувства.
Паладин сначала ткнул тело ногой и, не получив отзыва, проверил на тощей шее пульс. Пульса не было.
Ночь в самой суровой из камер дворца пленник не пережил. В первое мгновение после этого известия Свен рассвирепел, попытался вспомнить, кто мог приказать посадить узника сюда и… вспомнил. Сразу же остыл. Ещё через мгновение, осознав, что чёртов ублюдок сдох, по телу разлилось облегчение. Жаль, конечно, что народу не удалось показать знатную казнь, да и знания вытряхивать теперь не из кого, но зато для сына тьмы эта ночь была ещё хуже, чем для всех тех, кому он успел её испортить.
Распорядившись о том, чтобы тело немедленно сожгли во внутреннем дворе, и чтобы за этим процессом ревностно проследил сэр Элиот, Свен решил вернуться к себе в комнату и выспаться как следует, а уж потом можно будет и с магами и лекарями поговорить, чтоб провели работы по предотвращению любого мора.
У двери собственной спальни господина Свена встретил дворецкий с сообщением о том, что сегодня утром господин Миоф найден в своей комнате повешенным. Затем дворецкий протянул ошарашенному владыке предсмертную записку. Почерк дёрганный, размашистый, совсем не как у Миофа, обилие клякс, но строгая грамотность наводили на мысли о том, что это либо подброшенная записка, либо эльф был не в себе, когда её писал. Записка содержала всего одну фразу: «Я жил не так, как мечтал в детстве».
17 октября. Ещё до рассвета в замке Мебета.Полупустая комнатка в подвале замка. Холод внутри неё такой, что впору вспомнить о морозных степных ночах. На столе в центре комнатки лежит тело немолодого, но подтянутого мужчины. Бритая голова, мужественное лицо, сильные руки; при жизни он мог быть охотником или пахарем, но он умер пять недель назад и с тех пор лежал в этой комнатке абсолютно голый. Над головой мертвеца канделябр на пять свечей тускло освещает небольшое пространство вокруг стола. Стул в углу комнаты — последний элемент интерьера помещения, на спинке висит нечто чёрное и мешковатое.
Неделями здесь сохранялся полный покой, нарушаемый лишь потрескиванием долговечных свечей, сюда никто не заходил и даже никто не спускался в эту самую нижнюю часть подвала. Комната будто ждала своего часа. И вот он настал.
Огоньки задрожали, заставляя тени метаться по комнате. Из-под запертой двери повеяло ветерком. Вакханалия окончилась так же неожиданно, как и началась. Ещё мгновение ничего не происходило, а потом пальцы, лежащего на столе тела, дрогнули. Сначала на ногах, потом на руках. Дрожь пробежала по конечностям, переместилась на торс. Тело выгнулось и тут же опало.
Сидевший за дверью ледяной комнатки старый человек в чёрных одеждах и розовым свечением в глазах, вздрогнул, услышав донёсшийся из-за двери кашель. Он знал, что произошло за дверью, знал не понаслышке и потому крайне удивился. А за кашлем донеслись тихие шлепки босых ног по каменному полу, затем шелест одежды.
Дверь распахнулась.
— Темнейший? — старик, щурившись, всматривался в незнакомое лицо. Чужое тело не могло скрыть прежней энергетики некроманта.
— Он самый, — потирая озябшие плечи, мужчина вышел из коморки. — Пойдём скорей наверх, а то не ровен час, окачурюсь в этом тельце. Даже моя воля не может заставить его не чувствовать холода. Если б знал, что так получится, приготовил бы не эту тряпку, — некромант встряхнул рукавами мантии, — а что-нибудь шерстяное. И про обувь подумал бы.
Старичок пристроился рядом с широко шагающим мужчиной, теперь некромант прибавил в росте и ширине плеч, но остался таким же бледным.
— Это естественно. Совсем скоро Темнейший освоится в новом теле, и оно будет слушаться не хуже старого. К тому же твоё теперешнее вместилище, господин, слишком долго пребывало в обездвиженном состоянии, ему бы половину того срока живым побегать.
— О таких подробностях манускрипт не предупреждал. «Заготовьте тело и храните в холоде», говориться там, — на собеседника некромант не смотрел, все его существо устремилось к ведущей наверх лестнице, что уже показалась за поворотом тёмного подвала. — Хороший урок на будущее, тело готовить непосредственно перед ритуалом и одежду заготавливать потеплей.
Тёмные колдуны начали долгожданный подъём.
— И когда же Его Темнейшиство готовится повторить ритуал?
— По мере износа тела, — уклонился от точного ответа Мебет, он не забывал о том, что с Хадифом они далеко не друзья, и выкладывать ему подробности планов — верх неразумности, как, впрочем, и кому-то ещё.
Лестница вилась и вилась, оставались за спиной проходы на другие подвальные ярусы, а порожки всё не кончались. Замок Олдэна Хитрого, ныне именуемый, тёмным домом, хранил в своих недрах много тайн, но новый хозяин ими не интересовался. Барахло смертных и история их прошлого не стоят и секунды жизни идущего по пути познания вечности.
— А ты ведь меня дождался, Хадиф? Сидел в ледяном подвале, будто знал, что скоро появлюсь? — с прищуром Мебет взглянул на ссутулившегося слугу. Мышцы нового лица ещё с трудом поддавались приказам разума, да и шаги выходили не такими ровными, как прежде, но некромант все же пытался вернуть себе прошлую статную походку и улыбку заправского мясника.
— Духи скорби нашептали мне весть о твоей гибели, и я счёл необходимым встретить господина там, где он сам предрекал своё скорое появление — Хадиф тоже пользовался улыбкой, но другого характера, невесомой и льстивой.
— Благодарю вас, господин Хадиф, — вернулся к уважительному обращению Мебет. — Пока мы движемся к моим покоям, может быть, поведаете, как продвигается восстановление замка.
— Сейчас владыка сам узрит весь труд, что верные слуги вкладывают в величие тёмной твердыни.
Лестница закончилась, колдуны вошли в обжитую часть замка, сейчас больше напоминающую кишащий муравейник. Развешанные по стенам факелы создавали ровный свет, вполне пригодный для работы. У каждой двери несли вахту чёрные рыцари, они же следили за порядком в залах и комнатах. Хромые зомби таскали доски, кирпичи и прочую строительную снедь, целые вереницы мертвецов из зала в зал под чутким руководством одного из чёрных рыцарей переносили брёвна и балки. В чуть меньших количествах, чем мертвецы, мелькали упыри — люди, обращённые в нежить ещё живьём, они обладали более-менее развитым интеллектом и даже зачатками хитрости, но одним из основных их недостатков являлась потребность в пище. Упыри занимались сколачиванием мебели, подходящей для лабораторий: столы, стулья, полки, стеллажи. Работа кипела в каждой комнатке, не говоря уже про залы. Самые сноровистые упыри мешали раствор и закладывали лишние проходы и окна, получалось кривовато, но в бытовых мелочах хозяин ценил не внешний вид и зачастую не качество, а наличие. Света и ветра в замке должно быть как можно меньше. Особенно света.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});